Суженая из лужи (СИ) - Шаль Вероника

Через пару часов очередь поредела. Бабка, за которой ей идти на прием, скрылась в кабинете. Иза выключила телефон и приготовилась к экзекуции. Именно так и никак иначе воспринимала она посещение психотерапевта.

Она вчера даже фильм про психиатра просила поставить, что Никки и сделал. Очень хотелось понять, чем этот врач занимается и что исцеляет. Слово, много раз повторенное Никки: «психика» ей ни о чем не говорило, а объяснить лучше он не смог. Или, почему-то не захотел.

Фильм «Обыкновенные люди», в котором психотерапевт помогал справиться главному герою с горем после гибели брата, озадачил еще больше. Ведь выживший брат, хотел умереть самым серьезным образом и поэтому отправился к психотерапевту, чтобы тот исцелил его душу. А она, Иза, вовсе не собиралась умирать.

Вот тут она испугалась по-настоящему. Раз психиатр врачует души, то это никто иной, как некромант самый настоящий.

- То есть, он некромант? - вытаращив глаза, замерла она посреди комнаты. - Ты говорил, что в твоем мире ничего этого нет! Ни некромантов, ни чернокнижников, ни целителей, ни магов! Ты мне врал!

- Ты опять все неправильно поняла! - закатывая глаза к потолку с обреченностью в голосе выдохнул Никки.

- А ты объяснять нормально научись! - крикнула она, и Никки обиженно отвернулся к окну.

Вспоминать эту сцену больше не хотелось, и Иза уставилась на закрытую дверь. Сейчас она зайдет и быстро поймет, без дурацких объяснений и фильмов, чем занимается психиатр. И пусть только он окажется некромантом! Не простит она Никки! Видит Охрум, не простит!

Бабка, бормоча под нос ругательства выкатилась из кабинета и направилась, сообщая всем и каждому, к заведующей.

«Может, и мне потом к заведующей сходить», - подумала Иза и несмело вошла в кабинет.

Окружающее пространство, едва Иза закрыла дверь, схлопнулось до минимального: как при Большом Взрыве, только наоборот.

Словно ее запихнули в каменный мешок. Взяв себя в руки, Иза сделала пару шагов.

В воздухе пахло пылью и дряным кофе. Сдержавшись, чтобы не сморщить хорошенький нос, села на кушетку.

Врач, чернявый, с бородой и в очках, мельком взглянул на карточку и бросил в ее сторону усталый взгляд.

- Что с тобой случилось, Валерия Соколова?

Такого панибратства Иза не ожидала. Она с первых дней в этом мире усвоила, «ты» стоит говорить только близким людям и подругам. Этот мужик другом ей не был, родственником тем более. И она, оскорбленная до глубины души, замолчала в нерешительности.

- Так... Так... Молчим... - и черканул пару строк в карточке. - Ладно, зайдем с другой стороны. Ты работаешь?

Да что он себе позволяет! Негодование Изы дало о себе знать и холодная ярость сменила нерешительность.

- Нет, - сквозь зубы прошипела она.

Снова записывает. Потом спрашивает:

- Учишься? - и уставился, сверля взглядом, словно в мозг заглянуть хочет.

- Да.

- Где?

- На писарчука, - оживилась Иза.

- На кого? - Перцовский видимо считал, что его взгляд из-под очков выглядит проницательно. На деле же видела она перед собой карикатурно кривляющегося невзрачного мужичонку в белом халате серого цвета.

- На журналиста, - со вздохом повторила официальное название будущей профессии. Мужичонка противно засмеялся и черканул несколько строк в карточке.

- На мой вопрос, где учишься, ты не ответила.

- Забыла название университета.

Еще запись на целые полстраницы, не меньше.

- Учеба нравится? - психиатр улыбнулся, обнажив ряд пожелтевших от кофе зубов.

А ему какое дело? Может еще и про то, как она сюда попала рассказать? Иза замолчала и уставилась на осенний пейзаж на календаре за спиной у эскулапа.

- Так зачем ты пришла? - он посмотрел на титульный лист медицинской карточки. -Валерия.

- Декан отправила, - ярость бушевала в ней по-прежнему, но Иза благоразумно спрятала ее поглубже и, карикатурно всхлипнув, начала рассказывать про конкурс красоты и про то, как противно пялился на нее председатель жюри.

- А здесь на тебя кто-нибудь смотрел? - психиатр прервал рассказ на полуслове и нырнув в тумбочку закопошился в бумагах.

Иза растерялась. Вспомнила, как бабка в коридоре на нее смотрела. И тетка помоложе тоже смотрела.

- Да.

- А может, на тебя не просто смотрят? - снова пафосная серьезность тона и рука тянется к карточке.

- Не просто смотрят? - не поняла Иза. - Сложно смотрят, хотите сказать?

Психиатр задумался.

- Нет, больше, чем смотрят? - склонился над карточкой.

Иза пожала плечами и уставилась поверх головы Перцовского, на полку, привинченную к стене. Вот бы сейчас силой взгляда эту полку р-р-раз и обрушить на голову этому мозгоправу!

- Может, про тебя говорят? - врач оказался упрям и сдаваться не собирался, несмотря на явную демонстрацию пациенткой скуки и желания завершить прием.

- Ну да, говорят, бывает.

- Вот! - взмахнул он пальцем. - А что говорят?

- Разное.

- Например, осуждают?

- Сплетничают, - и поджала губы.

- Отлично! А голоса в голове ведь тоже говорят?

- У кого? - Иза совсем растерялась и не понимала к чему ведет беседу, которая становится все более странной, этот несуразный мужичонка.

- У тебя!

- Нет у меня никаких голосов, - с яростью в голосе возмутилась она. Конечно, в своем мире, когда она переутомлялась от занятий магией, ей бывало перед сном чудились некие голоса, то ли из сна, то ли из яви. Но рассказывать это психиатру, она была уверена, не лучшая идея.

- Сейчас будем проходить тест, - порывшись в выдвижном ящике стола, психиатр вытащил небольшую стопку бумажек и разноцветные полоски.

И вытащив самый чистый лист из стопки, повернув к Изе лицевой стороной с рисунком нетерпеливо выдохнул:

- Что ты здесь видишь?

Иза уткнулась взглядом в странное синее пятно и, пытаясь догадаться, что от нее хочет этот нелепый человек, наморщила лоб.

- Не знаю... - пятно было ни на что не похоже. Вот показал бы нормальные картинки, она бы сразу все поняла.

- Совсем не знаешь, - брови поползли вверх, а рука снова черканула пару строчек в карточке.

- Нууу, стену замка, башенку, - несмело заикнулась Иза. - Реку.

- Так. Так. Уже лучше, - и сунул в нос другую картинку с розовым пятном. - Что видишь здесь?

- Покои свои вижу, - оживилась Иза.

- Как интересно, - почесал затылок психиатр и снова черканул в карточке. - А здесь?

Клякса была большая, разноцветная. Края одного цвета наплывали на поле разлива других цветов и смешивались. Картинка притягивала взгляд Изы и вызывала ностальгию по ее родному миру, по дому и даже по отцу.

- Магию в нашем мире. Вот она окрашивает серые мрачные будни ярким цветом, - Иза поняла, что хоть здесь говорить правду можно. Хотя бы чуть-чуть.

- Как интересно! - широкие небрежные брови Перцовского поползли вверх.- А теперь выбери цвет, который больше всего нравится, - и он разложил россыпь цветных карточек, умеренно грязных.

- Этот, - тыкнула в нечто похожее на оттенок розового.

- Еще. Пока не останется последний, самый нелюбимый.

Охрум тебя побери! Сколько мне ещё вести здесь эти тупые беседы, психовала Иза, но ни одним движением мускул не показывала, что думает про психиатра и его методы. Просто с нарочитым спокойствием, желая воспламенить их взглядом, тыкала пальчиком в карточки наугад.

- Здесь пятно!

- Ну и что?

- Рассказать, что я в нем вижу?

- Нет-нет, - суетливо забрал карточку со стола врач.

- А если я хочу? - Изе стало смешно от своих вчерашних страхов. Вообразила себе некроманта страшного, а встретила придурка. Теперь ей хотелось поиздеваться. Не только Никки терпеть ее выходки.

- Раз так все серьезно... - протяжно выдохнул мужичонка и вернул карточку на стол. -Описывайте, что видите в этом пятне.

- Чайное блюдце!

- И все?

- Каплю магии! - с воодушевлением выдохнула Иза.

- Вот и славненько! - воскликнул Перцовский и глянул на часы.