Над волнами Балтики - Александр Пресняков

Продырявленная машина еле летит. Высота уменьшается с каждой секундой. Левый мотор работает на номинале. Температура головок цилиндров превысила норму. Уже перегревается масло. Полную мощность давать нельзя - сразу заклинит.

...Лавенсаари перед глазами. Ставлю кран шасси на выпуск. Левая стойка выходит нормально, правая - только наполовину. Начинаю выкручивать аварийно, но трос перебит, и ручка вращается вхолостую.

Придется садиться на фюзеляж. Шасси при этом должны быть убраны. Теперь заела левая стойка. Став на замок, она больше не движется.

- Будем садиться на левую ногу! Всем привязаться и крепче держаться руками.

Машина уже на последней прямой. Левый мотор начинает давать перебои. Нам остаются только секунды. Высота двести метров. Прямо по курсу бухточка. В ней стоят сторожевые и торпедные катера. Сразу от берега бухточки начинается посадочная полоса. Для приземления на одно колесо она очень узкая.

Снопы огня вырываются с катеров и устремляются к самолету. Пули рвут и калечат обшивку, отрезают нам путь к полосе. Но нужно, обязательно нужно лететь им навстречу.

Петр выстреливает ракеты одну за другой. Огонь с катеров прекращается, и мы пролетаем над ними на высоте двадцать метров. В левом моторе скрежет усиливается, но, кажется, дотянули...

Младший сержант Леонид Бабушкин лежит на траве. Кисть раненой правой руки перемотана бинтом. Кожа лица серо-синяя от отравления парами бензина.

Усевшись на пне, старшина Георгий Лукашов руками поддерживает на весу ногу. На голени длинная рваная рана. Глядя на руки врача, он говорит, говорит без умолку:

- Понимаешь, один самолет-истребитель появился чуть раньше, левее, именно с той стороны, откуда нас солнце не слепит, чтобы внимание экипажа отвлечь. А другой, чуть попозже, словно бы прямо с солнца свалился. Как он к нам подошел, мы даже и не заметили. Увидели лишь тогда, когда он всей своей батареей по нашему самолету ударил. А батарея солидная: пушка и четыре крупнокалиберных пулемета. Прицелился здорово, метров с пятидесяти. Меня плита броневая спасла. Я ее специально к турели подвешиваю, чтобы грудь и живот защищать. Поэтому всего одна пуля ногу задела. Остальные в бронеплиту угодили.

Врач начал смазывать рану йодом. Застонав от боли, Георгий прикрыл глаза и торопливо продолжил:

- Тут уж и я его, стервеца, подцепил. Задрал он машину и подвесил прямо над пулеметом. Думал, наверное, что мы оба убиты. Ну и врубил я ему прямо в брюхо. Бил, пока он не вспыхнул и на крыло не свалился...

Около нашего самолета толпятся матросы, солдаты-зенитчики. Летчики, техники, мотористы лазят по крыльям, по фюзеляжу, осматривают, считают пробоины. Медленно выбравшись из кабины, командир истребительной эскадрильи капитан Владимир Абрамов морщит высокий лоб:

- Как истребитель скажу по секрету. Атаковали они на пять с плюсом. Как ты до берега дотащился, не понимаю? Моторы избиты. Горючки из баков на землю ни капли не вытекло. Значит, в воздухе вылилось... А это на память возьми и храни, - протянул он мне черную пулю с отломанным носиком. - Бронеспинку твою расколола, а дальше не полетела. Не захотела тебя убивать, на иол кабины свалилась.

Литой, еще теплый сердечник крупнокалиберной пули лежит у меня на ладони. Раскаленный, он должен был в воздухе вонзиться мне в спину. Но помешала броня. Треснула от удара, но задержала.

- Смерть свою на ладонь положил! - смеется Володя. - Ты зажми ее, подлую, крепче. Не выпускай. И будешь живым до глубокой почетной старости.

Закончив беглый осмотр, к нам спешит инженер эскадрильи.

- Машину отремонтировать можно. Заменим моторы, оба воздушных винта да подклепаем где нужно, - перечисляет он, загибая пальцы на левой руке. - От посадки почти никаких повреждений. Поставим на правое шасси, мотогондолы подлечим - и все. Так что перевозите сюда техсостав и моторы. Мы ее сделаем - залюбуетесь...

- Скажешь еще, залюбуетесь. Ты бы хоть дырки сумел залатать. Нужно сходить на КП - к морякам, - сжимает Володя мне плечи. - Послушаем, что они нам подскажут.

- ...А вас уже радиограмма дожидается с тральщика, - говорит капитан-лейтенант, поднимаясь из-за стола нам навстречу. - Текст могу прочитать. Слушайте: "Прямо над собой наблюдал бой нашего бомбардировщика ДБ-3 с парой истребителей "Фоккер-Д-21". Один истребитель сбит, упал в воду в трех кабельтовых от корабля. Дымящий бомбардировщик удаляется в сторону Лавенсаари". Это, наверное, о вас говорится? Копию радиограммы как справку для подтверждения я уже вам приготовил - можете получить. Сейчас направляйтесь в бригаду. Ночью на катере вас перебросят в Кронштадт.

...Моторы гудят непривычно громко. Катер легко скользит по воде, но мелкая зыбь бьет по днищу, как молотом.

- Здорово нам сыпанули под Соммерсом! - кричит прямо в ухо молоденький лейтенант. - Дырок наделали больше чем следует. Выходит, мы с вами "крестники". Меня в Кронштадт на ремонт направили. Наверное, надолго.

Пожалуй, он прав. Кажется, мы действительно "крестники". Эту машину быстро не восстановят, а новых в полку пока нет.

"13 июля. На другой же день после нашего возвращения технический состав, моторы, воздушные винты и масса всевозможных расходных материалов были через Кронштадт направлены на остров Лавенсаари. Мы же пока сидим на подхвате, то есть вместе с Кошелевым присутствуем на проработке задания, выезжаем с летным составом на аэродром и находимся на КП на случай, если кто вдруг заболеет. Стрелки Лукашов и Бабушкин лечатся в полковой санитарной части, но дня через два или три снова вернутся в строй. В общем, будем мы помнить и день 9 июля, и этот проклятый Соммерс!..

Кажется, в нашем полку проходит успешную отработку новый способ нанесения торпедных ударов, который мы именуем свободной охотой. Вылетая в плохую погоду, экипажи маскируют свой полет низкой облачностью, пересечением дождевых завес и туманов и скрытно выходят на вражеские морские коммуникации. Обнаружив корабль или транспорт, они атакуют фашистов стремительно и внезапно. Позавчера свободная охота принесла боевой успех трем экипажам..."

Днем над Финским заливом висели слоистые низкие облака, сыпавшие мелкую дождливую морось. Маскируясь в их нижней кромке, экипажи Дроздова и Бунимовича скрытно прошли почти до самого устья залива, незаметно сблизились с кораблями противника и были обнаружены только тогда, когда, оторвавшись от облаков, уже вышли на дистанцию залпа. Молнией промелькнув над судами, они взорвали торпедами крупный транспорт и сторожевой корабль.

А вечером на свободную охоту вылетел экипаж старшего лейтенанта Василия Балебина со штурманом капитаном Николаем Комаровым. Василий Балебин и Николай Комаров - ветераны полка, имеющие большой боевой опыт, в совершенстве владеющие техникой пилотирования и самолетовождения днем и ночью, в сложных погодных условиях.