Санкт-Петербург. Полная история города - Петр В. Мельников

Июльские дни

«Июльскими днями» или «июльским восстанием» историки называют события июля 1917 года, приведшие к нарушению «двоевластного» политического равновесия, которое, впрочем, было весьма неустойчивым, ведь любое двоевластие – это, по сути, пороховая бочка.

16 июля (3 по старому стилю) в воинских частях, расквартированных в Петрограде, начались волнения, направленные на свержение Временного правительства. Этим не преминули воспользоваться большевики, попытавшиеся провести через рабочую секцию Петроградского Совета резолюцию о необходимости передачи власти Советам. «На мосту какое-то оживление, – записал в тот день в свой дневник Александр Блок. – Ночью рабочие подкатили на грузовике к почтовым учреждениям и вызвали товарищей. Три грузовика наполнились людьми, которые с криками укатили в город (один грузовик до того стар и расхлябан, что через десять минут его руками прикатили назад)… По слухам, сегодня вышел вооруженный Московский полк… С продовольствием Петербурга дело стоит очень плохо… на улице говорят: «Долой Временное правительство», хвалят Ленина. Через Николаевский мост идут рабочие и Финляндский полк под командой офицеров, с плакатами: «Долой Временное правительство». Стреляют (будто бы пулеметы)… Не спит город».

17 июля выступление превратилось в вооруженную демонстрацию, в которой участвовало (по разным данным) от двухсот до пятисот тысяч человек. «Большевики действительно постарались нагнать возможно больше народа, но именно такое число участников обрекло их сегодня на неудачу, – вспоминал генерал-квартирмейстер штаба Петроградского военного округа капитан Борис Никитин. – Кто были в массе эти люди? Солдаты? Коммунисты? Совсем нет! Просто мужики, которые не умели как следует зарядить винтовки. Им наобещали много чудес, их развратили, согнали в громадное стадо, среди которого потерялись сами пастухи. Сколько из них на всех приходилось идейных большевиков, готовых, рискуя жизнью, пойти на штык? Да сколько бы их ни было, они потеряли друг друга, сами потерялись в этой чудовищной толпе из бесчисленных голов. Большевики прежде всего завязли. По мере того как прибывали новые люди, они теряли управление. Уже к полудню было заметно, как рвались цепочки и исчезало оцепление. А во вторую половину дня технические средства управления были окончательно раздавлены массой, что было видно по всем её бестолковым передвижениям».

Демонстрация 18 июня 1917 года на Невском проспекте в Петрограде

Большинство войск Петроградского гарнизона остались верными правительству, кроме того, в столицу прибыли части, снятые с фронтов. 19 июля восстание было подавлено. «Газеты празднуют победу, – пишет в дневнике Блок. – Ночью на сегодня с фронта пришла целая дивизия. Казаки. Слухи о заводах. Ночью много труб дымит. Слухи об отправке взбунтовавшихся на фронт… Слух об аресте Ленина…».

«Ночью много труб дымит» означало, что остановившиеся заводы возобновили работу (войну никто не отменял). Лидер большевиков Владимир Ульянов-Ленин, обвиненный в сношениях с германскими агентами, скрылся из Петрограда. В Городе снова установилось некое подобие спокойствия. Петербуржцам оставалось уповать на созыв Всероссийского учредительного собрания, выборы в которое первоначально были назначены на сентябрь 1917 года. Собранию предстояло определить государственное устройство России и принять меры к наведению порядка в государстве.

6 августа 1917 было сформирован второй состав Временного правительства. Большинство в нём составляли социалисты, а министром-председателем стал эсер Александр Керенский, что способствовало признанию правительства Советом рабочих и солдатских депутатов. Но уже 16 августа в Петрограде прошел VI съезд РСДРП(б),[83] на котором было решено готовиться к захвату власти посредством вооруженного восстания.

Всенародные похороны жертв, павших за свободу 23 марта 1917 года

Петроградское лето 1917 года было жарким не только в переносном, но и в прямом смысле – вокруг города горел торф, пожары перекидывались на кусты и деревья, а тушить их было некому. «Такие же жёлто-бурые клубы, за которыми – тление и горение… стелются в миллионах душ, – писал Блок, – пламя вражды, дикости, татарщины, злобы, унижения, забитости, недоверия, мести – то там, то здесь вспыхивает; русский большевизм гуляет, а дождя нет, и бог не посылает его».

Корниловское выступление

В сентябре 1917 года Верховный главнокомандующий Русской Армией генерал Лавр Корнилов предпринял попытку установления военной диктатуры (странно еще, что только в сентябре, а не раньше). «Установление крепкой власти, способной навести порядок в стране, и война до победного конца», таким было кредо Корнилова. Впрочем, при этом он признавал полномочия Учредительного собрания, хотя бы на словах.

«Корнилов не был ни социалистом, ни реакционером… – писал в мемуарах видный деятель Белого движения генерал Деникин, поддержавший корниловское выступление. – Подобно преобладающей массе офицерства и командного состава, он был далек и чужд всякого партийного догматизма; по взглядам, убеждениям примыкал к широким слоям либеральной демократии… Корнилова-правителя история не знает. Но Корнилова – Верховного главнокомандующего мы знаем. Этот Корнилов имел более чем другие военачальники смелости и мужества возвышать свой голос за растлеваемую армию и поруганное офицерство. Он мог поддерживать правительства и Львова, и Керенского, независимо от сочувствия или не сочувствия направлению их политики, если бы она вольно и невольно не клонилась по его убеждению к явному разрушению страны. Он отнёсся бы совершенно отрицательно в принципе, но вероятно не поднял бы оружия даже и против однородного социалистического правительства, если бы такое появилось у власти и, паче чаяния, проявило сознательное отношение к национальным интересам страны… Но Корнилов не может мириться с тем, что «будущее народа – в слабых безвольных руках», что армия разлагается, страна стремительно идет в пропасть и, «как истинный сын русского народа», в неравной борьбе без колебания и без сомнения «несёт в жертву Родине самое большое, что он имеет – свою жизнь».

1 сентября Корнилов приказал начать переброску Третьего конного корпуса, состоявшего из двух казачьих дивизий, и Кавказской туземной конной дивизии на плацдарм, удобный для наступления на Москву и Петроград. 5 сентября Корнилов прибыл из своей могилевской ставки в Петроград для встречи с Керенским в сопровождении отряда туркмен Текинского полка, которые расположились с пулеметами в подъездах Зимнего дворца, но в тот момент никого подобное зрелище не шокировало – в Петрограде уже успели повидать и не такое. Переговоры не имели успеха – Корнилов решил, что Керенский «водит его за нос».

Петроградские «хвосты» зимой 1916–1917 годов

7 сентября в Москве открылось Государственное совещание, на котором присутствовали представители различных общественных организаций. Сторонники Корнилова намеревались использовать это совещание для передачи генералу властных полномочий. Одновременно верные Корнилову