Гиртам. Последний в своём роде. Трилогия (СИ) - Бор Жорж

Три корабля патрульных шли плотным строем. Забытая всеми Шиноко немного изменила положение своего корпуса в пространстве и включила форсаж. Рывок нашей базы был похож на прыжок атакующего гиртама. За несколько мгновений судно развило невероятную скорость, и вражеские корабли размазались по его борту тремя небольшими огоньками.

Таваль тем временем выпустил обе ракеты в направлении оставшихся в живых противников, но как-то странно. Будто и не целился в них вовсе. Снаряды прошли с двух сторон плотного построения и неожиданно одновременно взорвались. Истребители патруля сбились ещё плотнее, уже почти мешая друг другу.

– Залп, – заорал капитан, и я рефлекторно вдавил гашетку огня. Я шёл чуть выше игниса, и наш спаренный выстрел накрыл ведущий звездолёт противника. Ведомые не успели среагировать и врезались в обломки.

– В стороны! – тут же рявкнул человек, и мы изменили траектории, избегая столкновения с клубком огня, оставшемся на месте трёх истребителей.

Силы патруля оказались полностью уничтожены в течение пары минут с начала боя.

– Ши, собирай всё годное на продажу. Потом разберёмся, – передал Таваль нашей базе. Бродяга Родригеса неуклюже маневрировал и готовился к прыжку.

– Что всё это значит, Эд? – спросил мой напарник, – Какого хурга ты уничтожил патрульных?

– Мы, барон. Мы уничтожили. Ты теперь тоже в этом замазан, – устало ответил Эдгар.

– Я жду ответа, – с нажимом произнёс Таваль, – Неужели ты не мог сбросить груз? Ведь не первый раз такими перевозками промышляешь!

– Не мог, Тал. Не в этот раз. Наши старые дела с пиратами это возня в песочнице. Мне теперь проще погибнуть, выполняя заказ, чем вернуться к нанимателю с пустыми руками.

– Что за бред? – повысил голос капитан, – Всем давно известно, что при таких перевозках бывает всякое. Зачем ты связался с таким нанимателем?

– Не было выбора, старый друг, – грустно ответил Родригес, – Слишком большая игра началась. Прости, что втравил в это тебя, но один я бы не справился. Кто-нибудь из заслона обязательно бы ушёл.

– То есть ты знал о засаде? – неверяще воскликнул человек, – Знал и всё равно полез в пасть гиртаму?

В этот момент открылся боковой трюм Бродяги, и в космос вылетело несколько ящиков.

– В этом направлении опасность была минимальной. В ящиках ваш гонорар… и мой. Думаю, мне он уже не пригодится.

После этих слов транспорт полыхнул двигателями и ушёл в прыжок.

– Хургов придурок, – выругался Таваль.

– Капитан, перехвачен сигнал бедствия, – сообщил корабль, – Он исходит от одного из корветов. Видимо, там остались выжившие.

– Добей, – сказал я, и Шиноко дала несколько залпов в сторону источника сигнала, превращая дырявый корпус корвета в груду космического мусора.

– Уходим, – передал напарник, – Через час здесь будут патрульные со всего сектора. Надеюсь, ищейки у них нет.

– Можем прикрыться вспышкой Бродяги, – произнесла Шиноко.

– Неплохая мысль, Жестянка, – ответил человек, – Считай курс через центр чужого тоннеля до ближайшей системы. Будем надеяться, что получится обмануть преследователей.

Расчёт был готов к моменту нашей посадки в ангаре базы.

– Регистрирую открытие тоннеля, – сообщила Шиноко и Таваль грязно выругался.

– Не успели, – произнёс он, – Совершай прыжок, Ши. Хуже уже некуда.

После старта напарник ушёл в свою каюту и не выходил оттуда. Я побродил некоторое время по кораблю, но так и не придумал, чем заняться. Состояние капитана мне показалось странным. В запахе человека не было гнева, только горечь утраты. Учитывая, что его обманул знакомый, это было понятно, но эмоции были слишком сильны.

– Ши, покажи каюту самого главного пилота, – попросил я и пошёл за сигнальной лентой.

Таваль пил. Он сидел за небольшим столом в окружении стеклянных бутылок с алкоголем. За пару часов он уже успел опустошить несколько ёмкостей, и они валялись по всей каюте. Под ногами хрустнули осколки стекла.

– Можно войти? – спросил я.

– Сейчас не лучшее время, шонг, – пьяно ответил человек, – Не лучшее время, чтобы видеть твою синюю рожу.

Запах в помещении был неприятным, он остро напомнил мне жилище пилота, которого я съел на Кьесе.

– Почему ты так расстроен? – задал я вопрос, усаживаясь в соседнее кресло.

– Расстроен? Нет, что ты, мой синекожий друг! Просто я хороню ещё одно воспоминание из моей прошлой жизни…

– Этот Родригес входил в твою стаю? – конечно, предательство в прайде гиртамов было невозможно, но более точных слов я подобрать не смог.

– Стаю? – усмехнулся человек, – Можно и так сказать. Семья Эдгара много поколений служила моему дому. Мы росли вместе. Можно сказать, даже были братьями.

– Почему тогда вы не в одном прайде? – не понял я.

– Говори, пожалуйста, нормально, – попросил человек, – Или я разобью о твою дикую голову этот прекрасный сосуд, мой любознательный друг!

– Ну хорошо, в отряде, – поправился я, – Ты же меня понял?

– Это долгая история…

– У нас масса времени, – ответил я. Эмоциональное состояние капитана было ужасным. Я покопался в приобретённой памяти, но другого способа, кроме разговора, чтобы помочь члену стаи не нашёл.

– Эдгар, как я уже сказал, был моим соотечественником, – произнёс капитан, погружаясь в воспоминания, – Он один из немногих, кто выжил в мясорубке на Струмэ. Много лет назад случился мятеж твоих соплеменников против империи. Моя планета оказалась ключевой для захвата сектора, – в этот момент человек прервался и сделал несколько больших глотков из бутылки, – Однажды утром в систему вошли корабли шонгов и атаковали патрули и все космические объекты. Я тогда служил в войсках обороны и командовал звеном истребителей. Нас подняли по тревоге и бросили в атаку. Шансов особо не было, но мы сумели выжить и терзали транспорты коалиции, мешая высадке десанта. Мы сражались до самого конца, в ожидании помощи от империи, но никто так и не пришёл.

Я не прерывал Таваля. Его слова странным образом рисовали передо мной ужасную картину. Слушая наполненные болью и ненавистью слова, я начал понимать, что в жизни двуногих могут быть поистине ужасные события. Если бы подобное случилось с моим видом, то я никогда не простил бы врагов. Собственно, как и капитан.

– Сражение длилось трое суток. У нас было несколько кораблей носителей, которые прятались за спутниками. После высадки десанта, силы шонгов устроили настоящее истребление моего народа. Уцелело всего несколько тысяч человек. Мы стали изгнанниками. Без дома, без государства, без права осесть на земле империи, поскольку её представители посчитали, что мы сдались без боя. Нашим домом стали корабли. Сначала истребители, затем корветы и транспорты. Мы скитаемся по космосу и копим силы для реванша, но всё это тлен и прах. Сражаться не с кем. Коалиция развалилась, а уничтожение отдельных шонгов не имеет смысла. А теперь ещё Эд влез в какое-то хургово дерьмо…

В конце своей речи человек говорил уже очень неразборчиво, и мне приходилось прислушиваться, чтобы разобрать его слова. Его голова упала на грудь, и я услышал мерное дыхание. Компаньон уснул.

За двое суток пути капитан так ни разу и не покинул свою каюту. Я слонялся по кораблю, изучал трофеи и даже читал. За это время также критически уменьшился запас сухих рационов, но я надеялся, что компаньон этого не заметит. Попытки занять себя привели в зал для медитаций, но и здесь меня ждало разочарование. Чувство, возникшее при первом посещении этого места, так и не вернулось.

Наконец я оставил попытки и вернулся в рубку управления, где меня и нашёл компаньон.

– Сколько нам ещё идти в гипере, Жестянка, – хрипло спросил он с порога. Я развернулся в кресле и осмотрел своего напарника.

– Я в норме, – ответил тот на мой незаданный вопрос.

– Выход в обычное пространство через два часа, – сообщила Шиноко.

– Отлично. Примерная оценка трофеев в кредитах? – задал следующий вопрос Таваль и добавил, обращаясь ко мне, – Освободи кресло главного пилота, Гирт.