Мой год с Сэлинджером - Джоанна Рэйкофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дома я молча сняла платье, надела ночнушку, молча почистила зубы и легла в кровать с книгой.
— Слушай, — окликнул меня Дон из другой комнаты, — я хочу пойти на свадьбу Марка один.
Я отложила книгу.
— Один? — спросила я, словно слышала это слово впервые. — Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой? — Я вспомнила письмо, смуглые плечи, Марию. — Но почему?
— Причин несколько, — неопределенно ответил Дон, словно я задала ему странный и нелогичный вопрос. — Слишком долго объяснять. Да и не хочется.
— Не хочется объяснять? — Я вытаращилась на парня, не веря своим ушам.
— Уже поздно, — бросил Дон. — Я устал. Не хочу об этом сейчас говорить. — Он вытянул руки над головой, потянулся сначала одной, потом другой. — А потом, я не обязан тебе ничего объяснять. — И рассмеялся своим злобным каркающим смехом. — Марк — мой друг, не твой. Если я хочу пойти на его свадьбу один, это касается только меня. Ясно?
Слезы ярости брызнули из моих глаз. Мне было плевать на эту свадьбу. Я не так уж хорошо знала Марка, а Лизу не знала вовсе. Но Дон был мне действительно небезразличен… или так мне казалось. А он мало того что не захотел брать меня на свадьбу лучшего друга, мало того что не желал делиться радостью и любыми другими чувствами, которые могли возникнуть на этом мероприятии, а даже не считал нужным объяснить мне свое нежелание!
— Нет, — решительно ответила я, — нет. Это касается не только тебя. Ты выставил меня сегодня дурой. Поэтому это касается и меня. Все на свадьбе будут спрашивать, где я. Поэтому это меня касается. Мы живем вместе, поэтому это меня касается.
Дон сбросил безразличную мину и теперь улыбался, глядя на меня, улыбался терпеливо и снисходительно, словно я была ребенком, закатившим истерику.
— Буба, — сказал он, — не горячись. Не злись на меня. Подумаешь, свадьба. Тоже мне важность. Я просто не хотел говорить об этом, потому что знал, что так будет. Понимаешь… там будут все наши ребята. Тофер, Уилл — все наши друзья. Мои ребята из Хартфорда. И Марк… Марк женится, понимаешь? Для меня это как конец эпохи. Я просто хочу побыть с ними наедине. С моими ребятами.
— Да что ты говоришь! — Это объяснение показалось мне слишком простым, чтобы откладывать его на потом. Я не знала, верить Дону или нет, но слишком злилась на наш предыдущий разговор и не могла успокоиться. — Серьезно? Ты просто хочешь побыть с ребятами? То есть на свадьбе не будет девушки, о которой мне знать не положено? Посмотрим, — я пустилась во все тяжкие, — это может быть кто угодно. Возможно, это одна из миллиона твоих бывших, чьи фотографии, подвязки и Бог знает что еще ты хранишь в коробке под книжным шкафом. Или женщина, в которую ты был влюблен в старших классах. А может, ты просто надеешься встретить там ту, которая мечтает, чтобы с нее сорвали трусики? Чтобы на следующей неделе написать ей письмо и сообщить, как ты мечтаешь снова увидеть ее смуглые плечи?
Настала очередь Дона недоуменно таращиться. Потом, буквально на моих глазах, обида сменилась безразличной маской и холодной усмешкой.
— Ого, Буба. Не знаю, что и сказать.
— Не зови меня Бубой, — прошипела я, — я не ребенок.
— Я зову тебя Бубой, потому что люблю тебя.
— Ты меня любишь, — медленно повторила я. Моя речь замедлилась, язык ворочался, как сквозь патоку. За все это время Дон ни разу не говорил, что любит меня. Я-то думала, что любовь для него — очередной буржуазный конструкт. Хотела ли я, чтобы он меня любил? — Ты любишь меня, но не хочешь, чтобы мы вместе пошли на свадьбу Марка?
— Именно так, — ответил он. — Именно так.
В понедельник пришла начальница и пробыла в офисе примерно час. Она казалась неестественно спокойной, хоть и выглядела бледнее обычного. Как всегда, она прошла мимо, не говоря ни слова, бесшумно расположилась в кабинете и начала бормотать в диктофон. Все это было так привычно, что мне бы успокоиться, но вместо этого я расплакалась. И побежала в другое крыло.
— Эй! — окликнул меня Джеймс, когда я пробегала мимо кофемашины. — Я читаю роман Дона, и мне нравится.
Я остановилась.
— Серьезно? — Я испытала смесь удивления и облегчения, к которым примешивалось какое-то странное чувство, которое возникает, когда получаешь пятерку за работу, почти не потребовавшую у тебя усилий.
— Да, — ответил Джеймс и плеснул сливки в кофе. — Читать его, прямо скажем, непросто. — Я кивнула. — Но мне нравится. — Он поднес чашку к губам и осторожно глотнул. — Пока. Я прочел примерно треть. До того места, где герой видит свою девушку в фильме, — Джеймс покраснел, — и вспоминает, как встретил ее. Вспоминает свитеры, которые она носила в школе. Тысячу самых разных свитеров. — Он рассмеялся. — Помню, в колледже я заходил к девчонкам в общежитие и думал: зачем им столько свитеров?
Он взял кружку и налил мне кофе; я не успела возразить.
— Девушкам нравятся свитеры, — согласилась я.
— В общем, я дочитаю роман, и посмотрим. — Джеймс пожал плечами и протянул мне сливки.
Вернувшись на рабочее место, я услышала знакомый скрип стула начальницы. Она медленно подошла ко мне; ее лицо ничего не выражало.
— Вот, я надиктовала, — произнесла она как-то сонно, хотя старалась говорить бодро.
Я встала и взяла кассету:
— Отлично, я сейчас же возьмусь за дело.
— Можно завтра. — Начальница слегка облокотилась о мой стол рукой с длинными тонкими пальцами, но смотрела на стену напротив, там стоял стеллаж с книгами Сэлинджера. — Ты отлично поработала над договорами. — Она имела в виду Другого Клиента. — Это нелегкая работа.
В тот же день, когда начальница ушла, изможденная короткой вылазкой в реальный мир, с затуманившимися от усталости глазами и испариной на лбу, принесли доработанные контракты, и я их просмотрела. В издательстве внесли некоторые изменения, как я просила, но пункт с электронными правами не убрали, а согласно политике агентства мы не предоставляли права на электронные книги. Пункт с электронными правами стал появляться во всех договорах примерно в то же время, что я начала работать в агентстве, и чрезвычайно тревожил мою начальницу и других литературных агентов, так как предоставлял издательствам права на все цифровые издания
