Мир Смерти - Евгений Покинтелица

— Для правдоподобности? — предположил старик, — Но да, зная какой была Алиса, сомневаюсь, что она так поступила бы.

— А какой она была? — спросил я, — Собственно, за тем я и пришёл, чтобы выяснить всё, что смогу.

— Я могу рассказать меньше, чем тебе хотелось бы, — сказал Прокофий и отхлебнул отвара из кружки, — Алиса не была склонна распространяться о личном. Так что я знаю довольно мало. Она однозначно прожила больше одной жизни. Несмотря на это, смогла сохранить в себе человеческое тепло и доброту. Но при этом было видно, что жизнь зазеркальца её утомила.

— Хмм, может, поэтому она и завела семью? Захотела пожить, как нормальный человек?

— Вполне возможно, — кивнул старик, — Ещё я отлично помню, какой она была терпеливой и понимающей. Ты не представляешь сколько зельев я в своё время испоганил прежде, чем достиг нужного мастерства. Но Учитель никогда не злилась, не повышала голос и никак не выдавала своего недовольства. Лишь помогала понять в чём ошибка. Только благодаря её доброте я и продержался так долго в профессии прежде, чем сбежал в отшельничество.

Это похоже на маму. Такой её помню и я. Заботливой, внимательной, терпеливой.

— Кстати, если она была такой сильной в своём деле, почему я не смог найти никаких упоминаний о ней?

— Видимо, Алиса старательно избавилась от всех свидетельств, которые могли бы к ней привести. Если учитывать слухи, которые ходили, это и не удивительно.

— Какие слухи?

— Поговаривали, что ей удалось создать философский камень. За дальнейшим я увы не следил, поскольку ушёл в леса.

— Погоди, философский камень? Тот самый? Который позволяет шатать правила Зазеркалья и ещё кучу всякого делать? — спросил я.

— О, я погляжу ты наслышан, — улыбнулся Прокофий, — Но я бы не верил всем выдумкам, правду о свойствах камня знало только несколько человек, которым удалось его создать за всю историю. Но все они предпочли унести тайну с собой в могилу. Так что камень может быть как невероятно могущественным, так и невероятно полезным.

— Да я и не верю во всю эту мистическую чушь. Просто встречал тех, кто ищет камень, словно одержимые.

— Да, такие всегда были.

— Кстати, документальные следы уничтожить можно. Но как насчёт людей? Многие зазеркальцы живут по сто и больше лет. Уверен, среди них должны быть те, кто с ней был знаком.

— Ты прав, стоит поспрашивать у отдельных людей, так толку может быть больше, — кивнул старик.

Он рассказал мне о временах своего обучения, о тех редких людях, которые могли бы что-то знать и как их найти. Это уже было что-то посущественнее. Я вышел к Тимуру, который задумчиво глядел на звёзды, наигрывая какую-то мелодию.

— Ну наконец-то, — хмыкнул парень, — Я думал, до утра тут просидите.

— Извини, если бы мог не таскать тебя с собой, так бы и сделал.

— Да ничего, просто скучно сидеть вот так и холодно. И интернет не ловит на телефоне. Даже не позалипать.

Мы попрощались со стариком и вернулись в город. На следующий день, находясь в офисе, я позвонил Бегемоту.

— Привет, Артур.

— Привет, есть время?

— Да, выкладывай.

— Скажи, ты случаем не слышал о целителе-алхимике по имени Алиса? Из тех, которые в возрасте и довольно сильные.

— Ты о Сияющей? Которая, по слухам, философский камень создала? — спросил он.

— Видимо, — согласился я.

— Лично не был знаком. Но наслышан. Что конкретно тебя интересует?

— Всё.

— Ну, собственно, она была властелином, однако при этом всегда держалась вдали от организаций. Хотя ей они и не были нужны. Любая корпа была счастлива, если появлялась возможность с ней поработать, а возможность такая выпадала редко. Иногда брала себе учеников, но крайне избирательно. Потом, лет сорок назад — пропала с концами. Да ещё и умудрилась всё провернуть так, что у корпораций исчезли все документы с ней связанные. Мастерский трюк, никто так и не понял, как ей это удалось. Вот и всё.

— Не густо, — вздохнул я.

Вообще странно, что она решила остаться именно в Москве. Здесь её могли бы узнать. Хотя, может, в этом и трюк — спрятаться на виду. Как знать, не изменила ли она внешность, такое даже без магии возможно, а уж с ней так и подавно.

— Если не секрет, чего это ты такими старыми делами заинтересовался? — спросил Бегемот.

— Как я недавно выяснил, это была моя мать. Только вот по существу я так и не смог ничего узнать. Теперь, по крайней мере, ясно почему. Мама была одиночкой.

— Да уж, неожиданный поворот. Тогда я попробую поспрашивать невзначай у своих приятелей в возрасте. Может, кто чего знает.

— Хорошо, спасибо. Буду должен.

— Не парься.

Ещё неделю я связывался со всеми, кого назвал Прокофий, но в большинстве своём им особо нечего было рассказать. Да была, да была мастером, да временами брала заказы или учила целителей, но это и всё. Вскоре позвонил и Бегемот. Информация была аналогична той, что собрал я.

Никто ничего не знает. Как же бесит-то. Понятно, что я не смогу ничего изменить уже. Но безумно хочется знать правду. Всё говорит о том, что её гибель не могла быть естественной. Но подробностей нет. Когда Тим освободился, мы съездили к Наташе, а она в свою очередь смогла откопать мамины старые медкарты, которые сохранила просто потому что. Я одолжил их на время. Однако и тут тупик. Ни обычные врачи, ни магические специалисты не смогли найти ничего странного в маминых анализах. Хотя к магическим я обратился уже от отчаяния, понимая, что они пользуются другими методиками и обычно на живых.

На следующий день у офиса меня ждал сюрприз. Очередной член Совета. Я отправил Тима на процедуры, а сам подошёл к почитывающему газетку мужчине на лавочке. Если Феофан всем своим видом вызывал отторжение, то этот выглядел куда более располагающе. Среднего роста, брюнет, глаза зелёные, черты лица прямые. Держится расслабленно. Я сел рядом.

— Здравствуй, Мортимер, — поздоровался я, пользуясь тем, что запомнил имена всех членов Совета.

Его имя было скрыто, так что это пригодилось.

— Привет-привет, — кивнул мужчина, складывая газетку в несколько раз и запихивая её в карман куртки.

— Не буду играть в угадайку и позволю тебе сказать, зачем явился.

— Мы получили твоё «крайне дерзкое» послание, — с усмешкой заявил Мортимер, — Феофан, пересказывая его, чуть не лопнул от гнева.

— Ещё бы. Его нападение провалилось, только злиться и остаётся, — ответил я.

— Хочу извиниться за него, — сказал собеседник, — Не от лица Совета, поскольку Совет всегда действует как нужно. Но от своего. Понятия не имею, почему, зная его склочный характер, Азазел послал именно Феофана.

— Извинения приняты, — кивнул я, — Хотя это не значит, что я забуду выходку этого подлеца. Вопрос в том, каков ваш ответ на мой запрос.

— Нет ничего, что не во власти Совета, — сказал Мортимер, — Так что, как жест доброй воли, во имя примирения мы даруем тебе нужную информацию.

Причём каждый раз, когда он озвучивал эти кошмарно шаблонные фразы, мне казалось, что он делает это несколько иронично. Он переместил нас в Зазеркалье, чтобы избежать лишних ушей.

— Хочу заранее предупредить, что информация, которую я тебе расскажу, может оказаться шокирующей, так что дважды подумай, стоит ли погружаться так глубоко в бездну.

— Уж поверь, нет бездны глубже той, что я уже видел. Всё, что я хочу — это узнать правду.

— Хорошо. Тогда слушай. Твоя мать — Алиса по прозвищу Сияющая. Её возраст сложно отследить даже нам, но он равен не менее чем нескольким сотням лет. Она была талантливейшим целителем и алхимиком. Настолько, что стала одной из немногих, кому удалось создать философский камень.

Тут два варианта, или это правда, ведь подтверждается из нескольких источников, или Совет просто следил за мной и теперь пересказывает уже известные факты. Но спешить с выводами не буду.

— Как это и бывает, Совет, впечатлённый её силой и талантами, пригласил Алису на аудиенцию. Там ей было предложено стать членом Совета. Причём, что редкость, сразу старшим, встав в один ряд с основателями.

Хмм. Лишнее подтверждение тому, что несмотря на видимость коллективности, по факту есть те, кто главенствуют, и те, чей голос менее важен. Хотя впечатляет, что мама была настолько крута. Для каждого ребёнка его мама лучшая, да. Но тут уже объективные факты. Судя по тому, что Мортимер драматично умолк, он явно ожидал от меня