Телекинез - Файнд Энсвер

Посмотрев в сторону трупов, а теперь я не сомневался, что это именно они, мне стало как-то не по себе. В одном случае беспорядочно раскидать камни, чтобы тебя не застрелили, а совсем другое сделать это намеренно, выстрелом из пистолета. Пускай у меня точно также не оставалось выбора, но я же мог просто сюда не заходить, не доводя до последнего? Или нет? Как же всё сложно…

ЕБР тоже откинулся. Это я понял даже без планомерного осмотра. Видимо, когда откинул гранату и его вместе с ней, он сломал шею или что-то ещё. Теперь голова смотрит под неестественным углом, ну а глаза… они… словно застыли…

— Буэ-э-э-э… — видимо, это остатки человечности…

Вытерев рот огрызком футболки и больше не глядя в сторону растекающейся по полу крови, мой взор сконцентрировался на гранате, которая залетела под стол прямо к козлобородому. То, что он тоже скончался, было очевидно. Сама же граната, раз она не разорвалась — это не более чем муляж, а значит… значит я мог всего этого избежать…

Ладно… к чёрту раскаяние. Пускай этим озаботится «я» в будущем, когда откат от телекинеза с его необъяснимой головной болью наконец-то закончится. Сейчас же… сейчас мне нужно отсюда выбираться. Не знаю, когда сюда придёт подмога или, что хуже, полиция, но времени у меня точно немного. Нужно хотя бы успеть избавиться от следов, чтобы о моём здесь наличии могли только гадать, а то и вовсе не подозревать…

Легче сказать, чем сделать. Подняв чью-то куртку и собрав в неё остатки собственной жизнедеятельности, я сделал только хуже. Мало того, что моя блевотина теперь размазана по всему полу вперемешку с кровью, так ещё из моих недр вышла вторая порция от смердящего запаха всего происходящего. Что уж говорить про «зачистку» своих же отпечатков, которые я тут оставил практически в каждом углу, когда занимался «пытками».

Нет, таким способом я лишь себя ещё больше выдам. Уборка не выход, нужно придумать что-то действенней. А так как моя голова в текущий момент была ой как занята борьбой с громадной мигренью, единственное, до чего я смог додуматься в таком состоянии — совершение поджога. Жестоко, грязно, грешно, да и вообще не этично, ну да подобное меня должно было волновать ещё во время метаний рыжего. Сейчас же… как будто у меня есть выбор?

Уже в который раз проигнорировав нелицеприятные звуки, исходящие от умирающих бандитов, я добрался до багажника ближайшей машины. Сначала я хотел, прямо как в кино, «отсосать» бензин из бака, но к счастью этого не потребовалось. Бандиты — народ запасливый, по какой-то причине привезли с собой две полные канистры с топливом. Нафига им столько, лучше даже не думать, зато теперь идея поджога быстро станет реальностью.

Покинув горящий «штаб» в спешке, моим следующим шагом была попытка «зачистить» следы при помощи «действенных» методов. И хотя двое до сих пор дышащих бандитов сейчас не более чем овощи, которые явно находятся в стадии агонии и бреда, уйти не закрыв вопрос ещё и с ними мне не позволяла логика. Эта холодная, жестокая и такая «правильная» логика. Раз я устроил крематорий, наплевав на все писанные нормы морали и нравственности, что мне теперь стоит добить раненых, которые в теории могут меня сдать? Правильно, ничего. Но сколько бы я не пытался сжимать пистолет, нацелив его на рассеянный взгляд, полный страданий, я так и не смог этого сделать. Слишком это… подло. Вроде и делаю им поблажку, предотвращая часы страданий в ожидании света в конце туннеля, а вроде это гораздо сложнее, чем показывают по телевизору и пишут в книгах.

Я не смог. Пускай они очнутся через месяц-два в больнице и сдадут меня ментам, но идти ещё и на такие жертвы я не готов. Сегодня моя человечность и так потеряла слишком много. Убить людей по ошибке или бессознательно — это одно. Совсем другое идти на это с холодной головой и расчётом, без адекватной на то причины.

Да к тому же ещё не ясна судьба тех бандитов, которые сбежали, вполне возможно они уже в участке. Вероятность минимальна, но того же гренадёра здесь нет, а учитывая, что «главный» погиб по моей вине, куда им теперь податься? К другой банде? Собирать собственную? Всё звучит несерьёзно. Люди в страхе готовы на многое, но уж точно они не будут в последнюю очередь думать о мести. Сдача «мусорам» последнее, на что вообще они могут пойти, ну да я сейчас не готов ставить себя на их место. Увидеть невозможное, потерять «всю» братву и босса. Разве это не повод сдать всех с потрохами? Вполне…

* * *

Как я добирался до дому — отдельное приключение. Сначала ютился в такси, прячась от взглядов таксиста, когда он смотрел в зеркало заднего вида. Потом несколько километров продирался сквозь Владивостоковские джунгли, коих тут куча вокруг каждого дома. Когда добрался до квартиры сестры вообще где-то с 20 минут сидел на стрёме, выискивая глазами моих преследователей. Усталость усталостью, но после такого марафона голова только об этом и думала. К счастью, никого подозрительного в мой затуманенный объектив так и не попало, так что ещё через какое-то время я был уже дома.

Который раз похвалив предусмотрительность сестры, которая решила на время пожить у родителей, я кое-как добрался до душа и там начал свой медосмотр. После преодоленного порога голова вообще отказывалась работать, всюду видя мягкую подушку, на которой можно забыться приятным сном, но с трудом мне всё же удалось раздеться и промыть рану. Сообразить, что с ней делать дальше я был не в силах, а потому, будучи пропитанным парами бензина, запахом гари, патронного пороха и лошадиного пота, завалился спать прямо в ванной.

Вырубило меня надолго, часов на 12. Где-то в середине ночи мои очи разомкнулись и смогли нормально описать всю ситуацию. Рука по-прежнему с трудом поддавалась обращению, добавив к прочему сильную боль в области попадания рикошета. Рана воспалилась, практически начала нарывать, а я только-только смог заметить, что ранняя промывка была сделана очень и очень плохо. Кусочки одежды, возможно осколки пули и хрен пойми ещё чего было в ней предостаточно, так что в первую очередь пришлось озаботиться повторным обследованием.

После нормальной промывки и больнющей дезинфекции она стала выглядеть более-менее, но огромное покраснение