Пещера невольницы-колдуньи - Шахразада

— Кариссима, — как эхо повторила девушка, чувствуя, как печаль ее тает, а боль утихает. Она чувствовала, как с каждой минутой тепло его глаз наполняет ее силой, любовью и спокойствием.

Марисса ощутила, что справилась с собой, затем бережно упаковала гитару в чехол. Она думала о том, что этот незнакомец, спасший ее от гнева песков, обретает над ней все большую власть. Девушка почувствовала, что ей хочется убежать от этого человека, от необъяснимой близости, которая против ее воли возникла между ними, от тех, прежде незнакомых, чувств, которые он пробуждал в ней.

— Какая же это была сильная буря, если все вещи выбросило из машины и разбросало в разные стороны. — Она не смотрела на него, пока поднималась на ноги и шла к машине, чтобы положить гитару на заднее сиденье. — Теперь я готова ехать. Мы ведь не можем захватить с собой весь скарб, поэтому придется подождать, пока мой джип отбуксируют в Андалан.

Она улыбнулась.

— Боюсь, тебе не повезло, — ответил он, собирая и складывая в машину рюкзаки. — Но у нас в Айлате есть небольшой автопарк и механик. Никаких проблем с починкой и транспортировкой, думаю, не будет.

«Айлат, — повторила про себя девушка. — Значит, и место, где живет шейх, тоже необычное. У него, наверное, и гарем есть. Я должна об этом помнить». Она повернулась и быстрым шагом пошла к красавцу жеребцу.

— Разумеется, я возмещу вам все убытки, как бы это ни было дорого. У вас и так уже достаточно из-за меня неприятностей.

Он не спеша догнал ее, на его лице светилась улыбка.

— Никаких неприятностей, Цветок Пустыни. Ты не поверишь, должно быть, но я с удовольствием тебе помогу.

Марисса повернулась к нему лицом и нахмурила брови.

— Послушайте, я не нуждаюсь в такой рыцарской галантности, — нетерпеливо проговорила она. — Я знаю, что вы просто развлекали меня, чтобы я не испугалась бури. Можно больше не продолжать.

— Какая же ты умница, — проговорил он тихо, обнимая ее за талию и легко сажая в седло. — Но на этот раз ты ничего не поняла. Я был как никогда серьезен.

— Вы не могли говорить всерьез, — растерянно повторяла она, пока он усаживался у нее за спиной. — Это настоящее безумие, мы совершенно чужие друг другу люди. — Она рассеянно провела руками по волосам. — Господи, да я не знаю вашего имени, не знаю, где вы живете…

Он дернул за поводья и пустил коня рысью.

— Я живу в Айлате, столице Андалана, в четырех лигах отсюда, — спокойно ответил он, обнимая ее за талию, чтобы она не упала. — И зовут меня шейх Селим.

— Так, выходит, вы должны знать эти места, как свой дом?..

— Это так, красавица, — это и есть мой дом.

Глаза девушки сузились.

— Но тогда, о властитель, скажите мне, что это за скалы вон там, на полудень?

— Скалы? Здесь нет никаких скал. — Шейх пожал плечами, но не обернулся.

— Вон там, обернись, глупый шейх. — Пальчик девушки чуть подрагивал.

Селим в который уж раз пожал плечами, но все же решил обернуться. Он знал, знал эти места воистину как свою курительную! Здесь не могло быть никаких скал, ибо пустыня тянулась на полудень до заповедных границ с царством Мероэ, о котором эта упрямая красавица, конечно, знать тоже не могла.

Там, куда неотрывно смотрела юная цыганка, и в самом деле высились скалы. Подножия их утопали в песках, а контуры колыхались — нагретый воздух превращал скальные твердыни в неясное марево, почти мираж.

— Аллах всесильный, — изумленно прошептал Селим, — здесь не может быть никаких гор, никаких скал… Здесь лишь пески, пески до…

— Однако вот они, скалы, — со смешком ответила Марисса. — И, выходит, ты, незнакомец, вовсе не так хорошо знаешь эти места.

Селим не пытался возражать — вряд ли он вообще слышал, что говорила девушка. Он видел перед собой то, чего не могло быть, и пытался понять, мираж перед ним или настоящие горы…

Тропинка, едва заметная даже для следопытов, теперь петляла среди камней. Вон она стала подниматься выше, потом еще выше, потом пески остались позади. Теперь цокот копыт был отлично слышен… Должно быть, этот звук и привел в себя Селима.

— Клянусь, здесь не может быть никаких гор!

— Но это и на мираж не похоже!

— Да, на мираж это более чем не похоже…

— Смотри, а вон там, впереди, видишь скалу? Она совсем черная…

— Да, она больше похожа на дыру, чем на гору. — Голос Селима задрожал. — «Черная скала, словно дыра, вела его через сказку в самое сердце страха…»

— Что это?

— Так, Цветок, начинается давняя-предавняя сказка о пещере, полной сокровищ…

— Пещера Али-Бабы… — фыркнула Марисса.

— Воистину так, пещера Али-Бабы.

— Пещера, полная сокровищ… Совсем неплохо было бы найти в нее вход…

Глаза девушки горели нешуточным азартом.

— Эх ты, глупая девчонка, — укоризненно покачал головой шейх. — Вместе с сокровищами мы можем найти и нешуточные бедствия… Если, конечно, сказка правдива во всех своих подробностях…

— Должно быть, ты сказочно богат. А вот мне дюжина-другая отборных алмазов не повредит…

Шейх ухмыльнулся:

— Пусть я и не беден, но, думаю, дюжина-другая алмазов не может повредить никому. Даже самому богатому из богачей мира. Говорили, красавица, что именно там, в пещере Али-Бабы, прячутся и все беды мира…

— Шкатулка Пандоры, — усмехнулась девушка. — Но ведь она опустела, когда эта умница полезла в нее своими жадными руками.

— У нас говорят: «ларец Хамиды», — ответил Селим. — А еще говорят, что он все время пополняется, ведь мир горазд на изобретение всяких дрянных штук.

Девушка лишь кивнула в ответ, но не успела сказать ни слова. Скакун шейха остановился — и остановился именно у той самой непроницаемой черной скалы. Которая при ближайшем рассмотрении оказалась вовсе не такой и черной, скорее, темно-темно-серой. В лучах солнца поблескивали тяжким металлическим отсветом прожилки из неведомого полупрозрачного камня.

— Смотри, шейх, вон там, внизу!

Она соскользнула с лошади и присела у подножия скалы. Желтая, писанная старой охрой вязь казалась просто еще одной каменной жилкой, стекающей по скале. Но Селим легко причитал слова, которые заставили его вздрогнуть.

— Ты знаешь, что здесь написано? — Голос девушки прозвучал настоящим громом.

— Знаю…

— Так прочти!

— Думаю, мой Цветочек, нам следует немедленно убираться отсюда!

— Убираться?! — воскликнула девушка. — Мне кажется, что ты трусишь, гордый шейх. Что мы с тобой поменялись местами, и это я стала уверенным мужчиной, а ты превратился в перепуганную бурей девчонку.

— Может быть… Должно быть, я трушу…

— Но отчего? Что тут написано такого? Отчего ты стал похож на трусливого зайца?

— Тут написано: «Сезам, по велению сердца, откройся!»

Не успел Селим договорить, как скала с едва слышным шорохом сдвинулась. Открылся высокий узкий коридор, зовущий куда-то в глубины.

— Мамочка… — прошептала Марисса. Только сейчас она поняла, что сказка превратилась в быль, и быль отчего-то страшноватую.

Селиму тоже было не по себе — он отлично помнил сказку, которую не раз слышал от своей кормилицы. Судя по всему, сказка эта была чем-то очень дорога достойной Айше, ибо она могла ее рассказывать вновь и вновь. И рассказывала бы, если бы давно уже выросший Селим не останавливал ее самым непочтительным образом.

— Клянусь бородой пророка, сейчас из-за скалы появятся разбойники… — прошептал он.

— Зачем?

Голос девушки дрожал — и неудивительно. Конечно, мир шел вперед семимильными шагами, но представить, что странный набор слов сможет заставить двигаться скалу, она не могла.

— Что «зачем»?

— Зачем разбойники появятся?

Селим остановился и с удивлением обернулся на спутницу.

— Потому что так говорит старая-старая сказка. Я могу с тобой поспорить, девочка, что ты об этой сказке только что услышала…

— Конечно. — Марисса независимо пожала плечами. — Конечно, только что. Ну откуда дикарка-цыганка может знать сказки какого-то затерянного в песках народца?..

Селим покачал головой, но ничего не сказал. Не время было сейчас, на пороге тайны, быть может, невероятно древней, рассказывать недалекой и неучтивой девчонке об истории его великого народа и его, этого народа, прекрасных сказках. Быть может, потом…

— Народца?! — загрохотал голос в каменном коридоре. — Никчемная букашка смеет называть сказками забытого народца подлинные события, кои произошли всего несколько мгновений тому?

Шейх застыл. Позади, он почувствовал это, дрожь пробежала по спине невоспитанной девчонки, посмевшей разгневать самого духа гор. «Аллах всесильный, — Селим вынужден был поправить сам себя. — Какого духа гор? Откуда здесь горы? Какой дух?.. Мир движут вперед атом и сталь, а я вспоминаю сказки, о которых забыли уже и самые древние из стариков!..»