Женька, или Преодоление (СИ) - Купрашевич Владимир Ильич

— Муж Киры. Когда-то они рванули сюда за хорошей жизнью…

— И что?!

— Те двое, с которыми они смотались, устроились, как надо. А этого прихватили за воровство. Не так давно выпустили.

— И что же он, хотел вернуться?

— Нет. Просил денег.

Женя долго хлопала глазами, пока не собралась с мыслями.

— И ты дал ему?

— Ну, дал, конечно. Он попросил, как придем, купить его мальчишке мопед. Я пообещал.

— Но, ты сказал, что они сбежали?

— Сказал.

— И что?

— Просил купить, если встречу…

Женя покачала головой.

— Вася, ты меня удивляешь. Прямо мать Тереза.

Вывел их из фиордов все тот же лоцман, так и не научившийся за минувшие дни курить трубку, а когда его катер отошел от борта, Женя пошла спать. Надо было как-то восполнить потерю энергии за безумную ночь… Наверное, такие бывают еще только в Швеции.

На середине обратного пути команда еще была поставлена на уши. Неожиданно вновь пропала тетя Геля.

Поиски не дали никаких результатов. Уже кто-то высказал версию, что тетка сбрендила и выбросилась за борт. Ведь никто иной как она замочила кривоносого. Один из моряков даже заверил, что видел, как за кормой мелькнуло что-то темное, но разглядеть толком, не смог.

Застопорили машины, пошарили прожекторами вокруг корабля. Конечно, никого не обнаружили. Женя никак не могла поверить в случившееся, взяла фонарик и сама облазила все уголки, потом позвала на помощь Жучку. Не помогла и собака, только когда проходили мимо кладовой, она каждый раз кидалась на двери. Женя дважды открывала каютку и ничего не находила. Одни лишь мешки да ящики… Видимо миноискателя заклинило на взрывчатке, которая когда-то здесь лежала…

Подошло время ужина, и Женя уже не успевала его приготовить. Решили, что команда ограничится отварным картофелем и чаем. Евгения отправилась с ведром в кладовую. Картофеля в ящике оставалось немного и она решила добавить из мешка, который почему-то был повален. Кто-то здесь опять шастал! Женя насторожилась, осмотрела все углы. Не найдя ничего подозрительного, протянула руки, чтобы поставить мешок в вертикальное положение, как он перевалился на бок и на нем обозначилось человеческое лицо. Женя отскочила в сторону, открыла дверь пошире и только тогда смогла разглядеть помятую, пьяную физиономию пропавшей Гели. Женя безуспешно попыталась помочь ей подняться.

— Я ведь не железная! — простонала та и попыталась столкнуть руку Жени со своего рукава.

— Оставь ее! — услышала она голос мужа. — Давай освободим ей кровать, что-нибудь постелем. Пусть выспится.

Вдвоем они стащили полупустые ящики с кровати, постелили кусок найденного тут же брезента, и перетащили тетю Гелю на приготовленное ложе. Затем вышли из кладовой и заперли дверь снаружи на засов.

Когда вышли на палубу Василий остановился и посмотрел вдаль.

— Мы сейчас проплыли квадрат, где когда-то пропал ее муж а теперь и племянник.

— Опять племянник?! — округлила глаза Женя.

— Так, радист. Он был родственником ее мужу. И, где-то здесь погиб и сам Кирилл.

Женя почти с ужасом посмотрела за борт.

— Я, наверное, бы тоже запила! — прошептала она.

Когда вошли в каюту, Женя набросилась на капитана. Может быть ей, хотя бы сейчас, что-то толком объяснят? Василий обреченно опустился на стул. Он и сам только недавно узнал, что это за тип. С детства воровал. Несколько лет сидел в тюрьме. Жил с пьянчужкой, пили на пару… Та подрабатывала у Киры проституцией, потом померла. Когда остался один, вроде взялся за ум, подшился, как-то закончил курсы. Определили его на траулер, на беду всей команде. Это он закладывал их, когда работали на себя. Когда Кирилл пропал, он тоже был на палубе, вместе с тем мотористом. В общем, Кирилла заказали а эти подонки исполнили…

Затворница заскреблась в перегородку уже часа через два, когда Василий ушел на вахту, а Женя собиралась лечь, как всегда, в гордом одиночестве. Жучка на этот раз среагировала и, коротко тявкнув, тут же завиляла хвостом.

Женя вышла к кладовой. Темная фигура тети Гели вывалилась внезапно и сразу взяла курс на камбуз. Евгения проследовала за ней, опасаясь как бы та не вывалилась за борт, потом понаблюдала как шеф-повар, сунувшись под кран, долго обмывала лицо струйкой холодной воды.

Потом тетя Геля грузно опустилась на стульчик, на который устраивались те, кому предназначено было чистить картофель, отодвинула ногой пустой алюминиевый бак и кивнула Жене на стул, рядом.

— Ужин, как? — хрипло спросила она.

— Картофель еще остался. Можно открыть консервы, остались только рыбные…

— Я не о себе, — поморщилась тетя Геля.

— Все прошло нормально, — ответила Женя.

— Извини, — буркнула шеф повар.

— Да я все понимаю, — посочувствовала Женя.

— Ничего ты не понимаешь, — после паузы заключила тетка. — Одна я осталась. Этот засранец, все какой-то родственник был, хоть и непутевый, все надеялась человеком станет, не могла никак поверить, хоть и говорили …родного дядьку… Это ж я сунула его бомбу в рюкзак, которую он пристроил у баков с соляркой а сам полез в кладовую, думала за продуктами. … Хорошо, у твоего голова шурупит. Я уж хотела руки на себя наложить, а потом решила, что пока не изведу всех этих пизнесменов до последнего, не успокоюсь. Ведь от них все зло… Господь мне простит.

— А кто говорил-то?

— Да зачем тебе знать? Ему еще жить и жить.

Женя сразу поняла о ком идет речь. Тетя Геля права, не стоит на хорошего парня накликать беду. Ему еще служить и служить…

Когда показалась родная земля, команда высыпала на палубу. Толпа встречающих на пристани располагала к праздничному настроению уже своим видом. Все были в парадных одеждах — женщины в крепдешиновых платьях своих бабушек, мужички в светлых рубашках. Правда, несколько озадачивал развевающийся красный флаг над домом председателя.

Траулер коснулся бортом причала, под звуки самодеятельного духового оркестра. Мелодию разобрать было сложно, но уханье барабана компенсировал этот недостаток. Среди встречающих Женя с удивлением обнаружила гостей из Архангельска мичмана Лешу с женой. Рядом с ними стояло еще два незнакомых мужика приблизительно такого же возраста что и сам мичман.

— Боевая дружина, — довольный хмыкнул Василий. Женя оглянулась на него.

— Ты что ли организовал?

— Нельзя же было оставлять женщин и стариков…

Не отметить столь удачный рейс было грешно и, уже с причала, все пустились в загул. Архангельские гости отправились к Жене и Василию. Путь к дому указывала приплясывающая на радостях Жучка. На этот раз тетя Геля не бросилась наутек, а даже помогла вынести столы во двор и приготовить скороспелые закуски. С единственной улицы поселка снова загремели какие-то оркестровые пьесы, похожие на марши, видно кто-то отремонтировал годами молчавшую радиотрансляцию. Не доставало только транспорантов.

В разгар застолья, заявилась делегация рыбаков, во главе с председателем. Дед Иван был уже навеселе и с некоторыми осложнениями выразил вечную благодарность питерцам и их Жучке. После торжественной части члены делегации заняли места за столом и заложили еще по сто, а кто и больше, грамм. Председатель, похоже, добавил еще и гвардейские. Отоспаться здесь, в доме отказался.

Тете Геле пришлось проявить инициативу. Подхватив руководителя подмышку, хозяйка бодро вынесла его за околицу. А потом и дальше. Куда именно никто не понял, но утром выяснилось, что и тетя Геля куда-то потерялась. Никто ничему не удивился. Люди иногда сходятся и по идеологическим пристрастиям…

Поселок гулял три дня. Так, по памяти старожилов, бывало только на свадьбах, о которых тут уже забыли. Одни похороны, да поминки… Всем скопом обкатали подарок шведов, и, чуть было, не рассадили его о причал.

Презентом все остались довольны — лодка крепкая и емкая. И мотор, не чета нашему, чуть нажмешь на педаль, голову с плеч срывает. Особо, слабую. Так это, считай, каждую.