Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Кругом творилось не пойми что. Вой Баньши усилился, когда они начали кувыркаться к врагу, уклоняясь от снарядов и используя каждое доступное укрытие. Экзарх метнул Сеть Черепов в машину на колёсах, которая в ней запуталась. Алариэль как следует прицелился в одного из десантников Хаоса и открыл огонь. Его снаряды срикошетили от богато украшенного доспеха хаосопоклонника.

В воздухе трещали лазерные заряды. Снаряды из болтеров вырывали крупные куски из колонны, за которой прятался Алариэль. Он слышал безумные вопли и молитвы хаосопоклонников, просивших демонических богов присмотреть за ними в битве. Их вопли стали агонизирующими, когда до сектантов добрались Баньши, разя направо и налево; головы отлетали от шей, заливая всё вокруг кровью.

Тяжёлые шаги всё приближались. Алариэль увидел, что к нему бежит десантник Хаоса с зажатым в чёрной перчатке цепным мечом. Жуткий вой оружия наполнял воздух криком терзаемой души. Алариэль быстро выстрелил, но его загнал обратно в укрытие залп новоприбывших людей. Он вдруг понял, что эльдар превосходили числом и что ситуация выглядела не особо радужно, сильно смахивая на ловушку.

В поле зрения попал десантник Хаоса, размахивавший цепным мечом. Алариэль пригнулся. Огромные зубья меча врезались в колонну. Куски пластона, отколотые вращающимися зубьями, застучали по доспеху Алариэля.

Старый Саарайн поспешил на помощь сержанту, по широкой дуге ударив прикладом катапульты по голове десантника Хаоса. Раздался оглушительный звон, словно забил адский колокол. Десантник Хаоса даже не покачнулся. Он просто посмотрел на стражника пылающими красными глазами и отрубил ему руку цепным мечом. С яростным воплем Алариэль бросился вперёд, пытаясь застрелить хаосопоклонника в упор.

Выстрелить он не успел. Десантник Хаоса выбросил вперёд могучий бронированный кулак, и сержант грохнулся оземь. В глазах Алариэля запрыгали серебряные звёзды вперемешку с лазерными зарядами. Он посмотрел снизу-вверх на своего противника в чёрном доспехе, внезапно увидев всё до мельчайшей детали.

Он в первый раз заметил маленькие медные черепа на доспехе десантника и жуткие руны, пылавшие у него на нагруднике сверхъестественным пламенем. Он увидел капельки крови на зубьях цепного меча, поднятого десантником Хаоса. Он увидел странное выражение на лице мозаичного Императора, смотревшего демонопоклоннику через плечо.

Алариэль отчаянно пытался заставить своё несчастное тело пошевелиться. Медленно, слишком медленно оно начало реагировать. Алариэль понял, что ему пришёл конец.

Тут всё и случилось.

Воздух задрожал и из него за спиной у десантника Хаоса материализовалась странная четырёхрукая фигура. Прежде чем враг смог отреагировать, он был уже опутан вращающейся сетью из мономолекулярной проволоки. Его очертания на миг стали расплывчаты из-за пелены серебристого тумана, а потом Паук Искажения дёрнул рукой, державшей мономолекулярку, и десантник Хаоса просто развалился на куски, разрезанный невероятно острыми краями мономолекулярной проволоки.

Алариэль вытер кровь с лицевого щитка и признательно посмотрел вверх на загадочную маску Паука Искажения. Тот сделал странное движение правой нижней рукой и исчез в том же дрожащем воздухе, из которого появился.

Алариэль поспешно встал и открыл огонь по далёкому алтарю. Нужно было ещё как-то выигрывать битву, а ситуация всё ещё казалась не слишком радужной.

Гэв Торп

Азурмен: Рука Азуриана

Предсмертные крики демонов разносились по древним катакомбам, скрежещущие вопли наполняли воздух храма. Меч Азурмена вспыхивал от психической энергии каждый раз, когда его клинок рассекал тела, лапы и шеи наполовину бесплотных врагов. Мономолекулярной толщины диски вылетали из наручей воителя, разрывая на части краснокожих кровопускателей, дерзнувших встать между ним и его целью.

Последний из демонов пал, когда легендарный лорд-феникс перешагнул через порог внутреннего святилища. Опустилась тишина, нарушаемая лишь шагами Азурмена по голому камню. Пол под его ногами был совершенно чистым и выложенным из широких и дополняющих друг друга каменных плит. Стены украшали потускневшие и осыпающиеся фрески. Уже нельзя было разобрать, что же там было изображено, но Азурмен помнил всё. В лучшие дни храм наполняли красками фрески и фризы, на которых были изображены сцены из старейших мифов эльдаров, главным образом из Войны в Небесах.

В центре шестиугольного зала находился пьедестал, широкий как его разведённые руки и высотой по пояс, с вершиной, покрытой сложной вырезанной паутиной рун, выложенных яркими кристаллами. И руны, и драгоценности сияли тусклым внутренним светом, создавая шесть частей — синюю и зелёную, красную и чёрную, серую и белую. В самом центре пьедестала, как и всегда, стояла сфера, шириной приблизительно как два его кулака, а внутри неё кружила белая дымка.

Его уже ждал другой воин — воин, облачённый в доспехи, выкрашенные в цвета переливающегося пламени, и стоящий рядом с рубинами. К груди он прижимал огненную пику с длинным сверкающим серебристо-золотым стволом, украшенным, как и броня. В другой руке эльдар сжимал топор с треугольным клинком, а воздух вокруг его головы дрожал от жара. С пояса свисала наполовину застёгнутая накидка, покрытая, как и другие одеяния, наползающими друг на друга чешуйками. Шлем украшали широкие выступающие по бокам гребни, отбрасывающие мрачную тень на стены святилища. Воздух вокруг ощутимо нагрелся от едва сдерживаемого гнева лорда-феникса, известного как Пылающее Копьё.

— Фуеган, — сказал Азурмен и кивнул в знак приветствия, занимая своё место у помоста. — Пришло ли время, тот назначенный час, когда твой зов соберёт нас на последнюю битву?

Пылающее Копьё медленно покачал головой.

— Ещё нет, отец святилища, — ответил он. Его голос был хриплым, а каждое слово — резким, словно процеженным сквозь сжатые зубы. Но, несмотря на тон, поза Фуегана выражала лишь почтение к учителю. — Нити Рана Дандра сходятся вместе, но время последней битвы ещё не пришло.

Азурмен принял это без лишних слов и огляделся, обретая в знакомом окружении успокоение. Здесь не изменилось ничего — ничего и не могло измениться в месте, существовавшем за гранью реальности. Потолок был покрыт тонким слоем железа, искусно украшенным нитями и бусинами из бронзы. В зависимости от точки зрения каждый видел смотрящее вниз лицо — один из шести основных ликов Кхаина, Кроваворукого Бога.

Кристальные руны ярко вспыхнули перед Азурменом, окутав потолок глубоким синим светом, и лорд-феникс увидел над собой суровое вытянутое лицо. Не жестокое, но безжалостное. Образ Кхаина-Мстителя, аспекта, избранного Азурменом.

Из коридоров донеслись тяжёлые шаги, и Азурмен повернулся навстречу к новоприбывшему. Внутрь вошёл Мауган Ра, облачённый в чёрные одеяния, покрытые образами смерти, украшенные костями и черепами. На мгновение показалось, что за ним последовали стоны и вопли отчаяния, а затем вновь воцарилось вековечное безмолвие.

Жнец Душ нёс в руках сюрикеновую пушку, укреплённую похожим на серп клинком — маугетаром, убившим бесчисленных врагов. Он слабо склонил голову в знак уважения к Азурмену, но Фуегану кивать не стал. Каким бы жарким не был гнев Пылающего Копья, Мауган Ра принёс с собой могильный холод. Он занял место напротив Огненного Дракона и застыл, словно статуя. Кристаллы перед ним окутало чёрное пламя.

Следом в святилище явился Карандрас, беззвучно появившийся из теней. Он был одет в зелёные доспехи, одну руку покрывала украшенная драгоценностями клешня, похожая на скорпионью, а в другой воитель сжимал цепной меч с длинными зубьями. Даже Азурмену было сложно удержать взгляд на окутанном тьмой лорде-фениксе, который словно исчез между сверкающими кристаллами, а затем возник вновь рядом с Фуеганом. Воители переглянулись.

— Добрая встреча, Тёмный Охотник, — зарычал Фуеган, когда установленные перед Жалящим Скорпионом изумруды наполнили святилище призрачным нефритовым огнём.

— Я услышал зов и внял ему, — тихо ответил Карандрас. Он кивнул Маугану Ра. — Мы словно и не расставались, храмовый брат Смерти.

— Мы не говорим о наших внешних жизнях в этом месте, — резко сказал Азурмен, и Карандрас отпрянул назад от упрёка и почти исчез вновь. Руна его потускнела во мраке.

— Простите, храмовый отец, я не хотел проявить непочтения, — его голос был шёпотом из тьмы. — Я больше не буду говорить о внешнем мире и времени в его пределах.

Азурмен кивнул, принимая извинения и приглашая Карандраса занять подобающее ему место.

— Твой сдержанный характер всегда вдохновлял нас, Рука Азуриана, — так сказала Джаин Зар, появившись в двери справа от Азурмена. Длинный гребень её высоко шлема развевался позади неё как призрачный ветер, словно пряжа богини. Её броня была выкрашена в цвет кости и сверкала на фоне тьмы за порогом. В руках несла она длинную глефу с серебристым клинком, а на боку её висел клинковый трискель. Три быстрых шага, в которых каждое движение было выверенным, плавным и многообещающим, привели её в комнату. Дремлющая в ней энергия могла вырваться на свободу в любой момент. — Пусть же он направит нас в этот важный час.