Портрет блондинки в голубом - Анна Трефц

— А Полунины, выходит, себя совершенно не уважают, раз припрутся всем табором?

— Это мне неизвестно. Я пригласила их по-соседски. Намекнула, что звонила им неделю назад, что приглашала, и Светлана дала согласие. Она не помнит, спорить не стала, а потому придет сама и приведет все свое семейство.

— Сказала бы мне, что у тебя проблемы с важными гостями. Я притащил бы Буркина и Фокина. Эти мужики мне, действительно очень важны. Да и они бы не отказались.

— Знаю я твоих Буркиных и Фокиных, — отмахнулась Изольда, — Они припрутся в офисных костюмах и в галстуках, на которых нарисованы вишни или клубнички. Потом кто-нибудь из них непременно ляпнет, что хотел пойти в баню, но ты его сюда за руку приволок и так далее. Тарасов не дурак, между прочим. Он директор огромного мясокомбината.

— Дур дом какой-то, — резюмировал Влад, — Могу я хотя бы рассчитывать на то, что мне позволят надеть костюм, а не смокинг?

— Не можешь! — отрезала супруга, — По этикету положен смокинг. Это подчеркнет серьезность твоего положения.

— Это подчеркнет лишь то, что я полный кретин и разгуливаю по дому в смокинге, — проворчал Пушкин. Затем он повернулся и с кислой миной поплелся в спальню переодеваться.

Когда Изольда на чем-то настаивала, спорить с ней было бессмысленно.

— И скажи своей маме, чтобы она ни в коем случае не надевала соломенную шляпу, которую я подарила ей на День рождения, и которую она пытается сегодня уже с утра нацепить. Это не скачки, а званый ужин, — крикнула ему в след жена.

После чего она перевела взгляд на подругу и устало вздохнула:

— Этот прием меня измотал.

— Еще бы! — понимающе кивнула та, — Организовать все за три часа — да ты просто профессионал.

— Я окончила курсы распорядителя банкетов! — повторила Изольда и мельком глянула на себя в большое зеркало. Оставшись довольна отражением, она перевела взгляд на Марго и усмехнулась, — Я даже не верю, что пошла у тебя на поводу с этим ужином. И если ты найдешь сегодня в доме Полуниных свой портрет, ты будешь обязана мне по гроб жизни!

— Подумаешь, — та хмыкнула, — Прекрасно проведешь время.

— Угу, в компании убийц, мужа — неврастеника, его деревенской мамаши и парочки влюбленных голубков. Будет еще та вечеринка. Нужно еще раз напомнить Владу, чтобы не проболтался о том, что никакого сына молочника не существует. Ох! — она прижала пальцы к вискам, — У меня уже начинается мигрень.

— Не расслабляйся, — строго напутствовала ее блондинка, — в конце концов, если я найду в доме Полуниных доказательство их вины в убийствах, это в первую очередь на руку тебе. Жить через забор с маньяками, не самое приятное. Главное, ни под каким предлогом не выпускай их из дома, пока я тебе не позвоню.

— Слушай, ну, почему бы тебе не поручить обыск своему распрекрасному детективу? В конце концов, ты платишь ему бешеные деньги!

— И не говори, — Марго поднялась с кресла и направилась вон из комнаты, — Однако он не мой, а твой. Так как ты мне его посоветовала. И потом… я что-то не доверяю ему.

— В каком смысле?

— Целеустремленного человека видно издалека. Вот, к примеру, Тимочка или херр Шульц. Они так увлечены производством своей дурацкой колбасы, что тут хоть потоп, они о делах не забудут. Я ведь рассказывала тебе, как Густав мотался с палкой сырокопченой по всей Москве, не желая выпускать свое сомнительное сокровище из рук, несмотря на то что ему самому грозила опасность как раз из-за обладания этой колбасой. Другой, более нормальный человек выкинул бы ее куда подальше. А херр Шульц ни в какую. И ты знаешь, по прошествию времени я начала его за это уважать. Хотя тогда мне казалось, что он просто сошел с ума.

(Это история описана в первом романе приключений Марго «Следствие ведет блондинка»)

— Ты это к чему? — мотнула головой подруга, которая не привыкла к длинным тирадам, идущим явно по направлению к философии.

— К тому, что детектив Бочкин совершенно не такой. У него в голове что-то другое. Ему плевать на мой портрет, и даже, на мои деньги. Я подозреваю, что он не на шутку влюбился.

— Да ну тебя! — отмахнулась Изольда, — Бочкин развел с сотню семейных пар. Такие не влюбляются. Ведь они прекрасно знают, во что вся эта любовь может вылиться.

— И, тем не менее… — пожала плечами Марго, — помнишь тирады, которые он выдавал про Катерину Пискунову. Она, де, Пушкина цитирует! Тоже мне достоинство! Но так может говорить только влюбленный по самые уши мужчина. А влюбленный мужчина — это мужчина, выключенный из жизни.

На этой интригующей ноте их прервали. В гостиную влетела Маняша. Выглядела она прекрасно, хотя и излишне взволнованно. Глаза горели, губы алели, волосы растрепались. В руках она держала Мао, приодетого по случаю в черный смокинг с самой настоящей белой бабочкой. Костюм собаке очень шел.

— Ты только посмотри, — умилилась Марго, глядя на своего любимца, — Просто прелесть! Я выписала ему этот наряд из Парижа.

— Конечно, — сморщила нос Изольда, — Теперь он даже немного походит на ротвейлера.

— Прекрати язвить. Мао этого не любит и может тебя описать в самый неподходящий момент.

— Можно подумать для этого дела есть подходящие моменты, — огрызнулась распорядительница банкета.

Марго строго посмотрела на Маняшу:

— Имей в виду, я доверяю тебе самое ценное, что у меня есть. Ты помнишь, как с Мао нужно обращаться?

— Не беспокойтесь! — заверила ее девушка, — Я записала все, что вы сказали. Вышло на пять больших листов убористым подчерком. Но я все выучила наизусть. И в обиду песика никому не дам.

— Ладно, — Марго вздохнула и виновато глянула на псину, — Прости, дорогой, я ненадолго, — она снова подняла глаза на девушку, — И не корми его бисквитом.

— Я помню, Марго! — Маняша радостно хохотнула, — У Мао от бисквита изжога. Он любит миндальные пирожные и мозговые косточки. Терпеть не может, когда рядом с ним открывают шампанское и всегда сам выбирает себе место за столом.

— Что?! — возмутилась Изольда, — Псина сядет за стол?

— А если ему не разрешить, он может пописать на обидчика, — заучено повторила Маняша.

— Кошмар! — закатила глаза хозяйка дома, — Теперь на мою больную голову еще свалилась агрессивная собака. Нет, мне не пережить этого банкета.

Марго уже ее не слушала. Она потрепала Мао по холке и выплыла из гостиной.

* * *

— Петя, вы ведь позволите с высоты моих годов называть вас так, — старый антиквар