Пустыня смерти - Олеся Шалюкова

Из души поднялся крик, но я его подавила усилием воли. Нет. Не сейчас.

У меня есть дело. Более того, я на работе. Все частные вопросы можно было, да и нужно тоже, отложить на совсем другое время.

Но идея о том времени, когда такие как я были не отверженными, а любимцами пустыни, мне понравилась! Но об этом я все же подумаю чуть позже. Не сейчас… Нет.

Вытащив из сумки песчаный барабан, я ударила в него ладонью, ещё раз, ещё, задавая ритм. И песок подхватил.

Вокруг моих лодыжек завертелся первыми неуверенными буранчиками песок.

Я призывала бурю.

Я звала её к себе, манила, очаровывала, я гладила воздух, я танцевала для пустыни.

И она отзывалась. Воздух задрожал, разбиваясь вокруг меня осколками песчаных горстей. Ураган пришёл на смену маленьким буранам и ветреным ударам.

Небо потемнело, укрылось завесой падающего песка. Волны дюн то поднимались вверх, то опадали. От круговерти серо-чёрного песка ничего не было видно. Все вокруг множилось и дробилось, как отражение в разбитом зеркале озёрной глади.

Руки давно уже дрожали от напряжения.

Ноги болели, но остановиться было нельзя.

Вокруг приготовившихся к движению ха-змей уже бесновалось песчаное море, вышедшее из-под возможности чьего-то контроля.

Мы танцевали с пустыней в едином ритме, я сейчас была биением сердца бури, и если бы песок не закрывал трёх змей от самых страшных ударов, продолжать движение уже было бы некому.

Сколько прошло времени, я не знала. В танце ощущение его терялось. Пальцы окрасились красным. Ноги покрылись царапинами. И хоть я набрала нужную мощь, я никак не могла двинуться с места, я ждала.

А потом Она пришла.

Все застыло. Буря, дюны, стихли песчаные волны, и штормовой ветер лёг ей под ноги покорным ласковым зверем. Сама Пустыня обнимала меня за плечи, укрывая ласковым песчаным крылом.

Давно я не танцевала вот так, до крови, до полной отдачи, вызывая в мир силы, куда более опасные, чем всё остальное вместе взятое. Уже очень давно я её не видела. Обычно только слышала её голос.

А сейчас она рядом, и в её словах слышится смех и нежность, и тревога, и тепло.

— Как ты выросла, девочка моя. Ты прошла долгий путь, но у него было своё начало. Танцуй, малышка, лети. Впереди тебя ждёт не будущее, впереди тебя ждёт прошлое, давно ждёт, уже успело тебя заждаться. Так протяни руки и забери его!

Ветер вокруг сошёл с ума, завыл, зарычал, заметался. Под моими ногами легла лестница, за моей спиной раскрылись изломанные песчаные крылья.

Вскинув руку, я ударила в барабан последний раз, подавая знак Рамиру и остальным, напрягла руки в последнем усилии и послала всю бурю вперёд, спустив её с цепи.

И… мне было искренне жаль тех, кого отрядили нас убивать.

Засада ждала верховых ящеров, на худой конец одного-двух ха-змей. Но в крутящемся песчаном нечто не было ни первых, ни вторых. Была завеса песка, и всё.

Я танцевала в центре урагана, ведя его за собой. И когда в проем врат в форт была впущена буря, я уже в облике Зеона была на спине Тайпана. С подарком Пустыни я смогла взлететь на врата за мгновение до удара и уже оттуда, окутанная песком, спустилась к нему на спину.

Мы не задерживались, промчались по улицам форта стремительной вспышкой, и потом просто удалялись все дальше и дальше, прочь от форта, где песок собирал свою кровавую дань.

Держаться в седле сама, вычерпанная до дна я больше не могла, и пока Тайпан мчался вперёд, я уснула меж его наспинных гребней. Упасть отсюда? Ха! Змеиный проводник я или кто?

И не в таких условиях спать приходилось. К тому же надо было набраться сил. Обязательно. Чтобы можно было удержать меч в руках. Чтобы можно было пройти последний отрезок пути, потому что путешествие подходило к концу.

Утекали последние часы, которые я могла провести в этой компании, но я не жалела. Сейчас я ни о чём вообще не могла жалеть и не хотела. Я спала.

…Когда рассвет обагрил пик Гроз, движение закончилось.

Серые лучи встающей Меды не могли пробиться сквозь нагромождения ветвей высоких деревьев. Я привыкла к пустынным пальмам, а здесь были толстые изломанные стволы, покрытые чем-то серым и зелёным. Вместо широких листьев, было очень много мелких, и ветви, ветви! Хорошо хоть кустарники были в принципе узнаваемы.

Здесь царил полумрак, а ещё тишина, от которой по спине бежали ледяные мурашки. Но более явственным был запах.

Не просто пахло. Воняло. Всё и отовсюду. Десятки, сотни, тысячи разных запахов обрушились на мой нос и голову! Заломило в висках, в горле зачесалось и запершило. Ну и мерзость! Как здесь можно жить?!

— Дальше мы идём пешком, — Грэсс, спешившись первым, помог спуститься Ремес, пока Кит, Рамир и немного пришедшая в себя я сама рассёдлывали ха-змей. — Дальше я знаю дорогу сам, поэтому могу вас провести.

На мой удивлённый взгляд лорд Вессен пояснил:

— Я уже десятый раз здесь с поручением. Правда, вначале сюда ездил прошлый советник императора, я же был советником в своём другом ауле.

Понятливо кивнув, я взглянула на трёх ха-змеев, замерших рядом со мной.

«Мы ещё увидимся?»

«Раньше, чем ты думаешь», — пообещал за всех Мамба, наклоняясь ко мне. Длинный язык скользнул по моей щеке. — «Не скучай и ничего не бойся. Здесь есть те, кто не дадут тебя в обиду. А пока, до скорой встречи, змеиное дитя».

Ответа от меня чешуйчатые братья не ждали.

Не потревожив ни одной ветви, все три змея тихо растаяли в низине пика.

В груди больно дёрнуло, когда я взглянула на ало-жёлто-чёрную чешую в последний раз, и круто повернулась.

— Итак, — взглянула я на нашу компанию. — Грэсс, ты впереди как проводник. Кит, ты достаточно силён, чтобы защитить лорда от чего бы то ни было. Прикрываешь его. Лорд Орим, вы сразу же за ними. Ремес, держись за спиной лорда. Рамир, ты закрываешь со спины девушку, я иду замыкающим. Да будут милосердны ко всем нам боги.

Моё пожелание эхом подхватили остальные, и мы начали своё восхождение.

Здесь не было песка, на чью информацию я привыкла опираться. Природа вокруг была причудлива. И чем дальше мы удалялись от низины, тем чаще вокруг стали появляться кустарники и чёрные деревья с острыми иголками вместо листьев. И это было всё не последствием пожара, а живые деревья!

От запаха кружилась голова, и с каждым новым шагом тошнило всё сильнее и сильнее. Организм объявил войну? Да мне так плохо не было, даже когда я впервые попробовала то, что продавали под видом воды за полновесные золотые в городах!

Мы были в дороге больше часа, когда с неба полила вода.

Вначале редкими каплями, потом неостановимым потоком, быстрее — сильнее!

Видимость упала, и вместо привычной жары пустыни нас окутывал промозглый холод. Захотелось повернуться назад и окунуться в тепло моей родной стихии.

И? Что это вообще такое?

Грэсс коротко пояснил, что это называется «дождь» и посоветовал держаться ближе друг к другу.

Хоть это место единственная дорога к храму Царя змей и раз в пару дней патрулируется, на неё могут вылезти местные обитатели, с которыми даже ха-змеи не любят связываться.

Останавливаться мы не стали. Дождь здесь шёл постоянно, и редкие просветы, во время которого мы поднялись на эту дорогу, были именно что очень редкими.

Я прислушивалась к окружающему миру, и мало-помалу проникалась его непохожестью на мою родную пустыню. Здесь было очень мало зелени, не больше чем в пустыне. Но там, где я привыкла видеть золото и полотно из тёплых жёлто-алых оттенков, перетекающих из одного в другой, здесь были приглушенные тона. Серые, жемчужные, белые, с всплесками чёрного и совершенно неожиданно — с яркими аляповатыми пятнами. Синие, алые, оранжевые, бирюзовые, пурпурные, фиолетовые цветы были увиты тонкими серебристыми усиками. Они покачивались в переплетениях серых игольчатых ветвей. Цветы были ядовитыми, но влюблённо на них смотреть мне это не мешало.

И даже запах в такие моменты не казался таким отвратительным.

Дорога была хорошо видна. Полная противоположность моей любимой пустыне, когда буря затирает все дорожки и тропки спустя считанные минуты после того, как пройдёшь. Здесь чётко была видна колея, по которой мчался серо-бурый поток, и вдоль неё мы поднимались наверх.

Идти было очень тяжело, ноги скользили. И комфортно себя чувствовал только Рамир, парящий над этой хлябью в воздухе. По возможности надо было соблюдать тишину. Общались знаками, хотя и общаться не очень хотелось.

Автоматически переставляя ноги и то и дело спотыкаясь, я думала о том, что ждёт меня в конце этого пути. Старики баяли, что здесь, под нависшими низко скалистыми складками есть целый город, вырубленный в скале.

Неизвестно, кто и когда его выстроил, да и кто согласился бы жить в этом дождливом царстве, вечно укутанном серой пеленой? Я бы лично не смогла, мне были милее просторы Аррахата, с фонами вспенившихся песчаных волн. А тут тоже кто-то жил, и кому-то это место казалось лучше всех на свете.