Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1 - Исраэль Левин

Я покачал головой, сомневаясь. Настолько я знал психологию уголовников, это люди без чувств. Им все равно, кто перед ними. Они не признают родственных связей, им важны только их воровские законы. Но со мной в Париже за одним столом сидел человек, искренне любящий свою дочь, заботящийся о ней. Он не может быть Зусманом! Все, что связано с ним, я знал наизусть, и, чтобы убедить Рафи в ошибке, решил посвятить его в историю нашего заочного знакомства. Историю же с Хушбой, о которой прочитал в архиве, пока решил придержать. В нашей профессии всегда нужно сохранять немного информации для себя и использовать ее только для собственных нужд. Я сразу понял, что мне придется с этим Хушбой повозиться, иначе для чего Рафи говорил со мной?

Я напомнил Рафи о том, как, работая следователем в экономическом управлении КГБ в звании капитана, расследовал очень странную аварию, когда в груди погибшего водителя обнаружили зашитый бриллиант розового оттенка. Очень дорогой камень, формой напоминавший сердце. Выяснилось, что погибший водитель – вор-рецидивист по кличке Змей. Считалось, что он погиб во время побега из колонии, где отбывал пожизненный срок. Расследование дела поручили мне, и я поехал в управление лагерей. В тамошнем архиве я и узнал, как был совершен один из известнейших побегов из сибирской колонии.

Летом 78-го по делу о вооруженном ограблении сберкассы суд вынес решение: Алексея Кузнецова, по кличке Шило, приговорить к десяти годам заключения в колонии строгого режима. После суда, в сентябре того же года он оказался во Владимирской пересылке, а уже через два месяца был переправлен в небольшой лагерь, затерянный в далекой северной тайге. Лагерь представлял собой шесть бараков, в каждом из которых помещалось до пятидесяти заключенных. Вокруг – двойной забор с колючей проволокой, за ними – зона подсобных помещений и еще один двойной забор. Лагерь, предназначенный для особо опасных преступников, охраняла рота внутренних войск из семидесяти восьми хорошо подготовленных солдат. Отдаленность от обжитых мест и слабая связь с внешним миром практически исключали возможность побега.

В отсидке Шило чувствовал себя привычно и уверенно: за плечами уже числилось два срока, хотя и не очень продолжительных. Физическая сила и врожденные качества лидера позволили ему быстро стать авторитетом среди уголовной братии. Двое заключенных, не пожелавших добровольно подчиниться его требованиям, погибли от ножевых ранений, а нескольких других жестоко искалечили. Ни для кого не было секретом, чьих рук это дело, но улик, однако, не оказалось. Соседи по нарам благоразумно молчали. Разочарованный безуспешными попытками поймать нового главаря «на горячем», начальник лагеря решил перевести его еще дальше на север и ждал, когда представится удобный случай. Так продолжалось до 16 февраля 79-го.

Суббота в лагере была банным днем. Как обычно, солдаты охранной роты под усиленным наружным караулом первыми мылись в бане, размещавшейся вне жилой зоны. В каждом из бараков на постах оставалось по двое: сержант и рядовой. Последнего и достал нож, метко брошенный в горло, а на голову сержанта обрушился страшной силы удар. В течение нескольких минут всех солдат, находившихся в жилой зоне, перебили, а их оружие захватили. Через небольшой подкоп, заранее прорытый под колючей проволокой, заключенные вышли из зоны, молниеносно напали на караул у бани, ворвались в нее и хладнокровно расстреляли всех солдат, не успевших даже понять, что произошло. Та же участь вскоре постигла немногочисленный офицерский состав.

…Избавившись от охраны, Шило под дулами автоматов собрал заключенных и приказал всем построиться. Он громко спросил:

– Кто идет со мной?

Вперед вышли несколько десятков человек. Самым верным приятелям Шило предложил подойти поближе.

Из остатков развалившегося строя мгновенно образовались кучки арестантов, и в каждой вспыхнули дебаты на тему «что делать»: сдаваться – не сдаваться, уходить – не уходить, а если идти, то держаться вместе или, несмотря на ужас предстоящей дороги, двигаться поодиночке… Отдельные «нейтральные» уже потянулись было в сторону бараков, подальше от бесполезной болтовни да поближе к привычному теплу, как вдруг морозную тишину распорола автоматная очередь. За ней почти сразу последовали еще несколько, и кровавая вакханалия началась. Десятки людей, в смертном ужасе давя друг друга, бросились врассыпную, безуспешно пытаясь найти хоть какое-нибудь спасение на открытом пространстве. Но смерть заполучила себе верных помощников: сжимая железной хваткой быстро накалявшиеся автоматы, убийцы не останавливались. Меньше чем за час были перебиты почти все заключенные. Люди Шила забрали оружие, запас продуктов, и вышли в сторону ближайшего города, до которого по прямой почти семь сотен километров, причем через тайгу.

Как часто судьба смеется, точнее, издевается над теми, кто абсолютно уверен в своей точно выстроенной позиции! Неважная связь с лагерем была явлением вполне обычным, поэтому дежурный офицер в управлении лагерей не придал особого значения тому, что попытки связаться с лагерным начальством в воскресенье успехом не увенчались: авось в понедельник выяснится. Да и что там, в забытом Богом месте, может случиться? К тому же надо понять и тех, кто дежурит в лагере на линии связи: ребята молодые, скучища смертная… Может, и выпили, если, конечно, раздобыли…

Погоня началась только через два дня, когда в лагерь прибыла колонна со снабжением.

На поимку преступников бросили серьезные силы и массу техники. Задействовали и вертолеты.

Беглецов обнаруживали группами по нескольку человек. Обмороженные, измученные, они затравленными взглядами встречали вертолет и в бессильной злобе цедили сквозь зубы проклятия, на которые способны только видавшие виды уголовники.

Преследование напоминало охоту на волков. После того как опоясавшее бандитов кольцо преследования сузилось, опытные бойцы из полка особого назначения начали отсекать группу за группой, подавляя сопротивление, точнее, остервенелую борьбу не на жизнь, а на смерть. Никто из преследуемых не сдался, последний патрон многие оставляли для себя. Только одного удалось взять тяжело раненным, он-то и описал впоследствии то, что произошло в тайге.

Уйти живыми удалось троим – их следы затерялись в таежной глухомани. Труп одного случайно нашли через год; судя по состоянию останков, его съели. Видимо, двое беглецов взяли его с собой именно для этой цели, что считалось известной практикой побегов из сибирских лагерей. На жаргоне уголовников такой человек назывался «ходячая консерва».

Полгода преступников ждали во всех аэропортах, на вокзалах и пристанях. Они не появились, и поиск прекратили. Опытные офицеры следственного отдела войск особого назначения резонно полагали, что шансов выжить у сбежавших нет, и они скорее всего погибли в лесах Сибири. Этими двоими, так и не найденными, были Кузнецов – Шило и Кудрявцев – Змей.

Когда в 1988 году под Москвой произошла автокатастрофа, в машине обнаружили труп водителя, опознанного как Кудрявцев. Под правой грудной мышцей у него нашли чистейшей воды бриллиант, проходивший по одному старому делу, числившемуся тогда за нашей конторой. А дело это было связано с резидентом внешней разведки Канариса, которого не успели предупредить о входе советских войск во Львов. Я начал расследование, и оно привело меня к Шило, который тогда скрывался под именем Давида Зусмана. Но, выйдя на его след, я узнал, что он буквально месяц назад уехал в Израиль, куда, как ты помнишь, меня мое ведомство вскоре и послало.

Я умолк, посмотрев на Рафи: на этот раз у него в глазах читался не только неподдельный интерес, но и удивление. Видимо, деталей побега Зусмана Рафи не знал.

Я считал, что Кузнецов, сбежавший в 1979-м из лагеря, человеком не был. Не может человек хладнокровно устроить кровавую бойню, уничтожив столько народу. Не может человек перенести в тайге то, что он перенес. Как к зверю могут вернуться человеческие чувства? Он же ел человеческое мясо! Нет, не может он быть отцом Марины!

Но Рафи со мной не соглашался: с фактами не поспоришь.

– Расскажу кое-что, способное раскрыть тебе глаза. Я понимаю твои чувства, но возьми, например, волка. Защитники природы считают его этаким санитаром природы. Когда волки гонятся за стадом оленей, кого они ловят? Да, оленя, который болен, поскольку здоровый от волка уходит легко. А потом, когда волк забирается в овчарню, он убивает одну овцу потому, что голоден. Затем убивает остальных просто потому, что он – животное и не может остановиться, не встречая сопротивления. Добыча не убегает, и поэтому ее уничтожают, исходя из инстинкта. Так же поступают и лиса, и хорь в курятнике, ведь с собой можно унести только одну овцу или курицу, не больше. Но особо страшен волк, когда он обложен. Тогда он будет убивать всех, кто рядом. Свои, чужие – ему не важно. Он лют и зол, и поэтому наиболее опасен. Перед нами – настоящий волк, и наша задача – не дать ему пустить зубы в ход. Вижу, тебе трудно принять то, что я говорю, и я понимаю тебя. Но у меня только одна просьба: относись к нему как к волку.