Последний путь - Антон Ярыгин

— Твари!!! — начал колотить прикладом автомата по окулярам водителя.

Зачем — не знаю. Наверное, нервы успокоить. Однако это возымело эффект — они ничего не могли со мной поделать. И поэтому остановились, открыли люк и попытались меня утихомирить. Зря… Потому что тут же первый желающий словил пулю от одного из наших бойцов. Следом за ним и другие начали стрелять. К нашему счастью, погиб у них водитель. Броневик встал. После чего уже толпа ломанулась к нему. И ворвалась внутрь транспортёра. Где не пощадила никого. Однако тут же, на фоне этого крика слышу рокот моторов… Как минимум — два броневика.

— Шухер! Сюда ещё едут!!! — кричу им.

Бо́льшая часть людей, будучи не вооружёнными, спрятались в глубине близлежащих улиц. И тут кто-то проявил смекалку: выкинул труп водителя и сел за управление. Ещё один переместился на место стрелка. Прыгаю с брони, а БТР поворачивается в сторону шума. Из-за угла выехали ещё двое. Но они не начали палить по броневику. Вместо этого из них выскочили четырнадцать человек десанта.

— Ой, ребятки, зря… — думаю о них.

И в итоге началась стрельба. Было ли мне жалко их, своих бывших коллег? Нет: это были те самые Хомо Постапокалиптик. Они не ведали жалости к тем, с кем прибежала настоящая мама моего Мишки. Теперь пусть почувствуют на себе! Короткая очередь — один упал, но он ещё жив: у него высококлассная броня. Вот её действительно жалко. Однако нас стали дополнять как раз те люди, у которых не было стрелкового вооружения. Они аккуратно прокрались до позиций обороняющихся, а потом вступили с ними врукопашную. Ну как вступили? Одного-двух огрели дубиной, а потом — понеслась заруба! Ну или замес — кто этих мясников с пекарями разберёт?

Стрелять стало опасно — можно своих же убить. Но это и не пришлось — пять минут, и весь десант был растоптан толпой. БТРы были захвачены. Не без потерь, но это будет потом. Я, Колян и Желябов уселись на броне разных транспортёров. Показали направление на резиденцию Союза. Больше негде построить аэропорт.

Пока ехали, обратил внимание на уличных прохожих: возле «Колизея» начался шухер — гражданская война в разгаре. Магазины стали закрываться, но толку от этого было мало: народ начал бить витрины, выхватывать оттуда всё, что можно. Звон стекла, рёв сирен! Какие-то мужики стали хватать женщин. Те от ужаса кричат, но им вряд ли кто поможет.

— Ай! В пень! — взвожу автомат и прицеливаюсь.

Три одиночных выстрела — три трупа неудавшихся насильников. И одна ошарашенная несостоявшаяся жертва.

— Ловко ты этих уродов, — похвалил меня один из бойцов.

— А-а-а-а! Я бы просто не выдержал этого!!! — говорю ему, отходя от адреналина.

Почему пока есть жёсткий, даже местами жестокий контроль, люди ещё люди? Стоило пропасть контролю — всё, как будто бесы в них вселяются! Это мне, или, может, ещё кому удалось предотвратить. Пусть и ценой трёх жизней. А сколько таких ещё?

— Эй, с тобой всё нормально? — спросил меня, положив руку на плечо тот же парень, что и похвалил.

— А? Да, — отвечаю ему.

— На первое убийство не похоже, — ответил он. — Или ты из-за бабы?

— Нет, — говорю ему. — Позже.

Мы подъезжали к резиденции Союза. Все, кто был на броне, спрыгнули. И вовремя: стража, охранявшая ворота, начала пальбу по нам. Но что могут три человека против почти сотни? Их, можно сказать, разорвали: пока отстреливались от одних, другие уже бежали к ним. И начинали дубасить. Итог: меньше минуты, и по нам никто не пытается стрелять. Но ворота от этого не открылись. Один из водителей БТРа отъехал назад.

— Эй! — ору в его сторону и машу руками. — Они выдержат таран!

Однако он меня не слышал — разгонял броневик чуть ли не до максимальной скорости. Двигатель ревел, как раненый носорог, и в этот момент БТР врезался в ворота. Которые ничуть не пострадали. В отличие от водителя — его вынесли из салона. На него было страшно глядеть — вся голова была красная от крови.

— И как быть? — спросил один из бойцов.

— Ждём! — ответил Николаич.

Стоило только отогнать броневик, как ворота тут же начали открываться.

— Николаич, — спрашиваю Желябова, — а откуда ты знал?

— Пуня и его подельнички там уже давно промышляют, — ответил спокойно он.

Мы все зашли внутрь, а затем загнали все три броневика и закрыли ворота. После всех манипуляций к нам подошёл Пуня.

— Приветствую вас, — начал он.

Но договорить ему не дали — он упал на землю с дыркой в черепе. Все разом разбежались, и вовремя: со всех сторон открыли огонь. Защитники были на стенах. Мы оказались как на ладони. Огромный пустой плацдарм. И всё же кто-то успели сесть в броневики. И они открыли огонь по стенкам. Защитники если и погибали, то делали это тихо. Броневики поехали, осложняя задачу обороняющимся. Наши вооружённые бойцы также отстреливались от защитников. Остальные, кто без оружия, шли под прикрытием брони транспортёров. И им удалось добраться до дверей, ведущих внутрь стены. Вовремя — стоило последнему зайти внутрь, как по одному БТРу ударили из гранатомётов. Не выжил никто. До защитников добрались наши бойцы, и двор стал безопаснее. Стоит обороняющимся отдать честь — гибли они молча. Чего не скажешь о тех, кто погиб на площади.

— Плохо, — когда всё ненадолго утихло, сказал Николаич. — Они Пуню убили. Без него не сориентируемся.

— У нас вон чиновник есть, — махнул рукой на того Михалыч.

Чиновник повернулся к ним:

— Я так понимаю, вы не знаете, куда дальше?

— Да, — хором ответили вояки.

— Нам надо… — чиновник полностью расписал маршрут.

* * *

После падения охраны периметра «дворца» Союза Правителей СБшники, к удивлению, не рвались защищать элиту. Хотя пытались: иногда постреливали откуда-то из-за угла. Но мы сумели найти в их гарнизонной оружейке несколько щитов. И на провокации особо не велись — стрелять по ним бессмысленно: маловероятно, что кого-нибудь зацепит. Только патроны зря потратим. Чтобы их прикончить, нужно бежать в их сторону. Но малочисленную группу они разобьют очень легко. А терять людей как-то не хочется. По-хорошему бы туда гранатку…

Мы до сих пор не нашли Катю. Потому, недолго думая, толпой вламываемся в зал заседаний. Там сидят восемь человек. Которые нас не ожидали — одеты были все по-разному: кто-то в рубашке, а кто — в халате.

— Вы по какому праву сюда вломились? — с вызовом спросил один из них.

— Ты кто такой, недалёкий? —