Будьте моей вдовой - Марина Сергеевна Комарова

Потом взяла изящный маятник и начала что-то напевно проговаривать. Так, а где отец покойного? Или мужчины не принимают участия. Но тогда бы и меня не пустили.

Маятник раскачивался в такт произносимым словам. Язык мне был незнаком, видимо, что-то из старотлен-авивского для риуталов. У джапонцев тоже есть язык, которым пользуются только в особых случаях.

Стало жарче, будто белое пламя каким-то образом сумело нагреть помещение. Дым свечей повис сизым маревом, не давая разглядеть ничего, кроме стоящей рядом Марджари. Она слушала Юдит, прищурившись. Во всей фигуре угадывалось напряжение.

Юдит заговорила громче, слова стали похожи на вязкую смолу, что стекает по дереву, покрывая собой все живое. Марджари дёрнулась, и в то же мгновение шумно выдохнула. Юдит не обратила внимания. Маятник вспыхивал ядовито-зелёным огнем, гипнотизировал.

Внезапно шею обхватила незримая удавка. Я вцепился в неё пальцами, с силой отдирая. Сердце колотилось как ненормальное. Ноги будто приросли к полу. Со всех сторон донеслось шипение, от которого по спине пробежали мурашки.

Я рванул вперед, намереваясь свалить Юдит. Да что-то громко выкрикнула. Пол под нашими ногами в мгновение ока разверзся, Марджари вскрикнула и рухнула первой. Мне удалось ухватить Юдит за шёлковую блузу, но тут же перевернулась чаша с огнем, ударив меня по запястью.

Я ругнулся, и порыв горячего ветра швырнул меня вниз. Перед глазами всё завертелось, воздух вылетел из легких вместе с хрипом. От удара, пришедшегося в бок, в голове все будто взорвалось.

Некоторое время я лежал, слабо понимая, где нахожусь. Однозначно на чем-то твёрдом и не предназначенном для отдыха. В голове все гудело, желудок нахально пытался сделать кульбит и вытолкать завтрак.

Вдох. Ещё вдох. Спокойно. По крайней мере, я жив.

Оперся ладонями на землю, кожу немного закололо от острых краев мелких камешков. Так, без паники, даже если вдруг я оказался где-то на берегу Подземных рек, выкрутимся.

Внутренний оптимист тем временем заявил, что его такое положение дел совершенно не интересует, и он уходит. Поймать за хвост я его не успел, так как в поле зрения появились массивные когтистые лапы. Очень… когтистые.

Шумно втянув горячий воздух, я медленно поднял голову. В нескольких шагах от меня стояла тварь, напоминающая химеру с картинок в древних хрониках Джапоны. Красные, как раскалённые угли, глаза смотрели прямо в мои. Из оскаленной пасти падала кислотная слюна, с тихим шипением испаряясь на чёрном песке. Чешуйчатое, налитое силой, тело, приготовилось к прыжку. Гребень на спине из частокола иголок давал понять, что к нему прикасаться не стоит.

— И почему меня нигде не ждет невинная красавица? — пробормотал я.

Тварь зарычала, не оценив вопроса. Я резко вскочил на ноги именно в тот момент, когда она стрелой кинулась на меня. Выхватить катану, рубануть по хребту. Вздрогнуть от воя. Снова отпрыгнуть.

Шипастый хвост хлестнул по моим ногам, кожу обожгло от боли. Ещё удар — меня швырнуло в сторону.

От боли перед глазами всё потемнело. Но рёв раненой твари не дал разлеживаться. Я откатился в сторону, когда место, где ещё секунды назад была моя рука, разрубила когтистая лапа. Вскочив на ноги, занес катану и с силой ударил по шее чудовища. Снова вой, от которого едва не заложило уши. Я вздрогнул, потому что со всех сторон отозвалось жуткое ухо. Стоны, тысячи голосов подхватили услышанное и усилили в несколько раз.

Стряхнув наваждение, я выставил катану вперед и кинулся на тварь. Она уже не так бодро двигалась, как раньше, давали о себе знать.

Крутанувшись на месте, она не успела уйти от моего прыжка и вонзившейся в холку катаны. Заметавшись и зарычав, тварь попыталась ударить меня хвостом, но я был готов и ушел в сторону.

Через несколько секунд она рухнула на землю, подняв пыль. Глаза быстро остекленели, только из распахнутой пасти ещё стекала ядовитая слюна. Я подождал немного, чтобы убедиться, что на меня не кинутся. Вытащил катану, вытерев по возможности о шкуру чудища, где не было чешуи.

— Однако, здравствуйте, — пробормотал я под нос. — И куда же это меня занесло, где сразу так горячо встретили?

Осмотревшись, понял, что вопрос останется без ответа. Берег реки, вода темная, какая-то неподвижная. В такую даже смотреть страшно, не то что опускать руки или пить. Если поднять голову, то можно увидеть только безграничную тьму и нечто, напоминающее корни деревьев.

Вспомнилась легенда: при спуске к Подземным рекам нужно идти очень долго. До тех пор, пока не окажешься на дне, где нет ничего, кроме мертвой воды и монстров, а сверху виднеются корни мира.

Я передернул плечами. Малоприятное местечко. Легендам верить полностью не стоит, но держать на уме — не лишнее. Обстановка и правда оставляет желать лучшего. Так как за все время боя нигде не прозвучало ни единого звука, дающего понять, что Марджари неподалеку, это вообще усложняло ситуацию в разы.

Куда нас швырнула эта старая карга? Что ни говори, но ритуал у неё явно шёл по плану, пусть я и немного подпортил картину.

Плечо заныло, я поморщился и осмотрел его. Так, ссадины, вроде бы ничего критичного, переживём.

— Марджари, — позвал на всякий случай, решив наплевать на безопасность. Если где-то прячется ещё одна тварь, то она и так знает, что я здесь.

Никто не отозвался. Дело — дрянь. Жаль, со мной нет Абуры, ёкайское чутье всё же замечательная штука. Решив, что не стоит прятать катану, я крепко сжал рукоять и направился вдоль реки. Кто знает, может быть, куда-то выведет. В конце концов, нужно двигаться. Сидеть на месте сейчас не выход.

Чем дальше я шёл, тем больше мне не нравилось всё, что меня окружало. Если это место, где начинается дорога в город мертвых, то оно мне категорически не нравится. Некстати вспомнилась одна из историй Джиана про чудной северный народ, у которого после смерти души попадают в занятное местечко с вином, обнаженными девицами и вечными пирами. Вот мне туда, пожалуйста, коль на то пошло.

Сделав глубокий вдох, я ускорил шаг. Все размышления о сказках народов мира отложим на потом. Сейчас нужно найти Марджари.

* * *

— Какая красивая. Жаль, что не очень умная, — прозвучал рядом смутно знакомый голос.

Голова гудела так, будто кто-то из тлен-авивских богов поглумился и превратил её в улей с пчелами.

Я поморщилась и с трудом приоткрыла глаза. Вопреки ожиданию ярким светом не резануло, зато удалось понять, что кругом бархатная тьма. Но… не везде. Тьму прорезал ядовито-зеленый свет.

Я шевельнула рукой и с ужасом поняла, что запястье крепко