Высокий глерд - Гай Орловский

Гвардеец за спиной крикнул:

— Глерд, ваши покои!

— Даже покои, — пробормотал я. — Пугающее слово… в покоях положено покоиться… гм… покойник тоже как бы оттуда… Спасибо, можете идти.

Один гвардеец промолчал, второй покачал головой.

— Нам велено остаться. Снаружи, конечно.

Я пробормотал:

— Я все-таки пленник?

Он энергично затряс головой.

— Можете выходить либо по зову королевы, либо по тем делам, которые вам поручат. Но в любом случае, мы обязаны сопровождать ваше глердство.

— Конвой? — спросил я.

Он ответил уклончиво:

— Нам велено охранять вас. На тот случай, если кто-то попытается покуситься на вашу… особу, что ли?.. Вы же ценный человек! Мы вас очень чтим. Как только начали подковывать коней, так сразу им стало легче, а кто коней не жалеет?

Я буркнул:

— Придумали бы что-то правдоподобнее! Кому я могу быть интересен?.. Хотя кони, да…

Он развел руками.

— Приказ есть приказ, нам очень жаль. Мы, простые солдаты, вас очень уважаем.

— Хорошо-хорошо, — ответил я, — но если ко мне возжелается зайти к кому-то из служанок…

Я сделал паузу, он кивнул, ответил с усмешкой:

— Останемся за дверью. Но сперва проверим, что в вашей комнате никого кроме вас двоих. Еще закроем окна, на всякий случай вон Ганс встанет с той стороны с арбалетом.

Я буркнул:

— И за то спасибо. Хоть не возле постели.

Он ответил серьезно:

— У королей в таких случаях всегда стоят у постели и следят, чтобы женщина не всадила королю нож под ребро.

Я хмыкнул, открыл дверь и, войдя в комнату, закрыл за собой. Две просторные комнаты со всевозможной мебелью, одно окошко, стол и два стула, жить можно, если по меркам здешних, но мне чего-то не хватает, вот такой капризный, просто свинья какая-то зажратая.

Слышно, как за дверью позвякивает металл, это стражники располагаются в коридоре, надо будет вскоре выйти, проверить, как тут и что. Заодно свой статус понять, что мне можно, а что не.

Глава 4

Может быть, я становлюсь излишне подозрительным, но в комнате я пробыл не больше двух минут, быстро все осмотрев и сообразив, что здесь жить совсем не хочется.

Гвардейцы вскочили, едва я открыл дверь, один спросил услужливо:

— Что-нибудь нужно, глерд?

— Я не глерд, — ответил я и уточнил многозначительно: — Я Улучшатель. Могу так улучшить, что мало не покажется.

— Улучшатель, — проговорил тот же воин, — нам сопровождать вас?

Я покачал головой, радуясь, что, оказывается, они будут охранять меня только в этих, как говорится, покоях.

— Нет, пройдусь по двору, — сообщил я, — и вернусь. Если ее величество не изволит оставить меня в своих покоях…

Они даже не улыбнулись, будто моя шуточка совсем не шуточка, тот же гвардеец сказал с облегчением:

— Счастливой прогулки, Улучшатель. Мы здесь, на месте!

Я кивнул и пошел вниз по ступенькам, очень довольный, что проверил насчет охраны, что именно охрана, а не конвой.

Во дворе крикливо распоряжается Форнсайн, я хотел было пройти мимо, но он как-то услышал, развернулся, на мгновение изменился в лице, но поспешно взял себя в руки, взглянул холодно и отстраненно, но тревогу в глазах и на лице не скрыть.

Понимает, сволочь, я ничего не забыл. И помнит, обещал не прижигать ему бока, как дикари, а удумать нечто такое, что он сперва охрипнет от крика, а потом будет подыхать долго-долго.

Я смерил его недобрым взглядом, пошел своей дорогой, но он сдержанно поклонился и произнес ровным, как идеально выструганная стрела, голосом:

— Как мне кажется, глерд, вы теперь пользуетесь расположением ее величества.

— Мне как-то насрать, — сообщил я, — что и где вам кажется.

Его деревянное лицо вообще превратилось в камень, в глазах проступило и тут же скрылось выражение сильнейшей ненависти.

— Я служу королеве, — ответил он сдержанно, — и предпочел бы сражаться с ее врагами, а не грызться с ее сторонниками. Или вы не считаете себя преданным ее величеству?

Я ощутил скрытый подвох, любой мой ответ может быть истолкован не совсем так, как хочу, потому ответил еще надменнее:

— Глерд, ее величество знает мою позицию. А вот в вашей есть повод сомневаться.

Он произнес твердым голосом:

— Ее величество не сомневается!

— А я вот сомневаюсь, — сказал я. — И еще, глерд… У меня хорошая память. Вашего Дерта я с великим удовольствием… поняли? Кто там еще был с вами в подвале? Не припоминаете?.. Это ничего, я всех помню. Всех — это всех, как вы понимаете.

Он чуточку побледнел, но все еще держится ровно и не спускает с меня злого взгляда, только нахмурился.

— Глерд, — голос его прозвучал бесцветно, — моя работа заключается в охране дворца. И все мои действия, как вы понимаете, всегда направлены на выявления врагов. Иногда случаются и ошибки…

— Дворец охраняет Руперт Картер, — напомнил я. — А вы всего лишь один корпус, хоть и королевский. Так что не надо распускать хвост и рассказывать о вашей значимости. Хочу напомнить, глерд, у меня есть такая привычка, как платить по счетам. А вам я задолжал. Думаю, скоро расплачусь сполна.

Он ответил сухо:

— Мой меч к вашим услугам.

Я хищно улыбнулся.

— Вы не предлагали мне сразиться на мечах, когда потащили в пыточный подвал! И я вам предлагать не стану… Ну, вы меня поняли. А теперь сойдите с моей дороги! Иначе растопчу прямо сейчас. И скажу, что эта грязь под ногами уже была.

Он дернулся и отступил в сторону раньше, чем сообразил, что его тело военного человека повиновалось командному голосу раньше, чем голова поняла смысл сказанного.

Я прошел мимо с гордо задранной головой, но успел краем глаза увидеть резко побагровевшее лицо.

Чтобы отыскать Рундельштотта, пришлось переговорить с челядью, а потом выйти из дворца в город, где буквально в первом же квартале увидел вывеску «Трактир „Три оленя“», а когда толкнул дверь, увидел его за столом в одиночестве.

Еще два стола заняты народом в дальнем углу, но вокруг Рундельштотта пусто, чародеев побаиваются, особенно в их подпитии.

Он все в том же темном плаще и в широкополой шляпе, сидит с большой чашей в руке, народ поглядывает в его сторону с опаской, не то, чтобы сесть за соседние столы, но кто-то вообще подумывает убраться из таверны в такое опасное время.

Я уловил сильный запах вина, как старик еще не свалился, но когда я сел напротив, понял, что такого свалить непросто, хотя в глазах отчаяние, а на лице печать сокрушительного поражения.

— Великий мастер, — сказал я с ходу, — вы совершили эпохальное открытие!.. Вы добились невероятнейших результатов!..

Он с таким трудом поднял голову, что по всей таверне прокатился сухой треск иссохшихся позвонков.

— И что с того…

Я говорил негромко, чтобы слышал только он, но с жаром:

— Косные верхи власти не оценили, испугались, разрушили ваши мечты… Но все-таки победили вы, а не они!.. Вы пробили окно в другой мир!

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Ты все время дурачил меня, юноша?

— Нет, — запротестовал я. — Кое-что скрывал, это понятно, кто бы поверил?.. Но мы с ее величеством побывали в другом мире, что, конечно же, сейчас является строжайшей государственной тайной!.. Она права, тот мир ужасающ, злобен и жесток, потому не стоит даже смотреть в его сторону. Мы едва спаслись. И то только потому, что сразу же обратно.

Он посмотрел на меня искоса.

— Ну да, сразу… Думаешь, ничего не замечаю? Ладно, я уже стар, мудр и лишнее не сболтну. И сам ничего не спрашиваю.

Я придержал его руку, что потянулась к чаше.

— Мастер, вы обещали научить меня всему, что знаете…

— Что сможешь усвоить, — уточнил он сварливо.

— Взамен обещаю, — сказал я торжественно, — поддержать ваши работы… но только в русле первоначальной задумки.

Он насторожился.

— Ты о чем?

— Вы хотели открыть окно в другие миры, — напомнил я. — А нечаянно открыли дверь. Так вот насчет окон… Чтобы только смотреть и наблюдать. А в будущем, если убедимся, что там нет опасности, можно попробовать и насчет двери. Но сперва должны видеть, что там за мир.

Его тусклые глаза вспыхнули было радостью, но тут же он грузно осел, словно сугроб грязного снега под лучами весеннего солнца.

— Ее величество больше не позволит…

— Проникать, — возразил я, — а не наблюдать. Женщины осторожнее нас, что позволяет им лучше нас выживать в этом жестоком мире… А сейчас, великий мастер, я хотел бы услышать, чему вы сможете научить… Нет, скажем иначе, чему вы смогли бы научить, если бы я приложил массу усилий да еще и оказался понятливым учеником?

Он посмотрел на меня внимательно.

— Ты попал под действие магии трех лун. И выжил. Ты не один, кто попадал и выживал, но обычно с ними ничего не происходило. А если и происходило, то не могли найти в себе что-то новое.