Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1 - Исраэль Левин

Но выбора у меня нет.

Поднявшись на четвертый этаж, позвонил в дверь, как мы условились – два коротких звонка, один длинный. За дверью послышались шаги, и через несколько минут я увидел Марину. Она порывисто и нежно обняла меня за шею и поцеловала в губы. От гнетущих мыслей, владевших мною минуту назад, не осталось и следа.

Не размыкая губ, не разнимая рук, сбрасывая с себя одежду, мы бросились в комнату, чтобы рухнуть, обнявшись, на диван. Как же я ждал этой минуты!

Прошло немного времени. В такие минуты абсолютного понимания слова способны только помешать. Мы лежали, отдыхая после любовного марафона и постепенно проникаясь ощущением того, что мы снова вместе. Двигаться не хотелось, разговаривать тоже…

Но вскоре Марина встала, быстро приняла душ и сварила свой знаменитый кофе. Ничего не поделаешь – молчанием наших проблем не решить, а времени слишком мало, чтобы провести его в ничегонеделании.

Глубоко вздохнув и стряхнув с себя остатки расслабленной неги, я решил начать неприятный разговор. Пришлось рассказать Марине о частном детективе, о ее фотографии и о том, что, скорее всего, у нас появился новый враг, могущественный и безжалостный. А если допустить его (их?) осведомленность в том, что именно мне поручено сорвать их планы относительно нового оружия, то наши дела – хоть плачь.

– Значит, наша совместная работа не получится? – почему-то шепотом спросила Марина. – И мы не сможем быть вместе?

– Постоянно – нет. Придется расстаться на время, пока все уляжется и прояснится расклад сил.

– Я не смогу долго без тебя. – Марина опустила голову. – Не смогу и не захочу.

– Милая моя, – начал я, – мы не расстанемся, но какое-то время вместе быть не сможем. Я тоже не хочу жить без тебя, но у меня сейчас задача поважнее – как тебя защитить. Тебе необходимо поменять внешность, может быть, временно уехать в Штаты. Та м тебя искать значительно тяжелее, а потом, немного погодя, мы опять будем вместе. Знаю, как тяжело дается человеку новая внешность. Сам проходил через это, но я был один, и единственное, что меня держало на плаву – это надежда тебя увидеть. Сейчас тебе предстоит то же самое, но я буду рядом и постараюсь помочь тебе. Если это вообще возможно.

К моему удивлению, Марина не плакала, не отказывалась, даже не спрашивала почти ни о чем. Она согласилась почти без колебаний, правда, засомневалась, как объясниться с отцом. У меня уже были кое-какие соображения на сей счет, но делиться ими с Мариной я пока не стал, пообещав, что все улажу. Честно говоря, я не ожидал от нее такой реакции. Бедная, что же ей предстояло! Ведь мне придется рассказать ей правду и об отце! Я решил пока не думать об этом. Проблемы нужно решать в порядке их поступления, как учили в армии, а на курсах мне постоянно твердили, что каждый день будет начинаться с проблемы, у которой решения нет. Ничего страшного, нужно всего лишь дожить до завтра. Завтра появится другая, тоже нерешаемая задачка, и так каждый день. А в экстремальных ситуациях нужно справиться лишь с одной, наиболее важной, остальные подождут или исчезнут.

Собрались мы очень быстро. Предстоящий пропуск занятий не составил особой проблемы – на курсах вопросов не задавали. Через два дня мы вылетели в Берн к доктору Харберу. Операция и последующая реабилитация Марины должны были занять полтора-два месяца.

Это время я планировал провести в Санкт-Петербурге, чтобы выяснить, кто же охотится за торсионными технологиями в Институте физики. Задание как задание, но меня поразило, как Альвенслебену удалось привлечь к его выполнению самого Рафи. Как я понял из последней встречи с ним, Кею оказалось вполне достаточно материалов, которые я привез. Связь нацистов с Аль-Каидой его устраивала, поскольку вписывалась в концепцию вражеского заговора. Если у американцев что бы то ни было укладывается в стройную теорию, то дело считается закрытым. Рафи также сообщил, что Кей сдержал слово и отменил приказ о моей ликвидации. Так я ему и поверил! А кто же за мной следил в Тель-Авиве? Вообще-то полномочия ЦРУ значительно меньше возможностей Агентства национальной безопасности, а приказы о поисках неизвестного ранее оружия шли именно оттуда. А уйти от АНБ значительно труднее, если вообще возможно.

…Доктор Харбер принял нас, едва закончив свои дела в операционной. Великолепно сложенный солидный брюнет с ярко-голубыми глазами и сильными руками, такой холеный – видно, что привык следить за своей внешностью, – с нашей последней встречи нисколько не изменился.

Он усадил Марину перед собой, несколько минут внимательно рассматривал ее лицо, затем спросил дату рождения. Я удивленно посмотрел на него, ведь один из пунктов нашего негласного уговора гласил: никаких данных, позволяющих определить личность.

– Не волнуйтесь, – ответил он на мой незаданный вопрос, – меня интересует не имя, а только астрологический знак. Люди, рожденные под одним знаком зодиака, имеют сходные черты. Вот вы, – он галантно повернулся к Марине, – Скорпион, а это значит, что вы эмоциональны, притягиваете к себе людей, но не слишком быстро приспосабливаетесь к ним. Вам на это нужно время. Считается, что ни один другой тип людей не приобретает себе такое количество друзей, как Скорпионы, и лучше всего они чувствуют себя в качестве консультантов, советчиков, для чего необходима соответствующая внешность. Еще могу сказать, что женщины-Скорпионы очень сексуальны. И я должен в вашем новом лице, мадам, подчеркнуть эти качества. Кстати, они также прекрасные кулинары, вы уж постарайтесь. А еще для Скорпиона характерна огромная работоспособность. Так что вопрос мой не праздный. Сейчас у вас чуть-чуть высоковаты скулы – наверняка славянские предки… да и немного курносый нос говорит об этом. Я предложу вам слегка удлинить подбородок, утончить нос. Зубы мы немного подровняем (два передних зуба Марины немного выдавались вперед). Тогда получится типично белая англосаксонская раса, и о славянских корнях никто и не догадается. Дальше мы изменим цвет волос. На глаза поставим специальные линзы, не влияющие на зрение, а только меняющие цвет радужной оболочки. У вас серо-зеленые глаза, такой цвет легко поддается изменению. Вы можете выбрать голубые, карие или подобрать другие оттенки.

Доктор говорил очень логично, доступно, применяя четкие, хорошо взвешенные аргументы. Впрочем, у нас не было ни выхода, ни альтернативы, и мы согласились. Я не стал оспаривать предложенную цену, хотя она показалась мне завышенной. Доктор Харбер назначил операцию на послезавтра. Договорились, что я побуду около Марины, пока она не очнется от наркоза, а затем уеду.

Швейцарская клиника работала, как их знаменитые часы, и уже через двое суток Марина лежала в послеоперационной палате. Наркоз в наше время – дело отработанное. Боли она не чувствовала, хотя оставалась в сознании, и на протяжении всей процедуры с ней разговаривали. Я находился в соседней комнате, внимательно слушая, о чем они там беседовали. Марина могла проговориться под наркозом и выдать себя или нас, но ничего подобного не произошло. Убедившись, что она пришла в сознание, я попрощался с нею и вылетел в Вену. Мне стало легче: Марина в безопасности, да и по отношению к старику Альвенслебену я не чувствовал неловкости – его семья давно вернулась домой, и ничего тяжелого или опасного в санатории, куда мы их отвезли, с ними не произошло. Девочки обрадовались неожиданным каникулам, а их мать вообще не задавала лишних вопросов: ее беспокоило только здоровье домочадцев.

Мне нужно было получить новые документы, выучить легенду и отправляться в Санкт-Петербург.

Альвенслебен ждал меня с нетерпением. Я не стал объяснять ему причины задержки – не хотел посвящать в подробности, касаемые Марины. Согласно документам, теперь я – гвардии майор Груздев, закончивший службу в одной из частей спецназа российской армии, награжденный боевыми медалями и орденами, по ранению вышедший в отставку. На гражданке я, естественно, начал служить в солидном охранном агентстве, и теперь направлялся работать в качестве заместителя начальника отдела безопасности в институт физики Академии наук России. Легендой этой я уже пользовался в прошлом.

Как пояснил Альвенслебен, моя легенда без проблем продержится около трех месяцев. За этот срок я обязан раскрыть агента и под уважительным предлогом уволиться из института, не вызывая подозрений. Иначе не смогу пользоваться этим именем в будущем, ведь начнутся проверки, и ФСБ узнает, что институтом интересуются. Это заставит их еще серьезнее подойти к проблеме безопасности проекта. Я посмотрел на свои документы. Выглядели они не новыми, изготовлены просто великолепно. «Наверняка меня даже в список избирателей занесли», – подумал я и улыбнулся.

Что ж, задача ясна. Я не собирался проводить в Питере столько времени. Раз уж Марина должна выйти из клиники через полтора-два месяца, то за этот срок я и должен управиться.