Жена для генерального - Мария Сергеевна Коваленко

Под хлесткими струями в ход шли уже не угрозы, не крики, а ласки. Я заставляла его хрипеть от удовольствия. Не слушала никаких «подожди» и «я больше не могу». Губами, руками вытягивала все силы и требовала лишь одного: «Уберечь себя».

Дурацкая женская потребность привязать всех самых любимых к подолу оказалась сильнее любых доводов! Это была необходимость сродни одержимости.

Меня не интересовали никакие аргументы и гарантии. Марат терпеливо каждый час клялся, что останется цел. Но я будто не слышала.

После душа изорвала их карту на маленькие клочки. Покормив дочь, уложила ее спать. А сама полночи провалялась одна в гостиной на диване.

Идти в кровать к Марату было страшно. Вспоминались его жуткие шрамы, рассказ об операциях. И в голове мутилось. Мне было страшно... жутко! От мысли, что второй раз ангел-хранитель может не вытянуть этого упрямца с того света, накатывала настоящая паника.

Но... чего и следовало ожидать – мои угрозы и слезы ни на что не повлияли. Как только уснула, Марат перенёс меня в спальню. Прижал к боку. А утром спокойно и четко заявил, что сделка состоится независимо от моего желания.

Этот гад опять забрал у меня право выбора. Снова решил все сам. Наверное, прибить его за такое следовало. Облегчить Гарасимову работу.

Но вместо злости и истерик во мне будто какая-то пружина разжалась. Оказалось, что нет больше сил бороться за свое. Нет желания спорить.

Как и год назад, это чудовище словно приручило меня.

Вместо сопротивления я позорно приклеилась к нему. Один раз горько всхлипнула. И оставшиеся дни каждый этап плана, каждую мысль и страх проживала вместе.

Накануне операции Дима и его команда сделали вид, что полностью отошли от дел. Бадоев сам договаривался об отрывке видеозаписи и торговался с Шульцем о стоимости нового компромата.

Однажды я даже стала свидетелем такого разговора. Бадоев говорил по громкой связи в домашнем кабинете Марата.

Даже я, проработавшая с начбезом несколько лет бок о бок, не смогла бы поверить, что он блефует. Бадоев спорил так азартно, так жестко гнул свою линию, будто и правда хотел получить видеозаписи.

Подозреваю, в нем не усомнился бы и детектор лжи.

Марат лишь хмыкал, когда этот переговорщик очередной раз менял время встречи или сбивал цену. Шутил, что переведет его в коммерческий отдел. Но потом приезжал Штерн, и всем сразу становилось не до шуток.

У этого высокого плечистого мужчины, которого Марат называл «Дима», новости не отличались особым оптимизмом. Вначале его людям удалось выяснить, что подружка Шульца не живет с ним уже неделю. Потом чудом они смогли напасть на ее след. И буквально за ночь до встречи узнали, что любовник сам ее спрятал.

Радовало, что здесь обошлось без участия Герасимова.

За женщиной никто не следил. В съемной квартире она жила одна. И каждый вечер сама выбиралась в магазин.

Люди Дмитрия умудрились даже чек добыть. Ничего особенного в нем не было. Стандартный набор одинокой женщины: куриная грудка, овощи, прокладки и горький шоколад. Если вместе с ней в квартире кто-то и жил, то питался он воздухом.

– Хотя бы здесь бывший заместитель обскакал своего босса, – подвёл итог Штерн.

– Если Шульц на крючке у Герасимова, а подружка до сих пор свободна, значит, тот не выдал ее и прервал все общение, – сделал следующий вывод Бадоев.

– Нам это только на руку. Что Ромео, что рогоносец будут не в курсе, когда дама временно перейдёт под нашу защиту, – дополнил всех Марат.

И Штерн согласно кивнул.

– Работаем над этим.

Остальные детали своей операции мужчины предпочли оговаривать втроём. В первый день я еще пыталась прорваться в кабинет. Напоминала Марату про его обещание: «Никаких тайн», но меня все равно мягко выставляли.

Чаще всего эту миссию брал на себя Бадоев. Извиняясь, он обнимал меня, как непутевого ребёнка, за плечи и уводил к Зое и Саше.

О том, что он здесь гость и я вообще не работаю больше на него и Марата, Бадоев будто и не слышал. Гнул свое: «Не надо это вам», «Ничего с ним не сделается» и каждый раз закрывал за собой дверь кабинета на замок.

На второй день мне уже и самой не хотелось ни во что вмешиваться.

Марат кратко сообщил, что бойцы Штерна засели на позиции, а Герасимов у них под контролем двадцать четыре часа в сутки.

Вроде бы он что-то еще сказал про прослушивание телефонов и жучки. Даже, смеясь, показал бронежилет, который выделил ему Штерн. Но для меня это было уже гранью. Закрывать любимый мужской рот поцелуями и представлять, что все закончилось, было легче.

К сожалению, ни поцелуями, ни ласками не получилось промотать сам день сделки.

Такого страха я не испытывала с попытки похищения в Воронеже. Озноб сковывал все тело. Пальцы подрагивали. И ни кофе, ни чай не лезли в горло.

Словно знал, что я разревусь, Марат уехал на встречу не попрощавшись. Я слышала, как он о чем-то разговаривает с Зоей. До меня донеслись его последние слова: «Береги их. Они для меня все».

Но даже помахать рукой из коридора никто не вышел. Вместо избитых обещаний тихо щелкнул замок. Одновременно с этим щелчком какой-то ключ повернулся и у меня внутри.

Я помнила, на что способен Герасимов. Сложно было забыть о трупе, нескольких покушениях и собственном побеге с малышкой на руках. Но перед глазами стояли другие картинки.

С кольцом на пальце Марата.

С огромным букетом белых роз.

С растерянным лицом опытного немолодого регистратора, которой пришлось буквально за десять минут подготовить для одних сумасшедших документы и втиснуть их в плотный график бракосочетаний.

Лишь настоящая идиотка могла потребовать свадьбу, когда завтра на карту должна стать жизнь любимого мужчины.

В иерархии глупостей эта, наверное, заслуживала первого места. Но,