Вирус войны (СИ) - Грей Дайре

…На крейсере ему сообщили, что Ольга пришла в себя. Она выглядела уставшей, но улыбнулась, когда он пришел.

— Как прошли переговоры? — в серых глазах промелькнуло беспокойство. Странно. Цвет один, но у нее глаза яркие. С четкой окантовкой и более темными прожилками. Совсем не водянистые. Выразительные.

— Все хорошо.

Он не хотел вдаваться в детали, помня о том, как все обернулось в прошлый раз. Но она сама захотела развить тему.

— Гиатрос сказала, что во время штурма лабораторий погибло много людей. У брата Саши жена — медик, ее забрали в одну из таких лабораторий. Ты сможешь узнать, жива ли она?

Креон задумался лишь на мгновение, затем уверенно кивнул. Проблем возникнуть не должно. Тела погибших, как и освобожденных, доставляли в местные властные структуры, откуда их потом забирали родственники. Можно связаться с одним из них и сделать запрос по личным данным. Не разглашая, кто именно и зачем интересуется.

— Спасибо.

Ольга откинулась на подушки и посмотрела в иллюминатор. На Землю.

— Я могу еще чем-то помочь?

Он знал, что такое благодарность. И хотел отплатить женщине за ее доброту и помощь.

— Отвези меня домой…

Глава 37

…Полет продолжался. Шейх начал появляться каждый день. И не только вечером. Иногда утром, к завтраку. Иногда к обеду. Он старался застать их врасплох. Подловить. Вынудить совершить ошибку. И будь Саша одна, она бы точно попалась. Но рядом находилась Филис.

Она неизменно улыбалась хозяину и оставалась любезна, поддерживая разговор на любую тему. Стоит отдать ему должное, этросс избегал острых вопросов, держась в пределах обсуждения культурных обычаев, искусства и других планет, нейтральных по отношению к Этре и Киорису.

Порой он обращал внимание и на Сашу. И здесь уже ей приходилось изображать интерес к диалогу. А еще страх, который медленно сменялся апатией и равнодушием. Бояться тоже надоедает. Тем более, когда ничего не происходит, и день сменяет день. Да, шейх по-прежнему вызывал в ней внутренний трепет, и она прекрасно понимала, что он опасен. Как ядовитая змея, затаившаяся в ожидании добычи. Он приручал их, желая втереться в доверие. И когда-нибудь ему надоест играть, терпение кончится, а в ход пойдут иные методы. Эта мысль действительно пугала, и именно за нее девушка держалась, встречаясь взглядом с темными глазами.

Филис же изображала обиду. О нет, она позволяла эмоциям взять верх, но поджимала губы, отводила взгляд, каменела лицом, от чего улыбка становилась натянутой. Их хозяин-гость все видел. И, кажется, верил. Несколько раз проверял, убеждаясь в одинаковости полученных реакций. В глазах его читалось удовлетворение и скрытое торжество. Он уже верил в победу. Пусть неблизкую, ведь одно дело — разрушить женскую дружбу, изначально хлипкую по меркам Этры, и совсем другое — преданность Киорису.

Они не могли обсуждать результаты. Говорили лишь на отвлеченные темы. Бытовые. Исторические. Культурные. Но иногда, оказываясь рядом, совсем близко, обменивались короткими выразительными взглядами и обменивались рукопожатиями. Все хорошо. Все правильно. Все идет так, как нужно.

Это дарило утешение. Надежду. Робкую радость, которая мгновенно увядала, стоило появиться шейху.

Сегодня все было немного иначе. С самого утра как-то не заладилось. Лепешки оказались пересушены. Соус пересолен. Чай слабо заварен. А выходя из ванной, Саша поскользнулась и едва не упала на пол, чудом удержавшись за стену. К ней она и прислонилась. А потом сползла на пол, ощущая усталость. Кажется, так она еще не уставала. Раньше было немного иначе. И даже во время плена у шиитранцев ее не накрывало чувством полной безнадежности. Может быть, от того, что тогда ей хотя бы верилось в чудо? В то, что путешествие, начавшееся со спасения, не может закончиться вот так глупо? Теперь же в происходящем виделся логический исход. Не будь ее, у Этры не останется козыря. Никто не сможет шантажировать Киорис. Все закончится. Киорийцы победят в войне. А Икар… Он найдет кого-то еще. Ведь теперь он пробужден, сможет стать императором. Ему пойдут церемониальные одежды, которые рисовала Филис. Он будет хорошим правителем…

— Саша!

Она вздрогнула и поняла, что уже несколько минут молча смотрит на воду. Киорийка стояла в паре шагов в стороне, одетая в алый балахон, очень смутно напоминающий тунику.

— Ты не отвечала. Все хорошо?

Она спрашивала с деланным равнодушием, но в глазах проглянула тревога.

— Да, — легко соврала девушка. — Просто поскользнулась. Подумала о том, сколько в гаремах на Этре случается несчастных случаев в год. Особенно в бассейнах. Почему ты так оделась?

— Сегодня мы прибываем. Для тебя тоже готова одежда.

Сегодня. Сердце пропустило удар. Сжалось. Кожа покрылась мурашками.

— Уже… — выдохнула она.

— Заканчивай, и я помогу тебе одеться.

С этросской одеждой Александра уже могла разобраться и сама, но отказываться не стала. Вытерлась полотенцем, позволив тому мокрым комом упасть на пол, вышла в каюту. Натянула мягкое белье, состоящее из крайне целомудренных трусов и топа на широких бретелях. Повернулась к жрице, которая подхватила полупрозрачную блузу из легкого шифона белого цвета и накинула ей на голову.

Пока Саша путалась в рукавах и горловине, ловкие пальцы нашли ее и сжали. А потом раздался голос:

— Жизнь — слишком ценная вещь, чтобы расставаться с ней. Даже когда все вокруг рушится, всегда остается шанс, что ситуацию можно исправить.

Блуза скользнула по телу до середины бедер. В комплект к ней шли широкие шаровары. Тонкие, как будто шелковые. Мягкого песчано-бежевого оттенка.

— Клео говорила, что самоубийство для киорийцев — едва ли не смертный грех.

— Она еще юна. Мы не практикуем самоубийство, но на Киорисе распространена эвтаназия. Милосердная смерть для тех, кто не может обрести исцеление или слишком стар, чтобы заботиться о себе самостоятельно. Не все могут смириться с тем, что постепенно теряют контроль над телом или утрачивают разум. Пусть наши технологии сильны, но победить время не дано никому.

— Значит, беспомощность и долгая жизнь могут оправдать смерть?

— Они могут сделать ее приемлемой. К тому же у человека остается возможность попрощаться с родными, доделать все свои дела и покинуть этот мир в той обстановке, которую он считает комфортной.

Дела… Вспомнились Археосы. Она каким-то чудом должна вернуться на Киорис и рассказать то, что не успела передать Креону. Попрощаться… Это ведь тоже важно. Родители. Брат. Икар… Сердце снова сжалось. Неожиданно оказалось, что она так много не успела сказать.

Саша сунула ноги в привычные мягкие тапочки с укрепленной подошвой для выхода на улицу. Встала, позволив Филис набросить поверх блузы длинный жилет в тон штанам с темными пуговицами. Бывшая жрица развернула ее лицом к себе и начала медленно застегивать каждую. От горла вниз.

— Наши воины тоже гибнут раньше положенного срока. И иногда в бою им приходится принимать сложные решения, которые могут привести к гибели. Каждый решает, что для него важнее — собственная жизнь или Киорис. Его благополучие. Безопасность. Процветание.

— Значит, вы оправдываете самопожертвование?

— Только тогда, когда решение принято, исходя из всех факторов. И на холодную голову. Разум делает выбор, а не сиюминутные эмоции. Ты понимаешь?

Она кивнула. Ей сообщили о том, что умереть она еще успеет. Если ситуация выйдет из-под контроля и другого выбора не останется. Этот вариант стоит рассмотреть, но подходить к нему нужно не под давлением момента, а максимально спокойно и рассудительно.

Филис едва заметно улыбнулась и указала на пуфик перед туалетным столиком.

— Давай заплету волосы. Под платком с убранными удобнее.

Александра согласилась. Позволила расчесать, заплести, набросить на голову ткань, которая пока оставляла открытым лицо. На себя она не смотрела. Не хотелось видеть, как из нее снова делают куклу, наряжая в чужую одежду и не оставляя выбора. Вот в чем было основное отличие ее пребывания на Киорисе — там у нее всегда имелся выбор. Определенная свобода. И независимость, учитывая выданные средства. Ее не заставляли. Не вынуждали. Ей позволяли пробовать, выбирать и учиться. А здесь…