Я все еще тебя (не)люблю (СИ) - Галина Джулай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мои размышления прервал звонок телефона. С экрана мне улыбалась Бэмби.
— Да, малышка, — принял я вызов.
— Привет, ты где? Я уже у тебя.
— Привет. Я немного задерживаюсь, скоро буду. Полчаса подожди.
— Хочешь, ужин приготовлю?
— Хочу, — улыбаюсь я. — Очень хочу.
— Ладно, тогда жду.
— А десерт мне сегодня достанется?
— Тихомиров, я подумаю, — понимая мой намек, говорит Ксю.
— Думай, я уже в пути, но помни, ответ должен быть положительный, — кладу трубку, завожу двигатель и выезжаю со двора.
По дороге набираю Васильевичу и прошу его прислать кого-нибудь к маминому дому проконтролировать, чтобы те бессмертные не решили вернуться.
Была мысль набрать отца, но я её отбросил. Не хочу портить настроение перед встречей с Ксю. В дороге я задержался, кажется, поймал каждый светофор. Поэтому приехал почти через сорок минут.
Дома я застаю только ужин и записку: "Приятного аппетита". А потом на телефон пришло сообщение. Оказывается, вернулись ее родители и она поспешила домой.
Куриная грудка, нарезанная тонкими ломтиками и обжаренная в соевом соусе, с рассыпчатым рисом оказались очень вкусными. Как выяснилось, моя малышка умеет готовить. Написал Ксю сообщение с благодарностью за вкусный ужин и разочарованием, что не получил свой десерт.
Уже перед сном меня набрала Ксю и мы какое-то время просто разговаривали. Она пообещала заехать завтра после тренировки.
Утром меня снова вызвал к себе отец. Я не стал ходить вокруг да около, а спросил сразу.
— Ну и что это было? — а он не стал строить дурачка и усмехнулся:
— Может, мне надоело обеспечивать ее мужиков… — смотрит с ехидством и превосходством. — Или, может, ты хочешь позаботиться о матери?
Намек слишком прозрачный. Вот так — либо женись, как я сказал, либо кислород я перекрою не только тебе.
43 глава
Кирилл
— Ты считаешь, это нормально — шантажировать меня матерью?
— Ты считаешь нормально, что я до сих пор оплачиваю все её счета? Что ты отправляешь моих людей за ней присматривать? — ясно, уже доложили. — Она мне никто, — пожимает он плечами. — Я не должен нести за нее ответственность.
— Она твоя бывшая жена и мать твоих детей.
— Ты правильно сказал — бывшая. И только потому, что она родила вас, я до сих пор ее содержу. Но если дети отказываются помогать мне… То я не вижу смысла… Содержать женщину, которая подарила мне неблагодарных детей.
Я сжал кулаки. Желание отработать пару ударов на собственном отце было просто зашкаливающим. Но все, что я мог — это сверлить его полным ненависти взглядом. Собственное бессилие тоже бесило. Я был слишком взвинчен и зол, чтобы рассуждать здраво.
— Если тебе нечего сказать, ты можешь идти. Я жду ответа в пятницу, — перестав обращать на меня внимание, отец вернулся к бумагам.
Выходя из кабинета, я еле сдержался, чтобы не хлопнуть дверью. Меня остановила лишь мысль, что я не хочу доставлять ему удовольствие, показывая, как я сейчас беспомощен.
Выход. Мне нужно найти выход. Допустим, я уйду в найм к Матвею. Что он может предложить и с какой зарплатой, пока непонятно. Но что делать с мамой? Оплачивать две квартиры и давать ей столько, сколько даёт отец, я не смогу однозначно. Согласится ли она пойти на работу? По образованию она учитель музыки. Теперь даже страшно представить, как она пойдет работать в школу за копейки. Да и не работала она с тех пор, как я родился. Растер лицо руками. Выход. Где-то должен быть выход.
После работы заезжаю к маме. Хочу убедиться, что эти ее "друзья" не возвращались.
Застаю ее пьяной и в слезах. Оказывается, мое послание дошло до их мозга, и когда она попыталась с ними связаться, они ее культурно послали.
— Мам, хватит бухать. Ты где деньги взяла?
— Карта заработала, — всхлипнула она.
Я смотрел на маму: ее красота теряла свой лоск, она все больше теряла свою личность. И то, что это — мама, приносило двойную порцию душевной боли. Неприятно видеть ее такой. Особенно, когда ты все ещё помнишь ее другой — любящей и заботливой.
Говорить с ней в таком состоянии бессмысленно. Но и правду услышать можно только так. Поэтому я завожу разговор.
— Карту заблокировал отец. Он обещает перекрыть кислород не только мне, но и тебе, если я не женюсь по его указке.
— А я здесь причем? — возмущается она, размазывая слезы по щекам.
— Он хочет меня женить! Ты вообще слышишь меня?
— И что в этом плохого?
— Ты серьезно? Он продал Пташку, сейчас хочет выгодно женить меня. Ему наплевать, что я не чувствую к этой девушке ничего, — я злился, что не нахожу поддержку у самого родного человека. Или мне просто все ещё хочется верить, что ей на меня не плевать.
— Если это выгодно… — начинает мать, а я сжимаю руки в кулаки. И эту женщину я защищаю?
— Подумай, прежде чем продолжить, — сцепив зубы, говорю я.
— Кирилл, не будь маленьким. Если ты хочешь управлять компанией отца и обеспечить свое будущее…
— А если я не хочу?! — огрызнулся я. — Что ты знаешь о своих детях? Ты ведь была когда-то хорошей мамой, я помню. Но сейчас… Я не понимаю, не вижу смысла тебя оберегать… Так что, если карта в следующий раз не сработает, мне не звони.
Я ухожу, в этот раз хлопая дверью. Слышу, что она кричит мне что-то вдогонку. Но я спешу скрыться в машине. Стоит сесть за руль, я срываюсь с места. Далеко не уезжаю. Останавливаюсь на обочине, потому что глаза застилает влага, отчего всё расплывалось. Я плакал. Плакал, как сопливый мальчишка.
Таким ненужным я, наверное, не ощущал себя лет с одиннадцати. Тогда отец начал ходить налево (это я понял гораздо позже), а мать всеми силами пыталась удержать его и стала заботиться только о себе, о своем внешнем виде. Я уже не помню, что произошло конкретно, но у меня случился конфликт в школе с учителем. Тогда было очень обидно от несправедливости ситуации. Но ни отца, ни матери рядом не было. Мне даже пожаловаться было некому. Мать была в очередном салоне, а отец как всегда на встрече, или у любовницы. А Наташа плакала в своей комнате, потому что ей в классе порвали любимую тетрадку с единорогом на обложке. Она тогда была в первом классе, и для нее это была трагедией. Мы уже жили в новом доме, огромном и пустом, так
