Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР - Роджер Киран

Эти явления и сопутствующие им тенденции разрастания «черного рынка» до положения чуть ли не доминирующего фактора, как правило, выдвигаются на передний план всегда, когда речь заходит об экономическом положении Советского Союза в последующие 1988—89 годы.

Производство большей части товаров широкого потребления за это время не снизилось, но, как отмечает Д. Хью, «повышение зарплат и недостаточный контроль за субсидиями на пищевые продукты сделали возможным наращивание потока больших масс свободных денег в сторону населения». Результатом крайне неблагоприятного сочетания большого количества денег и дефицита товаров явился скачок инфляции. В этой связи В. Москофф отмечает в своей книге «Трудные времена. Обеднение и протест в годы перестройки» (1993), что в 1988 году наблюдался спад сельскохозяйственного производства, который привел к нехватке продовольственной продукции и соответствующему росту цен. Последующая потеря авторитета центральных экономических институтов, сложившаяся, не в последнюю очередь, вследствие ряда прямо парадоксальных решений высшего руководства, вызвала спад доверия к стабильности самой системы снабжения. В результате индивидуальные потребители стали запасаться товарами. Еще важнее было то, что отдельные республики, города и районы страны также начали делать слишком большие запасы, зачастую сверх меры. Сначала это касалось только продуктов питания, но затем процесс охватил и все другие товары.

Пустые полки в магазинах всегда являются признаком дефицита, обладающим свойством быстрого отклика среди самых широких слоев общества. С течением времени такой отклик все более приобретал вид недовольства нарастающего масштаба, причем чреватого далеко идущими последствиями политического, психологического и экономического характера. Страну буквально захлестнул психоз накопления запасов всевозможных товаров. То есть потеря доверия к экономической стабильности уже становилась фактором, способствующим наращиванию дефицитов еще до того, как спад самого производства стал реальностью. Промышленные предприятия больше не получали нужной им информации о спросе на те или иные товары, что дополнительно усугубляло трудности цикла производства и приводило к новым срывам выпуска продукции.

Таким образом, дефицит из явления преимущественно психологического характера все больше приобретал вполне реальные практические измерения, а «заколдованный круг» признаков кризиса становился все явственнее.

Полное отстранение структур Коммунистической партии от процессов управления хозяйственной жизнью страны обернулось основным фактором, способствующим резкому наращиванию экономических трудностей в период после 1989 года.

За первые восемь месяцев 1990 года наметился спад производства на 20 %. Ему сопутствовала быстро нарастающая инфляция, отмечают Эльман и Канторович в своей книге «Разрушение советской экономической системы» (1993). В дальнейшем дела пошли еще хуже, так что в начале 1990 года Горбачев открыто обратился за помощь к немцам со страниц массового западногерманского издания «Штерн». Он попросил 500 000 тонн мяса, 500 000 тонн подсолнечного масла, 100 000 тонн разных макаронных изделий.

Тем временем рост инфляции за год в стране достиг 80 %. К середине 1991 года мнения аналитиков уже сходились на том, что СССР охвачен экономической депрессией. А в июле того же года Горбачев просто потряс мир просьбой о приеме Советского Союза в члены Международного валютного фонда. Это уже выходило из всех рамок, поскольку вряд ли кто-нибудь мог бы себе представить, чтобы одно из двух сверхгосударств мира таким унизительным образом упало бы на колени перед своим соперником, которому успешно противостояло десятилетия подряд.

В общем плане 1990–1991 годы стали периодом полного засилья правых тенденций в обсуждениях и формировании экономической политики страны. В какой-то мере это было связано с тем, что в 1988 и в первую половину 1989 года проблемы экономики находились вне поля зрения советского руководства тех дней. Внимание Горбачева тогда казалось полностью поглощенным внешнеполитическими делами. Ведь здесь, на международной арене, благодаря многочисленным односторонним уступкам, на него лился казавшийся так нужным ему поток нескончаемых похвал и превозношений со стороны пропаганды Запада. Однако развитие обстановки внутри страны к концу 1989 года поставило со всей остротой проблемы экономики в центр политической жизни.

Такой возврат к экономической проблематике происходил наряду и с другой, качественно важной переменой. Самым впечатляющим образом она нашла отражение в двух книгах академика Абела Аганбегяна, последовательно изданных в 1988 и 1989 годах. Напомним, что в свое время он был главным экономическим советником Горбачева в первые годы «перестройки». Его идеи тогда все еще были связаны в основном с реформами экономики, намеченными в период правления Андропова. Об этом он писал в книге «Экономический вызов перестройки», изданной в 1988 году университетом штата Индиана в США. В корне отличалась от предыдущей следующая его книга, «Перестройка изнутри: будущее советской экономики», изданная всего через год после первой в Нью-Йорке. В ней уже полностью поддерживалась идея о введении ничем не ограниченных «механизмов рынка». Факторов как внешнего, так и внутреннего порядка, активно способствующих столь резкой перемене взглядов маститого академика, было немало. Мы считаем необходимым особо выделить хотя бы два из них.

Во-первых, это были политические перемены в самой КПСС, вызванные, главным образом, прямо-таки самоубийственными для нее решениями ее тогдашнего руководства.

Другим важным фактором являлось неимоверное разрастание масштабов, силы и общественного влияния «второй экономики».

Экономисты М.Алексеев и В.Пайл в своем труде «Заметки об измерениях неофициальной экономики в бывших советских республиках» (включенном в сборник трудов института В. Дэвидсона Бизнес-школы Мичиганского университета США за июль 2001 года) приводят таблицу подробных данных на этот счет. Они отражают удельный вес «второй экономики» в общей стоимости ВВП (валового национального продукта) большей части прежних советских республик времен Горбачева по сравнению с ситуацией при Ельцине. Хоть у нас и есть некоторые возражения в адрес применяемых ими методов вычисления, мы все же считаем, что цитированные данные дают представление о размерах «второй экономики» в отдельных республиках и о темпах их роста.

(Здесь следует отметить, что сама терминология анализируемых явлений всегда создавала определенные проблемы, а с течением времени в каком-то плане стала даже условной. Как правило, научные обозреватели, говоря о «второй», подразумевали «частную» экономику в Советском Союзе. В принципе, однако, она была производной и вторичной по отношении к основной, «первой» общественно-плановой экономике, поскольку существовала и разрасталась исключительно за счет использования ее людских, энергетических и всех прочих ресурсов.)

А к началу 1995 года «вторая экономика» в некоторых из прежних советских республик фактически уже стала «первой», т. е. главной и господствующей экономической реальностью. Так, ее удельный вес в России, например, равнялся почти половине всего ВВП, тогда как на Украине и Кавказе она и впрямь стала первой. Что касается некоторого незначительного уменьшения ее в Эстонии и Узбекистане, то его следует принимать, скорее всего, как признак сохранения в них ее прежних позиций.

«Вторая экономика» в отдельных республиках

Удельный вес в объеме ВВП_______1989, %_______1995,%

Азербайджан_____________________32,8__________69,9

Белоруссия_______________________28,6__________43,5

Эстония__________________________22,1___________21,9

Грузия___________________________32,8___________71,4

Казахстан________________________32,8___________49,8

Латвия___________________________22,1___________40,9

Литва____________________________22,1___________30,6

Россия___________________________18,0___________45,6

Украина__________________________25,3___________56,5

Узбекистан_______________________32,8___________28,5

Период с 1989 по 1991 год стал временем стремительного стихийного развития все еще находившегося на своей эмбриональной стадии советского капитализма. Пресловутый Закон о кооперативах на деле открыл все возможности для разворачивания частной хозяйственной деятельности.

В этой связи Рой Медведев отмечает, что как частные предприниматели «второй экономики», так и многие из государственных предприятий поспешно принялись за оформлением своей собственности и активов как «кооперативных». В следствии этого число кооперативов возросло буквально на десятки тысяч. Организовались они преимущественно в торговле и строительстве, но некоторые из них прямо или косвенно касались и области непосредственного производства. Шли разговоры, что немало из них создавались по предписанию и даже с участием самых высокопоставленных лиц. Иногда упоминалось даже имя председателя Совета Министров Николая Рыжкова. Таким образом, форма «кооперативов» способствовала превращению в большие деньги огромных долей недвижимости и других видов собственности, стоимостью многие миллиарды рублей. А отмена государственного контроля на внешнюю торговлю, в свою очередь, дала возможность этим деньгам поспешно «уплыть» за границу.