Тропа плача - Виктор Чирков

– Ты считай, – предложил Марк.

Несколько раньше три темных силуэта на предельной скорости летели на юг. Механические машины оказались лучшим средством для незаметного перемещения в этом пересыщенном магией мире. Пассажиры были уверены, что никого не заинтересуют мчащиеся железные коробки. Их путь лежал далеко на юг. Отступила в ночь Серая башня, за ней ворота Серебряного призрака. Блеснул полированными гранями храм, словно плававший в раскаленной лаве. Остались позади разлив Стикса, Клыки дракона, горячий склон. По кромке залива обогнули дубраву, потом пересекли залитые лунным светом великие болота и опустились в тени скал, на южной стороне.

Насколько хватало глаз, на освещенной ночным светилом равнине лежали валуны. Наемники разделились на две цепи и, выполняя отрывистые команды, бесшумно двинулись вперед.

Через некоторое время они оказались на обширной ровной площадке, свободной от камней. Вокруг нее из грунта выступали кости, пробитые черепа, отшлифованные песком и временем. Лунный мертвый свет придавал картине жуткий мистический смысл… На краю поляны остались шестеро, пять носили черные одежды с высокими капюшонами, плащ шестого – белый.

– Полночь близится, ты готов? – молвил один из пятерки.

– Да, – прошептали дрожащие губы.

– Тогда – все по местам.

Каждый из участников встал на свой камень, лишь Лэзи досталось пустое место. Пятеро подняли руки, оператору показалось, что у двоих и не руки вовсе… Душа сжалась, стремясь найти выход. Холодный комок подступил к горлу, но отступать было поздно, члены совета Ордена Истинной Веры запели. Их лица скрывали капюшоны и только слова раскаленными каплями падали прямо в сознании.

– Со дна седых веков из недр древних сновИдут холодные лучи магической звезды,Светившей в юном мире, не ведающем слов.Вы здесь, вы снова в силе – предвестники беды!

Сквозь песок начал пробиваться красноватый свет, словно под ним лежала неоновая трубка. Она образовывала шестиконечную звезду без одного луча. В этой несуществующей вершине стоял Лэзи. Камни выдвинулись, пять черных фигур возвышались над звездой, подобно памятникам. Хриплый голос произнес начало посвящения:

– Пусть все сожжет огонь, пусть не останется следа!

Вокруг существа, стоявшего в вершине напротив, вспыхнуло пламя, выросло, огненный фронт помчался между лучами звезды прямо на оператора. Он почувствовал, как сгорает без остатка, превращаясь в пепел, но в то же время ощущая все вокруг, даже немного приподнявший его камень. Эта мысль, видимо, и спасла ему жизнь, ведь стоило дрогнуть, и кости Лэзи пополнили бы местную коллекцию. Треугольник, имевший все вершины, повернулся на сто двадцать градусов. Другой голос продолжал:

– А пепел смоет хладная вода, сковав остаток силой льда!

Казалось, настоящий океанский шторм зажат в магическом треугольнике, вода хищно поднялась на дыбы и обрушила всю свою мощь на объект посвящения. Легкие заполнились, остановилось сердце, тело медленно погружалось в синюю глубину, поедаемое рыбами. Бурый туман из разорванного тела поднимался вверх. «Какое сердце, легкие? Все уже давно пепел», – пришла спасительная мысль. Камень под ногами стал выше. Напротив появилась очередная вершина. Новый голос произнес свою часть заклятия:

– И даже память в холм холодный соберет земля!

Деревянная крышка соединилась с основанием. По ней застучали комья земли. Дерево разлагалось, черви и насекомые уничтожили гнилое вместилище тела, после принялись за футляр души. Могильная плита рассыпалась в прах, выросли деревья. Их корни разрывали истлевшее тело. Особенную боль доставляла осина. Словно кадры фильма, летели года. Ничего не происходило, стерлась память, только страх и боль. «Но откуда боль в том, чего давно нет?!» – мысль возвратила к реальности. Но что есть реальность здесь теперь? Камень еще немного поднялся, а впереди новая вершина.

– Через века разбудит свет, дойдет до дна, откроется душа!

Яркая вспышка ослепила. Мириады игл впились в душу. Они извлекли самые сокровенные мысли, стыд, страх. Все раскладывалось и препарировалось. Вокруг никого, но Лэзи ощутил множество любопытных взглядов. Он услышал обсуждение всех своих промахов, самых интимных моментов жизни. Не было никаких тайн. Все содержимое души и памяти на ладони. Его нет больше как личности. Просто прозрачная коробка, заполненная переживаниями, гадкими мыслями, черными делами. Все они напоминают различных червей, медленно поедающих прозрачную субстанцию. Нигде нельзя укрыться от всевидящего света. Самый крупный, особенно мерзкий червь поглощает собратьев, растет – коробка дает трещину… Перед оператором снова предстает фигура в плаще, последняя…

– Но обрести покой поможет ей лишь тьма, предвестница огня!

Под капюшоном вместо лица чернильная темнота, она ползет на Лэзи, она укрывает все… Пропадает параллельно существовавшая коробка с червями.

Липкая тьма съедает внутренний мир, поглощает чувства и воспоминания. Тело растворяется в сладком ничто. Кокон души со всех сторон обступает мрак. Не в силах пробиться, он рождает то злобных монстров, то искушения, пытающиеся проникнуть внутрь, но оболочка непостижимым образом удерживает их. «Ну, давай, иначе конец», – проносится мысль. Непослушные губы шепчут слова:

– Чугунный кокон разобью, увижу все и все пойму!

Свободу обретет душа, поскольку ей нужна лишь магия одна!

Плащ оператора давно почернел. Ветер сорвал капюшон… Ударил колокол невидимых часов…

Иньимир подскочил в кресле и ударился головой о потолок, проткнув рогами отделку. Первой пришла мысль: «Хорошо еще, потолок покрыт панелями, из дубовой балки сам бы не освободился». Вторая мысль привела черта в ярость. Далеко за болотами идет посвящение, к тому же оно почти завершилось… Он был вне себя. С третьим ударом отряд оказался готов, но попасть с необходимой точностью на место им не удалось…

Лицо Лэзи менялось, словно пластилиновое. Внутри оператора происходила борьба. Камень под ногами все рос, догоняя остальные. У звезды появился пока тусклый, но вполне заметный шестой луч. Он набирал силу с каждым ударом колокола. При пятом ударе на севере послышалась беспорядочная стрельба, крики ужаса. Через два удара у одного из камней появился гоблин со своим топором и в красном колпаке.

– По какому праву? – закричал он, поднимая оружие.

Пятеро подняли руки, Лэзи вместе с ними. Он на миг ощутил себя частью могучего существа, способного на все, но для полного преображения требовалось время и полночь! Оцепление оказалось прорвано. Если гоблин хотя бы ранит Лиара… Невидимые руки легко подняли обладателя красной шапки и железных башмаков, бросили в центр звезды. С грохотом связки консервных банок гоблин покатился по песку. Через мгновение он, скованный силой шестерых, остался лежать на земле. Событие заняло еще два удара колокола. Туча закрыла луну, погрузив пустыню во тьму, но это уже не имело значения. Хуже было другое – Лэзи чувствами всей шестерки как со стороны увидел словно в замедленном кино, вырастающие из темноты могучие фигуры с трезубцами в руках. Капли крови будто замерзли на остриях. Они медленно замахнулись в спины колдунам, шесть страшных орудий убийства начали свой полет с девятым ударом. Коллективная мысль о бегстве повернула ключ сети города, все шестеро исчезли, оставив лишь звезду, заполненную светящимся янтарным туманом да камни, один из которых несколько ниже. Трезубцы с грохотом встретились, выбив сноп искр, и возвратились к своим владельцам. Камни начали медленно погружаться.

– За ними, сейчас закроется! – закричал Иньимир.

В пустыне остались разбитые вертолеты да несколько уцелевших человек из оцепления около них.

Глава 38. Агония Золотого корня

Сурт снова чувствовал – он где-то рядом! Но тут он допустил непростительную ошибку, задержавшую поиски. Хотя через много лет описывая поход для потомков, он пришел к важному выводу – другого пути все равно не было…

Услышав бой часов, все «викинги» за секунды до полночи одновременно ощутили колоссальный рост магической активности в северо-западной части города. Справедливо рассудив, что очередной катаклизм вызван появлением троицы, воины вслед за Суртом ринулись туда…

А в это время путешественники придвинули стол к подоконнику и с удовольствием пили чай, даже не помышляя ни с кем сражаться.

– Ну, десять… – сказал Пуфф, при очередном ударе колокола, шумно втянув очередную порцию чая.