Агентство «БМВ» - Александр Кашин

Но ведь это?.. — Шилова, не договорив, замолчала. Догадка, появившаяся у нее в голове, показалась ей слишком чудовищной.

Именно, Диана Павловна, — проскрипел Серебряков, даже не пошевелившись в кресле. — То, что вы видели, — это крохотные обрезки особого рода бумаги, на которой печатают деньги. Фальшивые деньги. А если быть точным — фальшивые доллары. На одном крохотном обрезочке сохранились даже остатки зеленой краски.

Прежде чем заговорить снова, Диана Павловна молчала, казалось, целую вечность.

Теперь понятно, почему съехал Штерн. Но Игорь? Зачем ему все это?

Насколько я знаю, вы давали ему мало денег и слишком ограничивали его свободу, — проговорил Серебряков. Он и не думал обвинять свою начальницу — просто констатировал факт. — Некоторые мужчины согласны с этим мириться, а некоторые — нет. На мой взгляд, господин Кортнев ощутил потребность обзавестись собственными средствами, и такая возможность неожиданно ему представилась.

Таким образом, подозрения в гомосексуальной связи моего мужа со Штерном отпадают сами собой? — поинтересовалась Шилова, желая услышать из других уст подтверждение своим мыслям. Как ни странно, она испытала известное облегчение, выяснив, что Игорь не трахался со Штерном, а, так сказать, занимался с ним делом. Это она могла еще понять, поскольку и для неё самой дело было превыше всего в жизни. О том, каким делом занимался ее муж и во что это занятие могло вылиться, она в данный момент старалась не думать.

Я не эксперт в области сексуальных проблем, Диана Павловна, — произнес Тимофей, изображая подобие улыбки. — Но думаю, что так оно и есть. Хотя… Говорят, совместная деятельность людей сближает.

Шилова встала из-за стола и, прихватив с собой газету «Светский клуб», пару раз прошлась по кабинету, похлопывая себя ею по обтянутому тёмно-синей юбкой от Баленсиаги бедру. Потом, видимо, что-то про себя решив, она раскрыла газету на той странице, где на фотографиях была запечатлена троица — ее муж, Летова и неизвестный в десантном берете, — и положила её Серебрякову на колени.

Что ты обо всём этом думаешь, Тимофей? Мне почему-то кажется, что ты — как все невозмутимые люди — разбираешься в человеческой психологии куда больше, чем стараешься это показать.

Диана Павловна вернулась к столу и уселась в кресло. Теперь был ее черед ждать, когда собеседник заговорит, поскольку Серебряков углубился в изучение снимка и сопутствующего ему текста с тщанием ничуть не меньшим, чем то, которое продемонстрировала она сама, когда десятью минутами раньше разглядывала пакетики с обрезками бумаги.

У меня складывается ощущение, Диана Павловна, что девушка весьма и весьма неравнодушна к его особе. Это первое — и далеко не самое главное из того, что я почерпнул, разглядывая эти снимки, — проскрипел Серебряков, разглаживая газету на коленях. — Скажите, вы знаете, что это за тип? Я имею в виду противника вице-президента Кортнева?

Шилова отрицательно покачала головой.

Никогда его прежде не видела. Мне звонил менеджер ресторана «Первая формула», где все это происходило, но и он знать не знает этого громилу. А ведь это настоящий громила, Серебряков, верно?

Вы, Диана Павловна, как всегда, угодили в яблочко. Это громила — и весьма, надо сказать, опасный, хотя парень и недалекий. Зовется он Гвоздь и служит человеку по фамилии Черкасов. Эта фамилия вам что-нибудь говорит?

Диана Павловна наморщила лоб.

Кажется, я ее уже где-то слышала, но не помню — от кого и где. Но слышала — это точно.

Серебряков встал, подошел к столу Шиловой и расстелил страницу со снимками у нее перед носом — будто хотел, чтобы она еще раз полюбовалась на физиономию Гвоздя и навсегда ее запомнила.

Черкасов и его братва, — продолжал размеренным скрипучим голосом говорить Тимофей, — «крыша» одного хорошо знакомого вам человека — банкира Хмельницкого. Оттого я и задаю себе вопрос: случайно ли ваш муж напоролся в ресторане именно на Гвоздя — любимого черкасовского холуя?

Диана зябко повела плечами. Еще бы ей не знать Хмельницкого, своего главного конкурента — по крайней мере, в сфере финансов. Потому-то она и приглашала его к себе на приемы, чтобы с помощью своего женского, а вернее, животного, чутья выяснить — чтобы не сказать «вынюхать» — не замышляет ли тот против нее какой-нибудь каверзы. Диана Павловна очень своему чутью доверяла, но, когда они встречались с Хмельницким в последний раз, она в его присутствии не испытала ни малейшей тревоги.

А этот, как его? Черкасов? — способен предпринять что-нибудь самостоятельно, не спрашивая у Хмельницкого разрешения? — вполне резонно поинтересовалась она, откладывая газету в сторону, потому что созерцать рожу Гвоздя ей было неприятно. Сказать по правде, все до одного снимки в газете «Светский клуб» не больно-то ей нравились — по разным, правда, причинам. Но Серебряков мог не опасаться — такие, как у Гвоздя, физиономии Диана Павловна запоминала сразу — что называется, с одного предъявления.

Вполне. Но это-то и плохо. Когда он действует, исходя из интересов Хмельницкого, банкир выступает как сдерживающий фактор. Ему, как и вам, лишний шум вокруг его имени ни к чему. Зато когда Черкасов выходит, так сказать, в автономное плавание, он становится непредсказуем. Черкасову на репутацию наплевать — для него главное, чтобы его боялись, — это и есть его репутация. Кстати, — добавил Серебряков, — забыл вам сказать, что, когда я сегодня находился в квартире Авилова, туда ломился какой-то молодчик. Очень настойчивый — звонил, наверное, минут десять, а потом трепался с Катковской — соседкой Авилова. О чем они говорили, мне, к сожалению, разобрать не удалось. Но вот что я думаю: уж не к Штерну ли этот человечек приходил — и не посланец ли он Черкасова?

И какие же в связи с этим напрашиваются выводы? — спросила Шилова, только сейчас начиная по-настоящему осознавать серьезность положения. Прежде все ее мысли были посвящены одному только Игорю Кортневу и вопросу, станет ли он изменять ей с Летовой — или нет.

К сожалению, выводы делать пока рано, Диана Павловна, — со всей уверенностью проскрипел Серебряков. — Хотя догадок может быть несколько, причём самых разных и не слишком для вас приятных. Можно даже предположить, что ваш муж Кортнев работает на Черкасова или на Хмельницкого и именно с их благословения на вас женился: чтобы, если так можно выразиться, проникнуть в ваше святая святых — компанию «Троя». А драка в ресторане «Первая формула» — это так, маскировка.

Заметив, как Шилова сначала побледнела, а потом покрылась алыми пятнами, Серебряков поторопился внести дополнительные разъяснения:

Но это вряд ли. По-моему, ваш муж — человек, между нами, далеко не глупый — не способен все-таки преступить некоторые пределы, — Серебряков намеренно сделал ударение на слове «некоторые». — Он, как бы это сказать, индивидуалист, а не человек свиты, а потому будет стараться только ради себя. Другое дело — Штерн, его приятель, о котором мы ничего не знаем. Вот тот вполне может работать под крышей Черкасова и даже Хмельницкого, поскольку неучтенная наличная валюта — да еще в большом количестве — сейчас нужна всем. Не мне вам объяснять, как из фальшивых долларов получаются вполне настоящие. Игоря Штерн мог привлечь к этому делу по старой памяти — как товарища студенческих лет. Работа это тонкая, и без помощника здесь не обойтись… Короче, — подвел итоги своего выступления Серебряков, — нам нужно взять за глотку Штерна и основательно его потрясти — вот тогда он нам все расскажет, не вывернется, — тут Серебряков выразительно посмотрел на Шилову, приложив к груди бледную руку с длинными ногтями — точь-в-точь как у киношного вампира, — и добавил: — Уж в этом вы можете не сомневаться.

Шилова некоторое время сосредоточенно думала.

Тебе одному с этим не справиться, Тимофей. Возьми себе в помощь людей из охраны. Сколько захочешь… Тем более что я опять отрядила Летову… хм… следить за Игорем, и тебе, возможно, придется приглядывать и за ними тоже.

Серебряков снова уселся в кресло, старательно, как первый ученик, сложил на коленях руки с длинными ногтями и снова чуть скривил на сторону рот.

Обижаете, Диана Павловна. К тому же эти бугаи из охраны годны только на то, чтобы выкручивать руки. А здесь работа предстоит тонкая, можно сказать, ювелирная. Сам справлюсь. Впрочем, — тут он снова вернул свой, похожий на щель, рот на прежнее место, — я бы не отказался от ловкого, пронырливого человечка — для связи там — или контакты с людьми устанавливать… Видите ли, Диана Павловна, — доверительно обратился Серебряков к патронессе, — наши российские господа-граждане — особенно те, у кого хорошее зрение, — меня почему-то иногда побаиваются. Ума не приложу, почему. Так что вступать с ними в беседу иной раз бывает затруднительно.