Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Я, по-твоему, тоже дурак, чтобы слушать все это?

— Ну, испугалась я! Разве непонятно? Ведь мальчишку могли искать. Не один Копинский ждал его появления. Там целая банда. Всем нужен этот ребенок, а мне непонятны их замыслы. Юльке понятны, тебе понятны, а мне непонятны. Как можно было оставить им на съедение такую маленькую козявку? Без матери, без отца… кто за него заступится в этом диком мире?

— Со мной нельзя было посоветоваться?

— Прости, Оскар. Некогда было. И ты бы все равно не дал мне сбежать.

— Конечно, не дал бы! Куда ты его увезла?

Графиня поставила фужер на стол, а загорелый юноша снова явился в изрядном нетерпении.

— Ну, ты идешь? — спросил он, только на этот раз психанула графиня.

— Видишь, я с человеком разговариваю?! Или не видишь, что я разговариваю с человеком?

— Не ори на меня! — обиделся молодой человек. — Лучше ответь, ты будешь сегодня играть? Если не будешь, для кого я готовил корт?

— Иди, займись делом. Учебник почитай! Еще раз провалишь экзамен — отберу ракетку до конца сезона.

Юноша вскипел от ярости, но никуда не пошел. Он стал с остервенением тренировать подачу. Сначала Оскар бесстрастно наблюдал, как мячи вонзаются в сеть и срывают ее с рыцарских копий, потом решил вмешаться в конфликт.

— Выпороть не пробовала? — спросил он.

— Если б ты знал, сколько ремней я стерла об его задницу! Он же упрям, как лось, и неуправляем, как бешеная торпеда. Чем больше его воспитываешь, тем круче его заносит. Если б не Крокодил, я и не знаю, как справилась бы. Я б наверно его убила.

— И теперь ты хочешь подсунуть сокровище мне?

— Ну, конечно! Я ж для этого тебя и жду. Мальчику нужен наставник, который может научить его чему-нибудь полезному. И дать по шее, если не захочет учиться. Крокодил, конечно, тоже по шее даст, но чему он его научит? Курить кальян и гонять по волнам на яхте? Этому малыш давно научился. Боевые искусства его не волнуют. Мальчик по натуре игрок, а у нас только покеры да преферансы. Оська, серьезно говорю, научи его физике. Той, которую знаешь только ты. Не пожалеешь. Будет у тебя ученик, а у него — учитель.

— «Малыш» — твой новый поклонник? С какой стати он так фривольно себя ведет?

— Малыш всегда себя так ведет. Он дурно воспитан, потому что у него дурные воспитатели. Я делала для него все, что могла, но мальчику нужна мужская рука. Пожалуйста, не отказывайся. Поживи здесь, присмотрись к нему. Малыш понравится. Он умеет расположить к себе, если хочет.

Чтобы не уподобиться юнцу с ракеткой, Оскар решил до поры до времени не демонстрировать свое раздражение. Он сильно устал за прошедшие дни, и не чаял свидеться с графиней. Он не верил своему счастью, оказавшись на борту «Рафинада», но причина, ради которой его пригласили сюда, казалась чистым недоразумением. Предлогом, необходимым «автору», чтобы перейти к следующей части романа. Предлогом, с точки зрения Оскара, весьма неуместным. Он наблюдал, как мячи вонзаются в корт, и обдумывал стратегию поведения, пока Мирослава читала этикетку на бутылке вина.

— Не боишься играть с ним? — спросил Оскар. — Убить можно таким ударом, если по голове.

— Двести тридцать километров в час, — с гордостью уточнила графиня. — Скорость подачи, близкая к мировому рекорду. Думаю, потренировать его как-нибудь при случае на грунтовых кортах и выставить в квалификацию на какой-нибудь серьезный турнир. Надеюсь, что в основную сетку он попадет, а там… как знать. Малыш может наделать сюрпризов. Бери его в ученики. Не разочаруешься.

— Разве я похож на тренера?

— Я серьезно.

— Откуда он взялся?

— Бери и не спрашивай! Он тебя в теннис играть научит, а ты его физике времени. Оскар, если б ты знал, какие спарринги к нему приезжают. Если б ты видел, какие бои они тут устраивают! Весь форт собирается за нас поболеть. Ставки делают вполне серьезные. Я подумала, мало ли… случись со мной что, куда девать крошку? Он ведь нигде не учился, ни черта не умеет в жизни. Если он останется здесь — превратится в медиума. В форте рано или поздно медиумом станет каждый, кто не найдет себе дела. Если ты его заберешь, у малыша будет шанс. Не потянет науку — черт с ним, теннисом себе на хлеб заработает.

— Мирка, объясни мне, наконец, что ты здесь делаешь?.. кроме того, что напиваешься в хлам и тренируешь молокососа?

— Отдыхаю от жизни.

— Не слишком долго отдыхаешь? Не собираешься снова… немного устать?

— Никогда. Милый мой Оська, отсюда, как с того света, обратного хода нет.

— Поищем. Не обижайся, подруга, но я принял решение и без тебя назад не вернусь.

— Только не вздумай орудовать здесь приборами! Имей в виду, в крепости девять синхронно работающих дольменов офигенной мощности. Я тебя умоляю, не надо! Захочешь уйти — просто скажи!

— Ой, ой, ой! Целых девять! Быстро говори, куда дела ребенка и поедем его забирать! Черт! Девять дольменов… — осенило Оскара, но теннисист сбил его с мысли.

— Если ты не хочешь играть, так и скажи! — обратился он к графине. — Мне до вечера ждать, пока ты натреплешься?

— Так! — Оскар поднялся с кресла. — Кажется, тебя пора поучить манерам!

— Сядь, я сама его поучу! — графиня схватила юношу за шевелюру, оттащила в сторону и отчитала по-французски так громко, что с нижнего яруса прибежал охранник. Прибежал, увидел, что происходит, и вернулся назад.

Оскар не понял ни слова, но догадался, что речь идет об экзамене, к которому «малыш» не готов. И о том, что будущий чемпион до сих пор не понял, кто третий лишний в этой компании. В дополнение к сказанному, графиня выхватила ракетку и врезала ею по заднице молодого человека.

— Чтоб я не видела тебя здесь до вечера! — добавила она по-русски и убедилась, что юный хам отправился вниз по лестнице, именно туда, куда был послан.

— Еще раз понесет крошку… — предупредил Оскар, — я с ним сам потолкую.

— Лучше научи его физике. Я бы Натана Валерьяновича попросила. Не могу. Пожалуйста! Он способный мальчишка, только немного нервный.

— Ничего себе, «немного»! Даже в переходном возрасте я не вел себя так.

— Это я виновата. Я неправильно организовала вашу первую встречу, но пока он не знает, кто ты такой, не делай выводы. Просто позанимайся с ним. Он сам задаст тебе вопросы, а ты разъясни, что ему непонятно. Пожалуйста, Оська! Никто лучше тебя в этих науках не разбирается.

— Значит, говоришь, девять синхронных дольменов?

— Ну, девять.

— Сколько ему лет?

— Какая разница?

— Просто назови год рождения.

— У малыша нет года… То есть, я хочу сказать, что эта дата не имеет значения для человека, который вырос в форте.