«Если», 1995 № 04 - Томас Диш

— Нет. А ты?

— Тоже нет.

— Триллиан?

— Не умею.

— Чудесно, — с видимым облегчением произнес Зафод. — Будем управлять сообща. Компьютер! Включай систему ручного управления!

— Милости прошу, — сказал компьютер.

В стене откинулись панели, и из недр корабля появился огромный, неимоверно сложный пульт, рукоятки, кнопки, рычаги и переключатели которого были затянуты целлофаном. Ими явно еще никогда не пользовались.

Глаза Зафода дико забегали.

— Хорошо, Форд, — твердо приказал он, — полный назад и десять градусов вправо! Или еще что-нибудь…

— Удачи вам, парни! — бодро вставил компьютер.

— До попадания тридцать секунд.

Форд прыгнул к пульту и ухватился за первые попавшиеся рычаги. Корабль со страшным ревом встал на дыбы и судорожно задергался, когда тяговые двигатели потянули его в разные стороны. Форд отпустил половину рычагов: корабль сделал крутой вираж и помчался навстречу ракетам. Почти тут же Зафод с яростью ударил по какой-то рукоятке, та сломалась, и корабль камнем полетел вниз.

Экипаж швырнуло на стену. Фордовский экземпляр «Путеводителя по Галактике» врезался в пульт и громко стал перечислять всем желающим лучшие способы контрабандного вывоза из Антареса желез внутренней секреции антаресских длиннохвостых попугаев (эти отвратительные на вид железы, нанизанные на деревянные шампурчики, служат деликатесной закуской к коктейлям, и многие очень богатые идиоты с радостью платят огромные деньги, чтобы произвести впечатление на других очень богатых идиотов).

Именно в этот момент один из членов экипажа ушиб локоть. В остальном же, как было сказано ранее, смертоносный ракетный удар никому не повредил. Повторяем, экипаж в полной безопасности.

— До попадания двадцать секунд, — объявил компьютер.

— Так включи двигатели! — взревел Форд.

— О, разумеется, старина! — ответил компьютер.

Заработали двигатели, корабль плавно повернул и вновь устремился навстречу ракетам.

Компьютер запел.

— Когда идешь на грозу, — гнусаво выл он, — не смей склонять головы!

Зафод закричал, чтобы тот заткнулся, но его голос потонул в страшном грохоте, который со всем основанием можно было назвать предвестником неминуемой гибели.

— И не бойся… ветра… и тьмы! — выводил Эдди.

Грозные ракеты, которые мчались на корабль, занимали почти весь экран. По невероятно счастливой случайности, они не успели скорректировать курс в соответствии с судорожным рысканием «Золотого сердца» и прошли прямо под ним.

— А в конце грозы — небо в золотых лучах… льют птицы трели в бархатных ночах… Новый отсчет — пятнадцать секунд.

Ракеты сделали крутой вираж и вновь устремились в погоню.

— Вот так, значит, — вслух подумал Артур. — Сейчас мы неминуемо погибнем, да?

— Пожалуйста, не надо так говорить, — попросил Форд.

— Не склоняй головы перед бурей! — заливался Эдди.

Неожиданно Артура осенило. Он подошел к пульту управления.

— А почему бы не включить невероятностную тягу?

— Ты, верно, спятил, парень! — стараясь перекрыть шум, ответил Зафод. — Если ее не запрограммировать, знаешь, что может быть?

— Какая разница? — прокричал Артур.

— В сердце надежды храни огонек…

— Так кто-нибудь объяснит, почему нельзя включить невероятностную тягу? — истерически закричала Триллиан.

— И никогда не будешь одинок… Пять секунд. Я счастлив, что узнал вас, друзья! И никогда-а-а… не будешь… одино-о-ок!

— Я спрашиваю, — завопила Триллиан, — кто-нибудь… Потом все исчезло в адском грохоте и умопомрачительной вспышке.

Глава 18

А потом корабль продолжил полет с резко изменившимся и, надо отметить, весьма симпатичным интерьером. Рубка управления значительно увеличилась в размерах и переливалась нежными пастельными тонами голубого и зеленого. Из пышного куста папоротника уходила ввысь спиральная лестница, никуда, собственно, не ведущая, а рядом с большими солнечными часами стоял в гранитной оправе главный компьютерный терминал. Хитроумно расположенные источники света и зеркала создавали совершенную иллюзию бескрайнего, великолепно ухоженного субтропического парка.

— Черт побери, что случилось?! — воскликнул Зафод, развалившийся в плетеной качалке.

— Я всего лишь переключил тумблер невероятностной тяги, — робко произнес Артур, лежащий у бассейна с золотыми рыбками. — Вон там… — и указал рукой на вазу с цветами.

— Но где мы? — спросил Форд. Он сидел у подножия спиральной лестницы с приятно охлажденным Пангалактическим Грызлодером.

— Полагаю, там же, где и раньше, — ответила Триллиан как раз в тот момент, когда все зеркала внезапно показали тоскливый ландшафт Магратеи.

Зафод пулей выскочил из кресла:

— Тогда что стало с ракетами?!

Новая, поразительная картина открылась в зеркалах.

— Похоже, они превратились в горшок с петуньей, — неуверенно проговорил Форд, — и очень удивленного кашалота…

— Невероятностный фактор, — объявил Эдди, который ни чуточки не изменился, — один к восьми миллионам семистам шестидесяти семи тысячам ста двадцати восьми.

Зафод уставился на Артура.

— Что ты об этом думаешь, землянин?

— Ну, — молвил Артур, — я всего лишь…

— Отличная мысль — включить невероятностную тягу при выключенных защитных экранах! Ты спас нам жизнь, знаешь, парень?

— О, право, — смутился Артур, — пустяки.

— Пустяки? Ладно, пустяки так пустяки, — легко согласился Зафод. — Компьютер, давай на посадку.

— Однако…

— Я сказал!

Не повезло только кашалоту, который возник внезапно в нескольких милях над поверхностью планеты.

Поскольку это весьма необычное положение для кашалота, у бедного невинного создания было очень мало времени, чтобы составить картину мира, уяснить свое место в нем и осознать, что это место скоро станет вакантным.

Занимательный факт: единственной мыслью, промелькнувшей в сознании горшка с петуньей, было: «О нет, неужели опять?!» Многие уверены: если бы мы знали, почему горшок с петуньей подумал именно то, что подумал, мы бы куда глубже понимали природу мироздания.

Глава 19

— Берем этого робота с собой? — спросил Форд. Он неприязненно смотрел на Марвина, ссутулившегося под маленькой пальмой в углу.

Зафод оторвал взгляд от зеркальных экранов с унылой панорамой поверхности Магратеи, на которой стоял корабль.