Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003 - Светлана Лолаева

Парламентариев обслуживала находящаяся в новом здании Думы специальная касса, которая всегда имела брони на поезда и самолеты в любом направлении. Поначалу услугами этой кассы могли пользоваться не только депутаты. И билеты (за деньги, разумеется) можно было приобретать не только для парламентария, членов его семьи и его помощников, но и для любого человека. К концу второй Думы эту практику запретили, как уверял Никиту Петровича Дымов, из-за расцветшей пышным цветом спекуляции (еще один скромный думский приработок) билетами на популярные направления в период летних отпусков, зимних каникул и т. п.

Депутаты-москвичи (в первой Думе их было большинство — 280 человек, во второй уже только треть — 154)[169], которым не нужно было предоставлять жилье, пользовались другими льготами, распространявшимися, естественно, и на иногородних: бесплатные разговоры (хоть междугородные, хоть международные) и со служебного, и с домашнего телефонов; бесплатное медицинское обслуживание в поликлиниках Управления делами президента (во взрослой — на Сивцевом Вражке, и в детской — в Старопанском переулке) и больницах и самих депутатов, и членов их семей. Понятие «семья» было очень широким: Никита Петрович с удивлением узнал, что ее членами считаются не только несовершеннолетние и учащиеся дети депутатов, но даже их внуки.

Наконец, депутаты могли с комфортом отдохнуть. К их услугам были президентские «Лесные дали» в Подмосковье или «Русь» в Сочи. А кроме того, еще не один десяток санаториев и домов отдыха по всей стране — от Алтая до Пятигорска и от Калининграда до Сочи — прибранные к рукам самым крепким хозяйственником страны Павлом Бородиным. Депутатам и членам их семей санаторно-курортные путевки полагались примерно за треть рыночной цены. «Зачем мне ехать в какую-то Испанию или Турцию, когда я за втрое меньшие деньги могу отдохнуть в „Руси“ с женой и сыном и меня еще все местные чиновники будут на руках носить, на машинах возить, шашлыками кормить», — случайно услышал прошедшим летом телефонные откровения председателя одного из комитетов Никита Петрович.

Многие рядовые депутаты, включая Николая Васильевича, рассуждали так же. «Дают — бери, бьют — беги», — еще в первой Думе пояснил он Огонькову незамысловатую философию народных избранников. И Никита Петрович, которого из горящего Верховного Совета 4 октября 1993 года выводил ОМОН, вздрогнув, подумал, что любовь к халяве и привилегиям в зародыше убивает всякую политическую оппозицию в стране.

Так он думал тогда, шесть лет назад. За прошедшие годы непримиримые противники Ельцина стали его верноподданными губернаторами, а рьяные сторонники — заклятыми врагами. Белое много раз оказывалось черным, а черное — белым. Политика, парламентская, в частности, в которой во времена работы в Верховном Совете Никита Петрович видел инструмент для отстаивания интересов народа, на его глазах окончательно выродилась в способ удовлетворения интересов отдельных граждан или их небольших групп. А главное, то ли постаревший, то ли уставший, то ли прозревший Огоньков так привык к не шикарной, но стабильной жизни госчиновника, причем особенного чиновника, обладающего всеми преимуществами, но в условиях думской вольницы не несущего тягот казенной службы, что сама мысль об уходе из Думы представлялась невыносимой. Казалось бы, позови его сейчас какой-нибудь «медведь» или даже проклятие России — Березовский, и к ним бы помощником пошел.

На этих невеселых мыслях дверь отворилась. И в кабинет как-то боком вошел депутат Николай Васильевич. «Собрался? Не торопись. Я поговорил с Райковым. Он обещал взять тебя в аппарат „Народного депутата“ (два месяца назад Николай Васильевич, решая некие, ему лишь известные задачи, ушел из „Народовластия“ в „Народный депутат“, сколачиваемый Геннадием Райковым по заказу Кремля. Совет Думы, правда, отказался регистрировать новую группу). В Кремле ему твердо сказали, что в новой Думе эту группу создадут».

Никита Петрович растерянно смотрел на начальника, пытаясь понять смысл сказанного. Когда слова депутата трижды прокрутились в голове, протяжно, как пленка, пущенная на более медленной скорости, помощник, сбивая верхнюю коробку со столь тщательно упакованными сувенирами, кинулся жать руки Николаю Васильевичу. Жизнь. Настоящая жизнь. Думская жизнь не заканчивалась для него этим холодным декабрьским днем… Надо будет порадовать жену: в январе они теперь, как всегда, смогут съездить на недельку в «Лесные дали»!

Глава 3

Парадная

Комментарии школьника к экскурсии в Государственную душу (2001 год)

«Здание, в котором мы сейчас с вами находимся, было сооружено в 1932–1936 годах по проекту архитектора Александра Лангмана на месте снесенных торговых строений Охотного Ряда и церкви Параскевы Пятницы. Сначала оно предназначалось для Совета труда и обороны, впоследствии здесь размещался Совнарком СССР, переименованный в 1946 году в Совет министров СССР. Позднее здание было передано Госплану СССР, а с 1994 года здесь заседает Государственная дума — нижняя палата Федерального собрания Российской Федерации. Переходом это, так называемое старое здание Госдумы соединяется с новым…»

На этих словах Василий Спирин, ученик 10 «А» класса московской школы №*, перестал прислушиваться к заученной речи, которую приставленная к их группе думская тетка произносила с большим пафосом, и стал озираться по сторонам. Ничего, а главное, никого интересного он не увидел, но слушать про Леонида Павлова, который чего-то там строил в 1967 году, у него не было ни малейшего желания.

Он куда на экскурсию пришел? В архитектурный музей или в Думу? Он на живых политиков посмотреть хочет: на Жириновского, Зюганова, на этого, который дефолт организовал, — Кириенко, а ему про конструктивизм какой-то уже десять минут талдычат. Хотя всем известно, что ничего конструктивного депутаты эти не делают. Только мешают правительству и президенту. Так, во всяком случае, уверяет их историчка Марина Антоновна.

Правда, куратор на подготовительных курсах при университете считает, что какие-то полезные экономические законы Дума все же приняла. Идея организовать этот культпоход принадлежит именно ему. А ребята, конечно, обрадовались, особенно, когда пообещали, что всем дадут справки для школы. Что такой-то в пятницу не просто прогуливал уроки, а посещал важное государственное учреждение, смотрел, как законы принимают, беседовал с депутатами, давал им эти, как их, ага, вспомнил — наказы.

«А теперь мы поднимемся наверх по лестнице и попадем в зал заседаний» — на этих словах Вася очнулся от своих мыслей и стал подниматься вслед за остальными. Пролет, еще пролет, холл какой-то с кучей людей, еще лестница, длинный узкий коридор и… «Уважаемые депутаты! Прошу определиться. Включите, пожалуйста, систему электронного голосования…» — Васька вздрогнул, услышав знакомый и в то же время незнакомый голос. Распихав девчонок, которые, несмотря на шиканья сопровождающих, тихо взвизгивали, глядя куда-то вниз, он оказался прямо у барьера балкончика, нависавшего над залом. Гостевой балкон, честно сказать, с трудом вмещал 30 подростков, которые вынуждены были активно толкаться, чтобы что-то увидеть. Зато внизу, как на ладони, не по телевизору, а вживую, сидели депутаты, самые настоящие депутаты! Васе это напомнило театр, когда сидишь на балконе верхнего яруса и смотришь на сцену. Только в театре темно и далеко, а здесь зал залит светом, и люди — внизу, прямо под тобой. Спирин стал выискивать глазами знакомые лица. Но сверху все казались одинаковыми: полупустой зал с кремовыми креслами и дяденьки в темных костюмах бегают зачем-то туда-сюда. Узнал Вася только Селезнева, который и призывал депутатов голосовать. Он сидел в президиуме и говорил с кем-то по телефону — не по мобильному, а по самому обыкновенному. В этот момент табло напротив балкона стало красным: на нем появились результаты открытого голосования: «за», «против», «воздержались», «не голосовали». «Закон отклоняется, переходим к следующему вопросу повестки дня», — вместо Селезнева, который, пока Вася изучал красное табло, куда-то испарился, заговорила дородная женщина, смахивающая на учительницу по труду. «Это первый заместитель председателя Государственной думы Любовь Константиновна Слиска», — торжественно провозгласила думский экскурсовод и пояснила, что в отсутствие председателя заседание ведет его первый заместитель или кто-то из простых замов. Тут все одновременно начали галдеть, задавая вопросы, и она попросила всех помолчать, чтобы не мешать работе депутатов, поберечь вопросы на будущее и послушать ее.

«Перед вами зал пленарных заседаний. Это основное рабочее место депутатов. Именно в этом зале принимаются законы и другие важнейшие решения. В президиуме, который находится перед нами, сидят председатель Госдумы и его замы. В Думах двух первых созывов замов было меньше и они постоянно находились в президиуме. В нынешней Думе заместителей девять человек, по числу депутатских объединений, и они, если не ведут заседание, сидят на своих местах в зале. В зале у каждого депутата — персональное место в отсеке, отведенном его фракции или депутатской группе. Если смотреть со стороны президиума, то левый фланг занимает фракция КПРФ, за ней — депутаты Агропромышленной группы. Центр отдан „Единству“, сразу за ним сидит ЛДПР. Правее от „Единства“ размещается ОВР, за которым — места „Народного депутата“. Правый фланг — у „Союза правых сил“, крайние правые ряды занимает „Яблоко“. За СПС и „Яблоком“ располагается группа „Регионы России“». — Пока тетенька-экскурсовод монотонно расписывала порядок рассадки депутатов, тетенька в думском президиуме опять поставила что-то на голосование, и депутаты, словно по команде, начали бегать между рядами. Причем делали это так быстро и ловко, что было видно — тренируются часто. «Если у каждого свое место, зачем же они бегают?» — поинтересовался Вася. «Они голосуют, — пояснила экскурсовод, — бывает, что у депутата во время заседания какая-та важная неотложная встреча, а голосование — тоже важное, вот он и просит коллегу по фракции проголосовать и оставляет свою карточку». — «И важные встречи, очевидно, сразу у половины депутатов, а другая половина в это время бегает с карточками. Они хотя бы меняются?» — язвительно спросил Женя, знайка и зазнайка, которого Вася терпеть не мог. «Обычно во фракции есть дежурный, который отвечает за голосование, — наверное, на автомате ответила экскурсовод и тут же осеклась: — Всё, наши полчаса истекли, скоро перерыв. Если хотите пообщаться с депутатами, идемте. Вопросы зададите потом, нам надо еще фракции посмотреть».