Алекс и Алекс (СИ) - Афанасьев Семен

Алекс изнутри семафорит красным шрифтом одно слово «Ирония», но это я вижу и сам.

— Вы взрослый человек, на серьёзной работе, — нейтрально продолжает он. — Своё расписание составите сами. Когда прогрузите его мне, я укажу, когда могу присутствовать. Пока всё.

Коротко благодарю его ещё раз и рысью направляюсь в столовую, чтоб не терять времени: мысль о приобретении полусотни тысяч за какой-то месяц не давала мне покоя даже сейчас, в процессе тренировки. И не страшно, что эти полсотни тысяч будут в виде справок и бумажек (в знаниях не уверен, да и нужны ли они?).

Тот же Гутя говорил, что деньги и ценности достаточно легко конвертируются в любых форматах. Интересно будет проверить, а как это касается знаний.

А в столовой пара каких-то здоровых бакланов при всём честном народе начинает собирать со всех подряд положняк.

На меня вначале наезжают за то, что уселся не там, но это чистый развод. Скажем, есть люди, а есть люди. И вот правила первых для вторых я даже комментировать не возьмусь, поскольку каждый сам выбирает, как ему жить.

Имея доступ к некоторым сегментам внутренней сети Квадрата, я даже из карцера мог общаться с достаточно разными людьми. И за два месяца составил своё собственное представление о том, что есть правильно и неправильно в таких ситуациях.

О пересаживании с моей стороны речь вообще не шла, по целому ряду причин; мне тут ещё жить. И пока что мне тут жить нравится.

Что до моей мясной консервы, то положняка я б не отдал в таком контексте даже если бы в нём не нуждался. Есть границы, которые нельзя ни нарушать, ни допускать за них других.

Конфликт тут же оброс предсказуемыми атрибутами и поначалу всё шло неплохо. А потом мне срезали кисть правой руки какой-то техникой. На практике продемонстрировав разницу между мной и одарёнными. Реально обученными и тренированными одарёнными.

Алекс, кстати, всё это время не отсиживался, а активно участвовал на все сто процентов своей мощности с самого начала. Он за какие-то доли секунды и шок снял (уведомление внизу интерфейса), и обезболил насколько возможно, и мозговую деятельность с концентрацией поддержал.

И показал самый короткий и верный вектор атаки, который лично мне бы в голову не пришёл — обломком своей лучевой кости в глаз этому придурку.

Идея пережать сосуды в локте после ампутации, кстати, тоже была Алекса. Я б не додумался.

Как ни смешно, но окончательный итог конфликта в столовой два-ноль в мою пользу. Или, если считать кисть, то два-один.

Кстати, о необходимости срочного попадания в медблок тоже просигнализировал Алекс. Не то чтоб лично я возражал. Скорее, в горячке бы просто не додумался.

А в медблоке я по инерции влетел в кабинет доктора Карвальо, держа кисть правой руки в левой и задавая вопрос:

— O que fazer? (что делать?)

Карвальо, скользнув по мне взглядом, мгновенно поднялась (колыхнув у меня перед носом своим декольте) и через минуту я уже сидел рядом с переносной хирургической капсулой, наподобие той, которая лечила Гутю в мой последний день в Квадрате.

— Рано ты начал сюда попадать, — неодобрительно говорит она, сидя напротив меня на стуле на колёсиках и закинув ногу на ногу. — Из-за чего хоть война-то была?

— Обедал в столовой. Два каких-то жлоба хотели отобрать моё мясо и согнать с места, — честно отвечаю. — В итоге вот…

— Ты б не ерепенился сходу, — хмурится она. — А хотя бы насколько-то вник для начала. Или мозги — не наш путь?

— Иногда надо делать то, что надо, а не то, что хочется, — не могу с ней согласиться, хотя и спорить тоже не хочу. — Одному, кстати, я этой костью глаз проткнул! — указываю на жужжащий хирургический комплекс. — И я даже с такой рукой на своих ногах ушёл! А они остались валяться…

В этом месте Карвальо выдаёт такую тираду, что Алекс мне даже не всё переводит, отделываясь комментарием «очень бранные выражения».

Затем она вскакивает и куда-то удаляется, бросая мне через плечо от двери:

— Без меня никуда отсюда не выходить!

Чёрт. Не надо было ей говорить про тот глаз. Посидел бы с ней ещё, поболтал бы о чём-нибудь.

Сегодня не всё

Глава 19

Эхх. Ну точно же, не надо было говорить ей про тот глаз.

Вместо беседы со мной, доктор Камила теперь разворачивает, кажется, целую спасательную операцию по поводу этого придурка.

Вначале его приносят на носилках сразу четверо человек (мне всё видно через стеклянные стенки комнаты — они прозрачны в одну сторону, Алекс меня уже просветил на эту тему). Ха, а ведь я сюда сам дошёл.

Затем она запихивает его зачем-то на аппарат МРТ. Пока идёт это обследование, Алекс быстро читает мне лекцию о магнитно-резонансной томографии (если так пойдёт и дальше, я тут скоро и в медицине понимать начну).

После томографии того типа определяют уже в регенерационную капсулу. При этом, сама доктор Карвальо дирижирует процессом у пульта управления и обо мне, кажется, даже не вспоминает. Попутно она ещё чертыхается себе под нос, но её это абсолютно не портит.

Поскольку заняться мне нечем, а время идёт, я свободной рукой приступаю к выполнению задания куратора: распределяю часы недели между различными предметами.

После того, как моя сетка посещений составлена, в календаре своего участка полигона щедро закрашиваю красным все те часы, когда не учусь в аудиториях: ну а что, мало ли, как оно всё пойдёт. Оказывается, на бронь «хозяина» рельефа нет никаких ограничений по времени; занимай хоть на круглые сутки без перерыва.

Я резонно решаю, пусть лучше у меня будет доступ к полигону в любой момент; чем я сейчас поделикатничаю — и выйдет, как говорит Бак. Приходишь тренироваться — а там кто-то уже бегает, и надо ждать, пока всё освободится.

На эту тему, кстати, тут же вспоминаю историю. В районном спортклубе, куда я ходил раньше, душевая была хоть и с бесплатной водой, но в другом крыле. Идти в неё надо было через длинный коридор. Когда мы заканчивали, свет для экономии уже часто выключали, и в другой конец здания приходилось идти в темноте.

Вот один тяж из наших ходил по тёмному коридору, вытянув вперёд кулак. Я его спросил как-то, а зачем? Он ответил: пусть лучше я кому-то в глаз дам в темноте, чем наоборот. А руки у него были самые длинные, потому что он и ростом был выше всех нас.

Интересно, кстати, где он сейчас…

После того, как моя капсула раскрывается и отпускает мою руку, я, к своему удивлению, могу чувствовать даже кончики пальцев.

Здорово. Я думал, будет иначе…

— Очень хорошее оборудование, — комментирует Алекс мой вопрос ему. — Руку тебе сделали очень качественно, считай, на молекулярном уровне. Явно недешёвая техника.

— Ты же тоже участвовал? — уточняю. — Я смотрел краем глаза уведомления о твоём подключении к процессу.

— Я помогал только в части восстановления нейропроводимости. Это единственное, что эффективнее делать изнутри, — отвечает он. — Кстати, а хочешь совет?

— Да.

— Валим отсюда. — Видя мою неуверенность, он поясняет. — Когда мы с тобой того типа в глаз костью ткнули, я для страховки кое-какой импульс добавил. А он его в полном объёме поглотил.

— И что? Мне не хочется нарушать команду доктора, — неуверенно возражаю.

— Она нескоро освободится от занятий тем глазом, — нехотя отвечает Алекс. — И может быть крайне недовольна тем, что у неё не всё получится восстановить.

— Упс. Не знал, что я так крут, — оживляюсь. — Вроде же в памятке к медобслуживанию в рамках контракта было, что тут восстановлению поддаётся всё, кроме головного мозга? Плюс, он же одарённый, а я нет? — внезапно меня простреливает догадка. — Или мы ему до мозга костью достали?!

— Боже упаси! — словно взвивается Алекс. — Только до глазного дна! Всё было под контролем, я не сторонник лишних трупов! Просто они в своей памятке по медобслуживанию меня не учли…

— Ладно, тогда быстро предупрежу её. — Решаю последовать разумному совету.