Хозяин шара - Елена Минькина

— Да, пора справлять новую, в такой работать нельзя.

Руки закоченели, она сунула ладони под мышки, пытаясь согреть. Неделю назад в чьей-то машине оставила варежки и теперь страдала. Нюрка взглянула на небо: низкие тучи спешили в сторону леса. Она давно заприметила: при таком ветре погода обещает быть хорошей.

Скоро совсем рассветет, идти будет легче. Да, весна для нее — самое трудное время. В прошлый год она позволила себе месяц не работать, но в этом году родился Гришенька. При мысли о сыне на сердце стало тепло, Нюрка заулыбалась. Как же сильно она любит его! Ему уже исполнилось два месяца. Когда Нюрка подходила к сыночку, он ей улыбался, приводя ее восторг.

Наконец-то в ее жизни появился человек, пусть крошечный, но который впервые подарил ей столько любви. С появлением ребенка ее стала мучить совесть: так жалко Вальку Думнову! А все эта жирная тетка: если бы не ее приезд, не надо было устраивать представление. Она бы ходила к Вальке в гости, и они бы обсуждали своих детей: кто сколько кушает, как спит. А теперь вот сиди с этой старой каргой Сусанной, достала уже.

Нюрка вздохнула и постаралась отогнать неприятные мысли: «Буду лучше думать о Гришеньке, какой он славный мальчик. Во что бы то ни стало в этом году надо провести газ в их хату. А то в холодные месяцы промерзаю насквозь. Мы с Сусанной потерпим, но ребенок… Вдруг он заболеет? Просто с ума сойду!»

Она сходила в районное газхозяйство и пришла в ужас от цен за проводку газа. Пересчитав сбережения, Нюрка пригорюнилась. О ремонте хаты можно забыть совсем, а если даже занять денег у Дуни, все равно не хватает. Теперь каждый день она мечтала о богатом клиенте, который расщедрится и заплатит хотя бы пятьсот рублей. Попросить такие деньги она не решалась, ее такса — сотня. Она считала, что это и так бешеные деньги, но сегодня решилась: будет просить двести. По большому счету права Сусанна: надо переезжать в район. Там куча клиентов, да и практику открыть можно: приворот, отворот, порча, говорят, теперь это модно. Но кто ее там ждет? Квартиры теперь не дают, для открытия своего дела тоже нужны огромные деньги.

За грустными мыслями Нюрка не заметила, как дошла до дороги. Скинула платок, взбила волосы, расстегнула пальтецо, показав соблазнительные коленки, поправила короткую юбку и стала ждать.

Первый клиент нарисовался быстро. Разбитые «жигули» резко затормозили рядом, слегка обдав грязью.

Нюрка разозлилась:

— Ну ты, дядя, полегче. Не видишь, человек стоит?

Дядька, лет пятидесяти, опустил стекло и, увидев Нюрку, спросил:

— Куда едешь, дочка?

Гордо выставив вперед налитую молоком грудь, Нюрка томно прикрыла глаза и прошептала:

— Тоже мне, папаша нашелся. Гляди лучше, дядя. Красоту эту видишь? — И вдруг ни с того ни с сего выпалила: — Пятьсот рублей стоит, — сказала и даже зажмурилась, будто сейчас ее за невиданную наглость ударят по лицу. А потом поняла, что погорячилась, и быстро добавила: — Если необычным способом, а обычным — двести. — И подмигнула ему.

Дядька засмеялся:

— Проститутка, значит… Сколько нынче вашего брата развелось, даже в этой глуши. А ну садись в машину, чего стоишь? И прикройся, чай, не май месяц. И не стреляй ты на меня глазами. Дочка у меня твоего возраста, похожа ты на нее очень. Мне тебя жалко, стоишь тут голая.

«Ну все, придурок попался. Только время с ним потеряю. И зачем про пятьсот рублей сказала? Назвала бы сразу разумную цену, а то денег нет, и учит, как жить», — с тоской подумала Нюрка.

— Ну чего стоишь, залезай в машину, хоть погреешься.

— Не могу я, дяденька, мне работать надо, — заканючила Нюрка.

— Садись, садись, пятьсот плачу.

Не веря своим ушам, она радостно подпрыгнула, обежала вокруг машины и пулей влетела на переднее сиденье. Согревая замерзшие руки дыханием, доверительно сказала:

— Дяденька, ты не пожалеешь. А хочешь, я в рот возьму? Такой кайф поймаешь! Ты ничего, видный мужик.

Мужчина поморщился.

— Слушай, я тебе и так денег дам, я тебя погреться позвал, вон руки у тебя синие, как кожа у куренка.

— И что, совсем ничего не будем делать? — удивилась Нюрка.

— Ты что, русского языка не понимаешь? Я же тебе сказал уже.

Нюрка изменилась в лице, сникла, будто уличили ее сейчас в чем-то гадком, такого с ней еще не бывало. И вдруг ей стало так жалко себя, она даже всхлипнула. Сдерживая набегающие слезы, спросила:

— А как зовут тебя, дяденька?

— Николаем. А тебя, пигалица?

Нюрка для виду обиженно надула губки:

— Не пигалица я, а взрослая рожалая женщина. Нюрка я.

Мужик опять рассмеялся:

— Во-первых, не рожалая, а рожавшая, а во-вторых, какая ты женщина? Ребенок совсем. Так чего ты здесь стоишь? Работы, что ль, нет? Молодая, симпатичная, можешь замуж удачно выйти. У меня вон трое ребятишек, а жена, между прочим, тоже раньше проституткой была, а теперь мы счастливы очень. Уж столько лет вместе, — сказал, вздохнул и заулыбался.

«Жену, знать, вспомнил, — подумала Нюрка. — А вдруг притворяется? Сколько сейчас уродов развелось!» По жизни Нюрка никому не верила, поэтому разозлилась.

— Слушай, мужик, лучше трахни меня скорей, да и дело с концом. Не люблю я нотаций этих. Зачем лезешь ко мне в душу, про семью твою мне знать неинтересно! А замуж за кого выходить? У нас в деревне одни старики остались. Да и не нужен мне никто. Я как представлю, что какой-нибудь козел моего Гришеньку бить будет, сердце переворачивается.

— Неужели ребенок у тебя есть?

— Месяц ему.

— Тогда вот, держи, — мужчина залез в карман, вытащил пятьсот рублей и сунул Нюрке в руку.

Ее глаза жадно блеснули. Она схватила денежку, деловито посмотрела на свет: вдруг фальшивая. Затем сунула ее в карман, задрала юбку и начала торопливо стягивать колготки.

Мужчина остановил ее:

— Что с тобой? Такое впечатление, что мы с тобой говорим на разных языках. Я же сказал: пригласил тебя только погреться. Так объясни мне, чего работать не идешь?

Получив деньги, Нюрка подобрела:

— Работать? — спросила она удивленно. — Так я маленькая еще, мне нет шестнадцати. А потом я — кормящая мать, с кем Гришеньку оставлю? На мне еще старуха сумасшедшая, ее тоже кормить надо. А на работе, даже если возьмут меня, сколько платить будут? Вот так-то, мужик. Если честно, мне такие, как ты, не попадались еще. Денег ведь просто так никто не дает. Спасибо тебе.

— А старуха эта — твоя мама?

— Сусанна? Нет, не мама, она меня вырастила. Ну ладно, согрелась я, пойду уже. Мне, знаешь, на газ заработать надо. Гришеньке месяц всего, этот год перебьемся, а на следующий как жить? Если в зиму уйдем без газа, беда будет. Хата старая, со всех щелей дует, Гришеньке тепло нужно.