Ярость и Разрушение (ЛП) - Арментроут Дженнифер

— Это в музее естественной истории. В нём много крутых вещей. Множество окаменелостей и артефактов. Даже есть павильон бабочек.

Это звучало мило.

— И я хотела бы посетить музей холокоста. Это рядом с тем музеем, о котором ты говорил?

— Да, примерно в пятнадцати минутах ходьбы. Какое-нибудь ещё место?

Я кивнула.

— Афроамериканский музей... О, и ещё тот, с ракетами и всем прочим.

— Музей авиации и космонавтики.

— Да, точно. И я хотела бы посмотреть на памятники, — продолжила я. — Наверное, и памятник Вашингтону тоже.

— Похоже, мы проведём день на Национальной аллее.

— Ты не против? — я взглянула на него. — Я имею в виду, что ты, наверное, видел всё это миллион раз.

— Это идеально, и вообще-то, я побывал только в некоторых из этих мест пару раз, и это было давно, — объяснил он, осматривая улицы. — Это странно, учитывая, что я живу тут всю свою жизнь. Хочешь посмотреть какие-то места, но так как можно сделать это в любое время, постоянно откладываешь это.

Думаю, в этом есть смысл.

— Как там, хм, с освещением в музеях?

— Некоторые из них довольно ярко освещены, так что освещение там может быть немного резким для твоих глаз, в других — темно. Если у тебя возникнут какие-либо проблемы в любом из них, скажи мне.

Я с облегчением кивнула. Я терпеть не могла носить солнечные очки внутри помещений, потому что волновалась, что подумают другие люди, когда увидят меня, и это было крайне глупо. Словно я была слишком крута или что-то в этом роде. И хотя я знала, что меня не должно было волновать, что подумают случайные незнакомцы, мне всё равно было не по себе. А ещё я беспокоилась, смогу ли увидеть некоторые экспонаты, если не смогу подойти поближе, но надеялась, что смогу. Даже если я смогу увидеть только половину из них, всё равно будет удивительно и...

Зейн выругался. Это было единственное предупреждение. Только что я шла, а в следующую секунду я потеряла землю под ногами.

ГЛАВА 19

Улица стала расплывчатой, Зейн двигался тревожно быстро. Я услышала крик, когда он развернулся и ринулся прочь от всплеска сердитых голосов, оттуда, где раздался скрежещущий звук металла и потом шлепок плоти обо что-то твёрдое. Уличные фонари померкли, когда он вошёл в аллею. Вдруг я оказалась прижата спиной к стене, заключённая в ловушку, Зейн телом блокировал меня. Взрыв смеха и металлический звук колесиков по цементу заглушил хаос моего колотящегося сердца.

— Какого чёрта?

Я подняла голову и увидела контур профиля Зейна за завесой его волос. Я почувствовала низкий гул находящегося поблизости демона, но это было нормально для Вашингтона.

— Дети на скейтбордах и на роликах покидают аллею как идиоты, которым жить надоело. Один из них врезался в парня, выходящего из такси.

Ну, это объяснило непрерывные вопли.

Тон Зейна был жёстким.

— Они либо сами себе навредят, либо навредят кому-нибудь другому, надеюсь на первое. Придурки.

— Я даже не... — я перевела взгляд с его профиля на свои руки, которые лежали на его груди. — Я не видела их.

— Знаю. Они выскочили сбоку, слишком быстро, чтобы ты смогла их увидеть, — он опустил на меня глаза. — Прям банда скейтбордистов.

— Жуть.

Его лицо было скрыто сумраком, но я заметила лёгкую ухмылку на его губах.

— Они явно создадут больше проблем и нанесут больше ущерба, чем орда Бесов.

— Наверное.

Моё сердце стало замедлять свой ритм, но всё ещё колотилось, и это не имело никакого отношения к банде скейтбордистов. Нас разделяло всего лишь несколько сантиметров. Я прерывисто втянула воздух.

— И опять же, люди, наверное, причиняют больше вреда, чем большинство демонов.

— Верно, — он опустил подбородок.

Я снова втянула воздух, на этот раз сделав большой глоток воздуха, и моя грудь коснулась его груди. На моей коже затанцевал озноб. Он придвинулся ближе? Похоже, пора было немного отстраниться, проложить дистанцию между нами. Но я словом не обмолвилась. Как и не сдвинулась с места. Мои руки оставались там, где и были, и я чувствовала каждый сделанным им вдох, длинные и медленные, и не совсем уж ровные.

— Спасибо, — мой голос прозвучал странным даже для своих ушей. Хрипло. Низко.

— За что?

Я прислонилась головой к стене, изучая его выражение лица, скрытое тенями.

— За ужин. Я не поблагодарила тебя. Так что, спасибо.

— То, что ты хорошо провела время, лучшая благодарность.

Моё сердце счастливо подскочило в груди.

— Ты всегда находишь правильные слова.

— Я говорю то, что думаю. Я не знаю, правильно это или же нет.

Зейн придвинулся ближе, пока говорил. Его бёдра коснулись моих. Бока коснулись моего живота, и я поняла, что он уловил мои чувства. Тепло заклеймило мои щёки, но совсем иной жар зародился в моей коже, когда низкий рокот излился из груди Зейна. Между нашими телами больше не было ни сантиметра, и я прочувствовала этот звук всем своим существованием. Я пальцами впилась в его рубашку. Воздух, который я умудрилась ранее в тянуть в лёгкие, медленно стал вытекать из меня.

— Трин, — произнёс он моё имя резким, низким предостерегающим рычанием.

Нуждающимся.

Я скользнула пальцами вниз по его груди, остановившись на упругом животе. А почему и нет? Этот вопрос постоянно пронизывал мои мысли. Почему я не могла приподняться на цыпочках и не взять то, что желала, то, что как я подозревала, желал и он? В физическом смысле, я знала, что он хотел этого. Бесполезно было отрицать, что нас не влекло друг к другу. Но это не значило, что Рот оказался прав. Что смотрел он на меня иначе или что... что я любила его. Это просто-напросто означало, что я желала его.

Никто не объяснил, почему отношения между Истиннорождёнными и их Защитниками были запрещены. Может быть, в этом запрете и был смысл, когда Истиннорождённых было много, но сейчас в мире я была одна единственная, и я не могла понять, почему это было так важно.

Я наконец-то встретила того, кто мне понравился — очень — того, в ком меня интересовало гораздо большее, чем только физическое влечение, и я не могла иметь его.

Жизнь была несправедлива, а сердце было ужасным, не так ли?

Дыхание Зейна затанцевало по моей щеке, и мне достаточно было совсем чуть-чуть повернуть голову налево и наши губы встретились бы. Он не выпускал меня из ловушки своего тела, как и не отстранялся, и он прекрасно знал правила. Может быть, он думал о том же, о чём и я?

Ну, какой может быть вред от одного поцелуя?

Всего одного?

Я повернула голову. Губы Зейна скользнули по линии моей щеки, оказавшись в дюйме от уголка моего рта. Казалось, в моём теле одновременно загорелся каждый нерв, и что-то более тяжёлое, острое вторглось в мои чувства, выскользнув из тёплого шара света в моей груди.

Зейн.

Он был густой тяжестью в моей груди, рядом с моим сердцем, и это смешивалось с тем же чувством, которое поселилось глубоко в моём животе.

Боже, это действительно исходило от него. Он чувствовал то же, что и я. Между нами было нечто большее, чем просто связь между Защитником и Истиннорождённой, и что бы это ни было, мне стало жарко, и закружилась голова, как будто я весь день просидела на солнце.

Я не видела, как он двигался, но не вздрогнула, когда его пальцы коснулись моей щеки, а большой палец — подбородка. Он ещё сильнее откинул мою голову назад. Предвкушение закружило по моей коже. В этот момент я хотела поцелуя столь же сильно, как и воздуха, которым дышала. Каждая часть меня была согласна. Я хотела снова почувствовать его губы на своих. Мне хотелось ощутить его дыхание на кончике языка. Я так сильно этого хотела.

Где-то в глубине моей головы звучал злобный голосок, который призывал меня спровоцировать разочарование и потребность, которые я чувствовала внутри него, чтобы раздвинуть линию между нами как можно дальше.

— О чём бы ты ни подумала, перестань, — голос Зейна звучал так, словно он был полон гравия.