Боевая рыбка - Джордж Грайдер

Однажды после полудня, совершая сближение в подводном положении на своей старой лодке, нам удалось подкрасться и всплыть на дистанции, удобной для торпедной атаки, и я направил Уорсу насмешливое послание: "Бах! Ты покойник!" Он ответил следующим: "Этого может быть достаточно для того, чтобы потопить новичка". Было трудно осознать, что эти детские игры - всего лишь краткий перерыв перед реальным боем. Мне приходилось все время напоминать самому себе, что впереди нас ждут не игры, что глубинные бомбы несут смертельную опасность. Однако, подобно толстовскому герою, поймал себя на мысли о том, что никто на самом деле не захочет убить такого прекрасного человека, как я.

Страна, мимо которой мы шли, была одной из самых изолированных и заброшенных в мире, а сам город Дарвин, куда мы прибыли, оказался отдаленным населенным пунктом, со всех сторон окруженным пустыней и джунглями, все еще сохранявшим шрамы японских бомбовых атак начала войны. Несколько нефтяных барж притулились среди затонувших судов, все еще загромождавших гавань, и с помощью двух других судов мы пришвартовались, чтобы дозаправиться, и сошли на берег. Уорс, Хэнк и я составили компанию, чтобы выпить пива. Мой главный старшина-рулевой и два помощника трюмного машиниста пошли навестить брата рулевого, который остановился в Дарвине, а когда пришло время отправляться в путь, они все еще не вернулись.

Я всегда гордился своей пунктуальностью, и отсрочка в самом начале моего первого похода в качестве командира привела меня в бешенство. Я бы оставил их в Дарвине, но они были хорошими людьми, опытными подводниками и незаменимыми членами команды. Поэтому мы ждали и волновались еще двадцать минут, пока они наконец не объявились. Они остались без средства передвижения, так как автобус, на котором они думали вернуться обратно, не ходил. Все еще чувствуя себя не в своей тарелке при виде экипажа своей прежней лодки "Хокбилл", стоявшей у причала, в то время как мы задерживались с отплытием, я отчитал их за задержку и обещал оставить на лодке, когда мы вернемся в Перт. К тому времени, когда мы вернулись из этого похода, я, конечно, уже давно забыл об этом проступке, но в тот день в Дарвине воспринял опоздание как зловещее предзнаменование. Мы отбывали так, будто встали не с той ноги. Не пойдет ли и дальше все кувырком?

Теперь мы шли, не предполагая в дальнейшем делать никаких остановок. Миновали Малайскую гряду островов, Макасарский пролив и море Сулу и вышли в Южно-Китайское море, через проход у Филиппин на нашу промежуточную базу. Что касается встречи с противником, это было путешествие без происшествий, скуку развеивали лишь случайные самолеты, гребные суда и миражи. Но миражи могут доставлять много неприятностей. Поверхность воды в море Сулу настолько гладкая и неподвижная, что похожа на оконное стекло, и от этого возникают поразительные эффекты. Бревно, плывущее в воде, иногда различимо за двенадцать - пятнадцать миль, и наблюдатель может поклясться, что видит корабль. Радар его не засекает, по иллюзия зачастую настолько убедительна, что нам остается только стискивать зубы и плыть навстречу, пока он не покажется на горизонте и мы его не распознаем.

Через три дня пути после выхода из Дарвина мы столкнулись с реальной неприятностью механического свойства - оказалось неисправным вычислительное устройство расчетов торпедной атаки. Мы устраняли неполадки почти два дня, в то время как у меня крепла уверенность в том, что все в этом патрулировании идет не так, как надо. Наконец стало ясно, что мы не отремонтируем его без необходимых запасных частей.

Не слишком надеясь на успех, я направил донесение с просьбой о помощи от какой-нибудь следующей на юг подлодки. Перт ответил почти сразу, направляя меня на встречу с подлодкой "Хардхед" моего однокашника Фрэна Гринапа примерно за сто миль на север от того места, где мы находились. Примерно в час следующего дня "Флэшер" и "Хардхед" сошлись борт к борту, Фрэн передал мне необходимые детали, и мы были готовы двигаться дальше. Мы получили запчасти, когда не прошло и пяти часов после нашей просьбы о помощи, и за две тысячи миль от ближайшего дружественного нам порта - лучшее обслуживание, как я отмечал в своем рапорте, чем можно было бы ожидать даже на плавучей базе.

На позиции в восточной части Южно-Китайского моря три подлодки нашей "стаи" расположились на расстоянии примерно двадцать миль друг от друга. Потянулись бесконечные часы несения позиционной и дозорной службы. Поначалу все шло спокойно, и я вновь поймал себя на том, что анализирую, не подвержен ли колебаниям мой боевой дух. Один день я был нервным, как кот, и совершенно лишенным уверенности в себе; на следующий день чувствовал в себе силы задать трепку всему японскому флоту. Я решил более строго придерживаться режима сна, есть не так беспорядочно и даже следить за тем, что читаю. Я тогда запоем читал книгу Ли "Лейтенанты", но не пренебрегал и более легкой литературой, и нетрудно было обнаружить, что великое творение Дугласа Саутхолла Фримана не было обделено вниманием. Читая об этих людях, проявивших бесстрашие в другой войне, утешая себя тем обстоятельством, что они тоже не были застрахованы от ошибок и все же выходили победителями из трудного положения, я стал чувствовать большую уверенность в себе. В положении командира человек может найти огромное утешение в осознании того, что просчеты не являются исключением во время войны; что, наоборот, большинство действий производится на основании принятия во внимание ряда ошибок, неожиданных факторов и непредвиденных обстоятельств.

Поистине непредвиденным было обстоятельство, ввергшее нас в первую схватку, - мы сбились с курса.

В течение нескольких дней, когда мы с все возрастающим напряжением вели поиск противника, небо было затянуто облаками. Видимость оставалась настолько плохой, что мы были не в состоянии точно определить свое местонахождение. Но 4 декабря рассвет выдался ясным и ярким. В утренних сумерках я поднялся на мостик с Филом Гленноном и увидел, как он старается получше разглядеть звезды; затем, когда он спустился вниз, чтобы произвести обсервацию, я пошел в кают-компанию выпить кофе.

Фил возвратился через несколько минут и выглядел довольным.

- Я сделал точную обсервацию сегодня утром, командир, - сказал он. - Мы находимся примерно на пятнадцать миль западнее того места, где должны были быть.

Теперь можно с облегчением вздохнуть уже только оттого, что мы знаем, где находимся. Несколько миль способны совершенно все изменить, когда вы действуете в связке.

- Отлично, - сказал я. - Нанеси координаты корабля на карту и дай мне знать, когда мы вернемся на позицию.