НЕЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР - Ирина Солодченко

– Наделала вареников с сыром и вам немного отсыпала.

– Таня, проходи, пожалуйста, – радостно провел он соседку к столу под грушей. И не утерпел, похвастался, что у него был уважаемый гость, один знаменитый хирург из города… Потом снял полотенечко и увидел с десяток рыхлых, защипанных косичкой вареников, плававших в растопленном желтом сливочном масле. Чтобы порадовать кухарку, он стал сразу их уминать. А довольная Таня приговаривала:

– Ешьте, ешьте… Я тут хотела посоветоваться, если можно.

– Шоветуйся, Таня, за такие важеники я тебе что хочешь пошоветую…

– Тут у меня родственница, что-то у нее на пальце выскочило, она в другом районе живет, а у них хирург – руки-крюки, да и пьяница к тому же… Можно вы ее посмотрите?

– Конечно, Таня. Пусть приходит…

Доев вареники, парень засмеялся:

– Таня, ну что делать! Придется жениться на тебе, чтобы каждый день так вкусно есть!

Застеснявшись, девушка схватила пустую миску и метнулась к калитке.

– Такое придумали… Вы староваты для меня. Да у меня и парень есть!

– Ну и ну… Не успел поженихаться, а уже и гарбуз поднесли… Я тебя отобью у твоего парня! – крикнул вслед.

И откуда-то уже с улицы, словно эхо, донеслось: «Попробуйте!»

1

Весна 2008 года выдалась такой ранней, что на Пасху уже отлетел вишневый цвет. Олег собирался ехать разговляться на дачу. Положил в полиэтиленовый пакет несколько пасок, крашенные луком пасхальные яйца с бутылкой дорогого грузинского вина и вышел в зал. Игорек лежал на диване, раскинув руки: вчера пришел домой поздно, да так и заснул перед телевизором. Не успел Олег надеть куртку, как зазвучало «Я буду долго гнать велосипед…». Это Марта сообщала, что уже вышла из дому и через полчаса будет в центре города.

Сегодня он в первый раз вез ее на дачу. С утра сияло солнце, и в душе теплилась надежда на хорошую погоду. Марту он увидел издали: девушка одиноко стояла под часами возле фонтана и озиралась вокруг. Сердце Олега сжалось от жалости… Он ускорил шаг, и через минуту оба уже бежали на маршрутку, а через час – весело шагали по грунтовой дороге. Но на въезде в поселок увидели неожиданное препятствие: рядом друг к другу выстроились два грузовика. Машины на узкой дороге стояли так плотно, что между ними можно было протиснуться только поодиночке, да и то боком.

– Третий раз так прорываюсь, – засмеялся Олег. – А когда автомобиль был, так приходилось выходить из него и идти искать этих братьев-дальнобойщиков. Загородят дорогу, что ни пройти-ни проехать…

…Увидев роскошную двухэтажную дачу, Марта от удивления разинула рот:

– Это киоски, я извиняюсь, такой доход приносили?

Но Олег сделал вид, будто не расслышал. Пока девушка приходила в себя, он вынес из дома небольшой столик и установил его под шелковицей. Разложил вокруг большой паски писанки и наказал Марте принести тарелки и бокалы.

Постепенно небо затянулось тучами и стало серого цвета. Похолодало… Олег принес свою старую штормовку и набросил ее девушке на плечи. Так они и сидели, вдыхая одурманивающие ароматы весны, черемухи, сирени, распаренной земли, пока в ворота не постучал Марек. Марта побежала за столовым прибором для гостя, а Олег меланхолично жевал паску и смотрел на футбольную траву, буйно сходившую на огороде. Когда все втроем сомкнули бокалы, он вдруг сказал:

– Марфа Васильевна! А вы огород копать умеете?

– У бабушки когда-то копала и полола… Но она меня ругала, что я буряк выполола, а бурьян оставила.

– Ничего, готовьтесь. С вашим хрупким телосложением вам не помешает иногда лопатой помахать.

– А где же мы в футбол будем играть? – изумился Марек. – Это – несерьезно. Зачем я тогда ворота клепал? Зачем сетку покупал?

– А а буду судьей! Можно? Я знаю футбольные правила, – подхватила Марта.

– Так… Никакого футбола. На следующей неделе сажаем лук, морковку и тому подобное. А траву постепенно выведем…

– На будущей неделе поминальные дни, – напомнил Марек.

– А первомайские праздники?

Тут Олег посмотрел на девушку и выдал:

– Кстати… Забыл сказать… На праздники я еду в Крым… Ребята с турклуба приглашают… Поброжу по горам с рюкзаком, вспомню молодые лета… Поэтому с огородом придется поторопиться…

– В горы? С рюкзаком? И ты сам будешь его нести? – поинтересовался Марек.

– А кто ж будет его нести?

– Та я не знаю, как там у вас, туристов… Я по горах не брожу… Только по телевизору смотрел, как на Эверест дряпаются… И такие все знаменитые герои, все знают их имена и так уж ими гордятся – смотрите, наш Бобби покорил Эверест! А тот Бобби – точно космонавт: маска кислородная на рту, еле лезет, еле дышит… Но сунется…Потому что – герой… А за Бобби – анонимные шерпы весело подпрыгивают, голые и босые и без никакого снаряжения… Та еще и несут за Бобби тяжелые чемоданы. Легко так несут и улыбаются… Им на ту гору вылезти, как дурному с горы скатиться. А кто тех шерпов знает? Ни фамилий, ни наград… Так я и спрашиваю: может и за тобой в Крыму какой-нибудь караим рюкзак носит?

Марта рассмеялась, а Марек, разлив вино по бокалам, спросил:

– Я, кстати, тебе на той неделе звонил, а ты мне написал SMS-ку, что перезвонишь и, наверное, забыл…

– А… То мне Марфа Васильевна голову заморочила. Затянула на вечер поэзии. Сначала упирался… А потом думаю: хорошо, пойду посмотрю что за перцы – современные поэты. Тем более, имена в прейскуранте – сугубо мужские. В наш век технического прогресса очень интересно посмотреть на взрослого мужчину и узнать, что его побуждает выходить на публику со своими стихами.

– А чего ты меня не позвал? Я бы тоже свои стихотвореньица почитал.

– Неужели? – удивилась Марта.

– А как же… Работал я когда-то на заводе, и была у меня там одна подружка. Лучше сказать – приятельница. И завела моя приятельница интрижку с одним начальником цеха. Только тот начальничек ей позвонит – она бежит к телефону аж стулья по дороге переворачивает. А тут сокращение… Склоки, интриги… А коллеге моей все нипочем, только и знает, как бегать к заводскому телефону. И вот бросил ее начальничек… Завел себе другую пассию… Подруга моя – как туча… Насупилась – и не подходи.. Вот я и посвятил ей такие строки:

Прошли года… Не дева – строгая матрона,

Все так же плачет и сидит в заводского телефона.

Всех сократили уж давно. Но не ее. Директор строгий

За сверхтерпенье и любовь оставил ей оклад убогий.

Марта захлопала в ладоши, а довольный Марек обратился к Олегу.

– Так что ты там говорил о моих коллегах – современных поэтах?

– Та они недалеко от тебя ушли… Пришли мы в назначенное время, а они уже толпятся возле входа. У некоторых – длинные волосы, разноцветная одежда, словом все как положено. А тут и местные корреспонденты с камерами и диктофонами вопросики задают: каким должен быть поэт? Один такой цветастый и говорит: «Голодным в буквальном смысле этого слова». Публики, смотрю, немного, но рифмачам – по барабану. Много-мало публики – им все равно. Варятся в собственном соку. Важные такие – не подступись…. Долго они не начинали свое мероприятие, все кого-то ждали… Оказывается, вчера вечером в клубе был вечер с эмоциональным напрягом, и там было очень весело… А сегодня – так себе… Для пенсионеров собрались. Наконец, лезет главный читайло. Никакой… Еще не отошел от вчерашнего. Бледный такой, а с ним девушка в длинной юбке с бахромой … Тоже никакая… Держит своего стихотворца за руку и созерцает гордо: вот какая я – девушка вашего ведущего богемного читайла. В конце-концов, впустили нас в зал. Первым к публике вышел какой-то Павел Волхвах. Родом из областного центра, но перебрался в Киев, потому что, говорит, перерос я уже свой областной центр, а ради общения и роста надо вариться в литературной среде. Произнес он спич в защиту украинского языка и пожалел, что мы не читали его романа. Потом сделал реверанс в сторону Лимонова, с которым он даже состоял в переписке и по какому-то поводу спорил. А длинноволосый один, похожий на гимназиста, чуть не заклевал этого Волхваха: «А вы цените расейских паэтов?». А тот в ответ свои стихи влупил… Что-то там об экологии, урбанизме, Днепрогэсе и чугуне… Снова патлатый до него дорывается: а пачему не пишете на русском языке? А тут и отставник с заднего ряда давай кричать, что 70% поэзии Тараса Шевченко написаны на русском. Смотрю, сейчас забьют симпатичного мне поэта-романиста. А тот не сдается. «Чушь!» – отбивается. И в конце сообщает, что если кто-то желает с ним пообщаться, то пусть подойдет к нему после заседания. Я шепчу Марте, что не помешало бы поддержать парня. Давай, говорю, подойдем и покажем, что не все в нашем городе такие хамы…

– Та то он намекнул, чтобы подходили книжечку его покупать! – закинул Марек.