В тени замка - Эрин Пайзи

Часть четвертая ПОБЕГ

Глава 26

Девять лет потребовалось Бонни на то, чтобы понять, что Энгус когда-нибудь убьет ее. Девять лет она жила верой и обещаниями. Узнав, что беременна, Бонни ужаснулась. Она знала, что Энгус не хочет детей. Он не хотел делить Бонни ни с кем, даже с Морганом. Когда они вернулись домой после медового месяца, на Бонни налетел Морган. Джон специально привел собаку в дом во время их отсутствия. Энгус стоял у двери и наблюдал, как Бонни обнимает и нежно треплет пса за шею.

— Он будет жить в гараже, — сказал Энгус, — я не потерплю эту слюнявую скотину у себя дома.

Через два месяца после этого Бонни поняла, что она беременна. Она пошла к доктору Энгуса в июле.

Доктор Симпсон был крепким краснощеким здоровяком, и Бонни он не понравился. Через несколько дней он позвонил и сообщил, что она беременна.

— Ребенок появится в январе, — сказал он.

— Да, спасибо. — Бонни разговаривала с ним из гостиной, было одиннадцать утра.

Когда она положила трубку, Энгус стоял за спиной.

— Кто это был? — спросил он.

У Бонни замерло сердце. Она не придумала еще, что скажет Энгусу. Сейчас ей регулярно доставалось от него, когда он был зол. Несмотря на обещания держать себя в руках, он часто срывался. Почему бы и нет? Она его жена и принадлежит ему. Он знал, что Бонни никогда не оставит его. Бонни придумывала разные способы, чтобы сохранить мир и спокойствие в доме.

— Это звонил доктор Симпсон. Знаешь, Энгус, он мне совсем не нравится, не могу ли я пойти к другому врачу?

— Нет, — Энгуса было невозможно сбить с толку. — Что он хочет?

Она глубоко вздохнула, а затем тихо прошептала:

— Я беременна.

Он тут же набросился на Бонни и ударил ее в живот.

— Ты сука! — орал он. — Ты проститутка! Ты сделала это специально! — Бонни каталась по полу, пытаясь восстановить дыхание. — Я выбью из тебя эту проклятую дрянь! — Энгус занес ногу над Бонни.

Ему помешала миссис Тернер. Услышав его голос, она выбежала из кухни и понеслась наверх. И вот стоя здесь, задыхаясь, она отчаянно придумывала, чем бы отвлечь его.

— Звонил ваш портной. Он говорит, что новые костюмы готовы к примерке.

Вены на лбу Энгуса вздулись, глаза сверкали. Когда его ярость немного улеглась, Энгус кивнул миссис Тернер:

— Спасибо. — Он повернулся и хлопнул дверью.

Миссис Тернер подошла к лежавшей на полу Бонни.

— Давайте я помогу вам. — Она подала Бонни руку и помогла сесть в кресло. — Подождите здесь. Я принесу чашку чая.

Бонни слабо кивнула.

— Я упала. Я такая неуклюжая. — Слезы катились по ее щекам.

— Бедняжка, — в сотый раз пробормотала миссис Тернер. Она принесла Бонни чай и посоветовала ей лечь в постель.

— Я так и сделаю, — сказала Бонни, держась руками за живот. — Знаете, я беременна.

— Как хорошо! — но в душе миссис Тернер содрогнулась. Все знали, что хозяин ненавидит детей.

Бонни, растроганная добротой миссис Тернер, разрыдалась. Сейчас она плакала не столько от боли, сколько от жалости к себе и еще не родившемуся ребенку.

Энгус пришел домой поздно. Бонни со страхом прислушивалась к шагам мужа. Она слышала, как закрылась дверь, как скрипели ступени, когда Энгус поднимался по лестнице. Он прошел мимо ее спальни, и Бонни облегченно вздохнула.

Бонни боялась его поздних возвращений. Когда Энгус был в бешенстве, то кричал на нее. Иногда он бил ее, даже если она соглашалась со всем, что он говорил. Бонни скоро поняла, что он ждет любого повода, чтобы ударить ее. Не согласиться с ним сначала было более мудрым решением, чем то, когда он доведет себя до бешенства и на нее обрушится целый град ударов. Жизнь Бонни превратилась в долгую пытку. Она жила в тени Энгуса. Но иногда он приезжал в хорошем настроении и тогда дарил Бонни цветы и дорогие подарки. Он носил ее на руках, был нежным и обещал измениться. Она продолжала ему верить все эти девять лет.

В январе 1969 года у Бонни родилась дочь. У Розмари были такие же черные волосы, белая кожа и огромные черные глаза, как у Энгуса. Рождение дочери не смягчило Энгуса. Наоборот, он чувствовал страшное разочарование и досаду и часто обвинял Бонни за то, что она родила девочку. Первое время он полностью игнорировал появление на свет маленького человечка; лишь когда Розмари исполнилось три месяца, в нем, казалось, начали просыпаться отцовские чувства. Когда Энгус бывал дома, что случалось крайне редко, он брал девочку из кроватки и играл с ней. Но если она плакала, старался избавиться от нее.

— Заберите ее, — кричал он. — Заберите ее к себе. Я не выношу шума.

Бонни забирала девочку и уносила наверх в детскую.

Жизнь Бонни была полна обязательств. Она разрывалась, делая попытки успокоить мужа и найти время для дочурки. Морган тоже требовал к себе внимания. Он становился непокорным и нервным взаперти. Пес успокаивался только тогда, когда у Бонни было время тайком пробраться в гараж и поиграть с ним. Иногда ей приходилось выступать в роли счастливой и радушной хозяйки дома, когда у Энгуса появлялась прихоть давать званый ужин. Будучи женой важной персоны, Бонни быстро всему научилась. Зейкервель всегда в таких случаях был и завсегдатаем и компаньоном: помогал Бонни готовиться к приемам, вел с гостями светские разговоры, никого ни к чему не обязывающие, легко гасил вспышки гнева у хозяина.

Когда ребенку исполнилось четыре месяца, Энгус приехал домой и застал там Джона с Терезой. Они сразу почувствовали, что он разозлен, и поспешили уехать.

— Боже мой, — сказал Джон, садясь в машину, — Бонни никогда не приезжает к нам, мы видимся только на этих формальных приемах. Она ужасно выглядит.

Тереза согласилась с ним:

— Бонни говорит, что Энгус — большой собственник, он не любит гостей. Но сегодня он должен был уехать во Францию пробовать какие-то вина.

Тереза вздрогнула. Был конец апреля, но ночь все еще хранила холод уходящей зимы. Тереза не поняла, отчего она вздрогнула — от холодного воздуха или от страха.

— Надеюсь, он не срывает зло на Бонни, — сказала она.

А Энгус в это время уже буйствовал.

— Ты грязная шлюха. — Он посмотрел на стол, где стоял прекрасный обед. — Ты — корова. — Он схватился за край стола.

Бонни вздрогнула. Она знала, что сейчас все полетит.

— Ты пригласила Терезу сюда только для того, чтобы потрахаться с этим ублюдком Джоном. Ты всегда хотела этого, не так ли? — Энгус перевернул стол. — Я сказал, не так ли? — Он надвигался на нее, наступая на стекло и фарфор. — Позволь тебе сказать, что никто не будет трахать тебя. Ты моя жена. Я убью каждого, кто посмеет коснуться тебя пальцем.

Бонни попятилась к двери, но он догнал ее.

— Не прячься, ты, трусишка. Получи свое, шлюха. — Он ударил ее, медленно, со всей силы, со знанием дела. Кровь потекла по ее лицу. Он бил до тех пор, пока ее голова не стукнулась о стену. Бонни упала, а он подхватил ее, как сломанную куклу, и перебросил через плечо.

Когда Бонни очнулась, Энгус насиловал ее.

— Я покажу тебе, шлюха, — орал он. Бонни притворилась, что она все еще без сознания. — Я убью тебя, сука! — Его руки сомкнулись на ее шее с такой силой, что Бонни почувствовала, как ее глаза вылезают из орбит. Когда Энгус кончил, то отодвинулся от нее и моментально уснул.

Впервые за девять лет она поняла, что живет с опасным человеком. «Я вернусь к бабушке, — пообещала она себе той ночью. — Возьму с собой ребенка, а потом напишу Энгусу, что никогда не вернусь к нему». Она торжествовала. Она нашла выход.

Наутро Энгус встал, как ни в чем ни бывало. Казалось, он не замечает разбитого лица Бонни. Бонни пошла в ванную. Ее потрясло собственное отражение: веки распухли, оба глаза налились кровью так, что она почти ничего не видела. Она благодарила Бога за то, что Энгус не сломал ей нос. Она стояла, держась за раковину. Лицо щипало от слез. Вдруг в памяти всплыло такое же избитое лицо ее матери. «Она все поймет, — думала Бонни. — Я поеду и поговорю с ней. Может, она сможет мне помочь».

Бонни включила холодную воду, намочила полотенце и осторожно приложила его к лицу, чтобы снять боль. Да, ее лицо здорово пострадало. Она сидела дома две недели, пока не сошли синяки. Бонни никого не видела и никому не звонила. А когда позвонила Тереза, Бонни сказала ей, что болеет. Бонни знала, что такой вспыльчивый человек, как Энгус, не позволит своей жене иметь друзей, несмотря на то, что сам был очень общительным.

Когда Энгус бывал дома, а Бонни играла с Розмари в его присутствии, его лицо наливалось кровью, брови хмурились. Бонни поняла, что ради безопасности девочки ей лучше быть от нее подальше. Таким способом можно было избежать сцен ревности.

Через два месяца Бонни поняла, что опять беременна. Бонни чувствовала, что это случилось в ту ночь, когда Энгус изнасиловал ее. На этот раз она решила ничего не говорить Энгусу и настоять на том, чтобы он разрешил ей взять Розмари и съездить к Августине.