Барьер. Фантастика-размышления о человеке нового мира - Кшиштоф Борунь

А теперь и довольно о природе Дракона и о том, кто такой Ланселот!

Ланселот не бродяжничал, как в те времена — да и ныне — всякого толка бродячие рыцари: у него была цель. Хлеб он всегда только просил — никогда не отбирал силой, — в остальном же благодушно довольствовался тем, что давал ему лес. Он хорошо владел луком — сим рыцарями презираемым оружием — и потому частенько лакомился зайчатиной и даже мясом косули. Однако он не слишком усердно о том заботился. Закаленный, выносливый, он легко мирился с лишениями и прежде всего старался найти зеленый лужок да чистый источник либо речушку, чтобы накормить-напоить своего коня. Путь его был долог — за это время он раза четыре, если не сбился со счета, повстречался со вздорными задирами рыцарями. У двоих из них достало ума обменяться с ним приветствиями и в драку не лезть, двое других были убиты. Обоих Ланселот похоронил, прочитал над каждым молитву и вновь отправился в путь, куда влекла его судьба. Один этап скитаний его — последний, как потом оказалось, — был особенно трудным. Три дня брели они по голой пустыне, три дня и конь его, и он сам не ели ничего и не пили, все было голо. И когда увидел Ланселот впервые, когда разглядел как следует существо, напоминающее человека, то знал уже и не сомневался, что прибыл, хоть и не были обозначены владения Дракона ни ободранной и украшенной перьями сосною, ни пограничным камнем. Разыскал же он Драконово царство, видимо, по двум причинам: благодаря точным указаниям Галахада и собственной своей решимости. Он действительно искал Дракона, а значит, и должен был встретиться с ним.

Край этот, который оглядывал он глазами не путника, а воина, изготовлявшегося к битве, ничем, пожалуй, не отличался от всех тех земель, где доводилось ему бывать прежде. Хотя… пожалуй, все-таки отличался. Не зеленели поля, горячей обжигал песок на морском берегу, и гранитные скалы глядели угрюмей, чем всюду, где побывал он за жизнь свою. Три дня он скакал и три ночи провел в преднамеренно опустошенных — позднее узнал он и это — приграничных лесах, но в себе заметил только одну перемену: разведя большой и высоко полыхавший костер, он инстинктивно ложился от него подальше, и обнаженный меч делил с ним беспокойный его сон. И конь был всю ночь начеку.

Как ни силен он был духом, как ни крепко скроен, все же однообразие и одиночество, несомненно, его измотали, поэтому, увидевши первое человеку подобное существо, он радостно его окликнул — и вот тут-то был поражен безмерно. Сперва оборванец попытался, правда, удрать, делая большие скачки, будто козел, когда же Ланселот крикнул ему вслед, человек этот, или нечеловек, встал на четвереньки и замычал. Выросшему при королевском дворе Ланселоту, воину и приближенному короля, доводилось наблюдать не раз, как воздают почести рыцари, дворяне, свободные землепашцы и крепостной люд, он привык к покорству окружающих хоть и не любил его, — но ничего подобного до той поры он не видел. Ибо человек этот, или как его назвать, стоял на четвереньках перед конем его, низко нагнув голову, не смея поднять взор, и время от времени мычал, словно вол.

— Спятил ты, что ли? Почему ведешь себя столь недостойно?!

Пустыня вокруг молчала, конь сердито вскидывал голову, а тот, внизу, лишь взмыкивал изредка.

— Понятен ли тебе язык, на котором я говорю с тобой? Отвечай!

Оборванное, стоявшее на четвереньках существо, услышав приказ, приподняло голову и кивнуло.

— Я понимаю этот язык, Могущественный господин.

— А коли так, — Ланселота медленно, но неотвратимо охватывал гнев, — отчего ж ты мычишь, будто вол? Говори, как положено! Как человеку подобает! Веди меня в дом свой.

— В мой… дом?

Ланселот почувствовал вдруг — быть может, это последнее впечатление его доконало, — сколь сильно он утомлен. Он нуждался в отдыхе, в еде, ему хотелось вытянуть ноги и, если можно, поспать. Он спрыгнул с лошади, и тот, другой, совсем распластался на земле.

— Встань!

— Зачем мучаешь, Могущественный господин? Прикончи сразу… Я вижу по лицу твоему, что ты могучий рыцарь, руби уж так, чтобы мне не мучиться долго.

— В уме ли ты? С чего бы мне тебя убивать?

— Так ведь… чтобы исполнить приказ нашего Непобедимого Властелина. Мне ли говорить тебе это?

— Как гласит приказ сей?

— Молю тебя, не унижай сверх меры!

— Я требую, чтобы ты повторил его слово в слово!

Ланселот понял, как следует ему действовать. Криком брать, приказами сыпать. А ну-ка!

— Приказ гласит: ежели какой-либо скот земли сей попадется на глаза Непобедимому Властелину нашему или хотя бы только Могущественным господам, слугам его, он должен умереть! Ибо наш долг — послушание и благодарность за то, что нам разрешается жить.

— Ага! Так эта тварь, которую вы именуете Непобедимым Властелином, и есть Дракон, верно? А Могущественные господа — псы его?

— О милосердный господин наш!

— Заткнись лучше, олух! Только на вопросы мои отвечай! Но чтоб без промедленья!.. Сколько дней пути отсюда до жилища Дракона?

— Господин!

— Молчать! Только на вопрос!

— Этого я… не могу сказать. Если б я это знал, то меня уж не было бы в живых.

— Веди меня в дом свой, человек, слышишь?

— Я… У меня нет дома. И я не человек.

Вера Ланселота в себя, его добродушие и страсть к приключениям порядочно сникли после краткого того разговора, зато ненависть возросла, так что, как говорят в народе, потерял горшок, да нашел мешок.

Не стал Ланселот садиться в седло, зашагал рядом с «человеком» этим и, поглядывая назад, видя несокрушимую гордость коня своего, думал: кто ж из этих двоих стоит больше? И о том размышлял он довольно долго, в какие края попал. Где теперь Артур, Гиневра, Галахад? Здесь была иная земля, совсем иной мир! Посматривал он на трусившего собачонкой подле него, с позволения сказать, человека, который не только от громче сказанного слова, но даже от быстрого, прямого взгляда так и норовил приникнуть к земле и мычал почтительно.

— Ты в этом краю живешь?

— Я, господин, не «живу». Я… существую, покуда можно. Пока дают… то есть пока дозволяет Непобедимый Властелин и вы все…

— Да пойми же и выслушай, как приказ, то, что я скажу тебе. Этого червя, коего вы именуете Непобедимым Властелином, я своим господином не признаю, я воин короля Артура. Я приехал из далекой земли.

— Воин короля Артура?

— Ты услышал верно. А теперь отвечай: почему ты становишься на четвереньки?

— Потому что, ежели мы случайно попадемся на глаза слугам Непобедимого Властелина и поспеем стать на четвереньки, они — уже был такой случай — могут оставить нам жизнь.