Пин-код для Золушки - Данил Корецкий

Проводники и телохранители подождали снаружи, пока шейх и гости разместятся в своих новых жилищах. Хафиз, будто невзначай, указал Галибу на шатер Юнуса и едва заметно кивнул. Тот никак не отреагировал, но он отличался сообразительностью и исполнительностью, поэтому, несомненно, понял: именно здесь ему следует сделать то, что поручено начальником охраны.

Через несколько минут шейх, оставив сумку, вышел наружу и позвал гостей. Те тоже вышли без вещей, молчаливые Вадиг и Иса отвели их к большому шатру, который одновременно являлся и жилищем вождя, и его канцелярией. Махир и старейшины их уже ждали. Все расселись на устилающих пол коврах — старейшины с одной стороны, американцы — с другой, а вождь и шейх — на концах разделяющей их воображаемой линии, друг напротив друга. Как будто в торцах отсутствующего длинного стола. Хафиз стоял у входа, для порядка поглядывая по сторонам. Но волноваться не о чем — обстановка была самая спокойная и доброжелательная.

Вошел слуга с кальяном, пряно запахло табачной смесью с какими-то добавками. Кальян передавали по кругу, от одного к другому, каждый делал затяжку. Это было похоже на индейскую трубку мира, но здесь обряд играл роль чего-то типа «трубки доверия»… Когда процедура была окончена, вождь взял слово:

— Уважаемый шейх Ахмед бен Касим хочет сообщить добрые вести о том, что нас ждет в будущем, — объявил он. — Давайте послушаем вместе, чтобы всем нам стало ясно, чего ждать в дальнейшем!

Шейх кивнул.

— По дороге сюда мы с моими американскими друзьями договорились о выгодных условиях продажи нашей нефти. Благодаря этому все мы будем жить богаче! В том числе и ваш народ!

Старейшины заулыбались и принялись радостно переговариваться, как будто им уже начали раздавать деньги.

«Как дети, — подумал Хафиз. — Всему верят!»

— Сейчас мы подпишем договор, по которому в ближайшее время вокруг стойбища установят насосы, и они будут качать из земли нефть, а в наши карманы посыпятся деньги! — торжественно объявил шейх.

Но, вопреки его ожиданиям, ликование не усилилось, а пошло на убыль. Исчезли улыбки, окаменели лица, оживленный шум стих. Теперь он ловил на себе настороженные взгляды. Скрывать негативные чувства дети пустыни тоже не считали нужным, так же, как сдерживать вызываемые ими спонтанные действия. Иногда неосмотрительное поведение представителей центральной власти приводило к тому, что они бесследно исчезали, будто растворялись в красноватых песках. Примерно так оно и было, причем доказать, что пропажа чиновника обусловлена злым умыслом, а не суровыми условиями пустыни, никогда не удавалось.

Хафиз насторожился. Он знал, что зачастую расстояние между дружеской улыбкой и блеском перехватывающего горло клинка меньше, чем ширина скатерти, за которым потчевали неосмотрительного гостя. И хотя пистолет за спиной придавал уверенности, вряд ли он поможет погасить вспышку гнева всего племени… Тут вся надежда на дипломатию шейха!

— Вы, наверное, не поняли! Всего-навсего надо установить насосы, вы знаете эти качалки, они стоят во многих местах пустыни, — принялся объяснять Ахмед бен Касим.

Но это не поправило дело — наступила мертвая тишина, только снаружи раздавались отдаленные радостные крики, и совсем по другим поводам. Если по жесту вождя гостей сейчас зарежут, то веселье не прекратится и праздника это не испортит — он пойдет по установленной программе и завершится поеданием мешуи из верблюда, которого так ждут изголодавшиеся бедуины. А про исчезнувших гостей никто и не вспомнит! Вот куда только денут дирижабль? Впрочем, стоит перерезать тросы якорей, и он улетит за тридевять земель…

— Извините нашу непросвещенность, шейх, мы мало понимаем в нефтедобыче, — заговорил Махир. — Но те инженеры и геологи, которых вы присылали и которым мы разрешили производить работы на нашей территории, они говорили между собой…

— Что они говорили?! — резко перебил шейх.

— Что если выкачивать нефть здесь, под нами, то оазис перестанет существовать! Уйдет вода из озера, засохнут пальмы, возможны провалы в земле…

— Ничего не произойдет! — бесцеремонно перебил Юнус. Он не сидел, скрестив ноги, как все остальные, а развалился на подушках, как будто был могущественным эмиром, выслушивающим прошения своих подданных. — Вся пустыня уставлена качалками, и никто не провалился! К тому же не забывайте, что вы получите деньги! Немалые деньги!

Лицо вождя закаменело.

— Уважаемый гость, деньги нельзя есть, ими не утолишь жажду, и в них не спрячешься от солнца. Бахра — это наша жизнь! Без денег мы можем прожить, без Бахры — нет!

— За деньги можно купить дом в любом месте мира! — высокомерно сказал Юнус. — И с комфортом жить где захочешь… Я могу устроить вам участки земли и во Флориде, и в Техасе!

— Уважаемый гость, мы не знали, что ваша цель выселить нас с обжитых мест неизвестно куда! — недобро произнес Махир. — Если бы мы это знали, то не стали бы принимать вас как гостей Бахры. А с врагами у нас совсем другой разговор!

Ситуация обострялась. Хафиз завел руку за спину и положил ладонь на рукоятку пистолета.

— Извини моего друга, Махир! — вмешался шейх. — Он молод, к тому же не знает наших обычаев. Конечно, никто не собирается вас никуда выселять! Раз у вас возникли сомнения, то мы не станем сегодня подписывать договор. Мы пригласим специалистов, и они точно скажут — может ли повредить Бахре добыча нефти…

— Тебе мы верим, Ахмед, — довольно сухо сказал вождь. — Но можем ли мы верить тем, у кого деньги застилают глаза? Твой друг даже не знает, как вести себя среди старейшин племени! Думаю, Великий Дух покарает его за жадность и нечестивые мысли!

— Он немедленно извинится, Махир! — в голосе шейха промелькнули нотки тревоги — он хорошо понимал, чем может обернуться дело для чужаков, попирающих традиции бедуинов и выказывающих неуважение старейшинам. — И, конечно, если вы сами не захотите, то мы откажемся от плана добывать здесь нефть! В пустыне много и других подходящих мест!

— Зачем тогда мы потеряли столько времени? — недовольно сказал Юнус. — Зачем забирались так далеко в пустыню? Мое время очень дорого стоит, и я не моту тратить его на пустые разговоры!

— Твое время может закончиться в любую минуту! — понизив голос, угрожающе сказал шейх. — Если хочешь уйти отсюда живым, немедленно извинись и прими смиренный вид! Я не шучу!

Но всем уже было и без слов ясно, что Ахмед бен Касим в ярости. Хафиз никогда не видел его таким, хотя внешне шейх старался не выдавать чувств, которые бушуют у него в груди. Однако просыпающийся вулкан задолго до извержения предупреждает об этом: гулом, дымом, еще