Пьющие ветер - Франк Буис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он видел, как Снейк поднимается по лестнице, сгорбившись, его голова, казалось, была ввинчена прямо между плечами.
Потом он увидел, как карлик идет по балкончику второго этажа, его профиль то исчезал, то появлялся в просвете перил.
Увидел, как Снейк развернулся и вошел в одну из комнат.
И пропал.
Увидел, что Дабл сидит на том же месте и злобно посматривает на Мабель.
Видел, как он в бешеном темпе пьет пиво, угадывал непристойные мысли, роящиеся в его ненормальном мозгу.
Увидел, как глаза гиганта постепенно сужаются, как он пьянеет и как пытается крепко ухватить стакан с пивом. Увидел, как исказилось его лицо после того, как девушка сказала то, чего он явно не хотел слышать, или, возможно, его лицо исказилось из-за ее красоты, чувственности, боли, порожденной этой красотой и чувственностью, ведь именно так люди на это и реагируют. Это же испытывал и Гоббо, Мабель тоже занимала его мысли, освещала его темные дни и ночи.
Видел, как Роби разговаривает с девушкой.
Увидел, как она вернулась и поставила на стол еще одно пиво.
Видел, как глаза гиганта наполнились яростью, а это значило, что он обязательно унизит эту девушку, задавит. Уничтожит.
Увидел, как вьется мелкий бес, и понял, что ад везде — на востоке, на западе, на юге. Что в этой девушке тоже ад — ад севера. Для Гоббо — звездочка, которую нужно спасти.
Видел, как уходили первые клиенты, как переворачивали стулья на столы, их ножки напоминали хрупкие лапки умерших насекомых, плавающих в стоячей воде.
Увидел, что вымытые стаканы уже стоят на полках за прилавком.
Видел, как рассеивается сигаретный дым, как входная дверь открывается, закрывается, открывается и снова закрывается, как покидают заведение завсегдатаи.
Дабл, шатаясь, поднялся на ноги, подошел к стойке, заговорил с девушкой, и его слова, казалось, тоже шатались, тяжелые, как простыни, набухшие под дождем.
Увидел страх в глазах девушки.
Увидел и решил больше не смотреть.
Гоббо поспешно выложил на стол несколько монет, встал и вышел, не закрыв за собой дверь.
Стоя в темноте на другой стороне улицы, в нескольких метрах от «Адмирала», Гоббо зажег сигарету. Вскоре появился Дабл. Он был один. Моряка он не заметил. С трудом дошел до середины улицы, развернулся, его руки болтались как веревки, затем откинул голову назад. Казалось, ему отрубили голову. Напрягся, прочистил горло и плюнул в сторону бара, но слюна попала лишь на тротуар.
Гоббо подошел к фонарному столбу и расположился в центре конуса света, как актер, выходящий на сцену. Взмахнув рукой, он бросил окурок в сторону гиганта, который ничего не заметил.
— Эй! — бросил Гоббо.
Гигант качнул головой, едва не потеряв равновесие. Гоббо помахал рукой.
— Ты еще кто? — спросил Дабл с недоуменным видом.
— Неважно.
— И чего тебе надо?
Гоббо глубоко вдохнул.
— «Клянусь я кровью Божьей, будет непростым сей путь»[4], — сказал он нараспев.
Дабл повернулся в одну сторону, затем в другую, ища на улице кого-нибудь еще.
— Ты со мной разговариваешь?
— «Ее отец, хоть это говорю и я, он честный малый, пусть и очень беден, но, слава богу, он способен еще пожить...» и даже защищаться.
Великан рвал и метал. Он зигзагами направился к Гоббо и заплясал перед ним, как будто был отражением в подернутых рябью водах реки.
Моряк отошел и встал под другим фонарным столбом. Дабл с трудом последовал за ним.
— Хватит перебегать с места на место, трус... Ты знаешь, с кем имеешь дело?
— «Увы, туманится мой взор, я вас не узнаю».
— Попляшешь у меня, дай только поймаю.
— «Пощады! Боже упаси!» Я бы никогда не стал провоцировать человека, «чей подбородок волосом зарос погуще, чем хвост у Дублина, моей лошадки».
Дабл выбросил вперед кулак, и Гоббо отступил, как тореадор. Гигант почти упал на спину и еле поднялся, стараясь обрести равновесие, но ноги слушались его с трудом.
— Чего тебе надо, черт возьми? Дерись, если ты мужчина.
— Боитесь умереть? — спросил Гоббо.
— Это ты должен бояться смерти.
— Ошибаетесь, нужно бояться не смерти, а умирания.
— Чего тебе надо вообще, если не хочешь драться?
Гоббо указал вниз по улице, туда, где находился «Адмирал».
— Оставьте девушку в покое.
Гигант хлопнул себя ладонями по бедрам.
— Ты про официанточку? Ты поэтому ко мне пристал со своим цирком?
— На самом деле ее зовут Мабель, она плоть и кровь моего друга.
— Я ее себе на полдник приберегаю, если хочешь знать, — усмехнулся Дабл.
— На полдник, но сейчас только полночь, боюсь, вы слишком опережаете график, и вам придется отказаться от этого перекуса.
Дабл перестал хихикать.
— И как ты собираешься остановить меня?
Гоббо отступил назад к свету, все еще держась вне досягаемости гиганта.
— Если мне придется пожертвовать тобой, чтобы спасти честь этой девушки, я хочу, чтобы ты знал, что я именно так и поступлю и что защиты твоего хозяина тебе будет недостаточно.
Дабл больше не качался. Он пристально смотрел на моряка, не обращая внимания на его последние слова.
— Теперь я тебя узнаю. Говорят, ты был моряком.
— Ну раз говорят...
— Мы не в море, насколько я знаю.
— Нас всех, где бы мы ни находились, качает на волнах. Я в своей жизни и на китов поохотился, и на акул, которые поджидали меня на твердой земле.
— Я эту землю тебя жрать заставлю!
Дабл бросился вперед, пытаясь дотянуться до врага. Его увлек вес собственного тела, он рухнул на асфальт и оказался на четвереньках, тело не хотело ему подчиняться, как крупное животное, увязнувшее в тине. Гоббо достал лезвие из ножен на поясе, обошел Дабла, обхватил его и приставил нож к горлу.
— Смирно! Я умею и таким гарпуном пользоваться, — сказал он.
— Опусти тесак, забудем об этом недоразумении! — прошипел гигант, почти не разжимая губ.
— Кто сказал, что я хочу о чем-то забыть?
— Дай мне хотя бы встать.
— Хорошо, но не пытайся ничего предпринять, иначе я перережу тебе горло.
Гоббо перекинул ногу через Дабла и помог ему встать на ноги, а затем протащил еще немного в
