Тайга и зона - Александр Бушков

А может, уголовники как раз и дожидаются этого обмена кодовыми фразами? И если зэки залегли поблизости, если отслеживают происходящее на территории прииска, то вот сейчас они и должны начать.

Карташ ощутил вдруг, как тело пронзило острое возбуждение. То было предвкушение решающего мига, момента истины, часа «икс», когда позади остались вождение пальцем по карте и тактические игры, когда невозможно уже ничего отменить и переиграть, когда нужно действовать и нельзя, смертельно невозможно дрогнуть, а надо переть и переть до самого конца, полагаясь лишь на бога, рефлексы и удачу. Видимо, нечто подобное испытал и Гена-«археолог» – он повернул голову и внимательно посмотрел на Карташа. В глазах его полыхало белое пламя.

Да, если начнётся, то сейчас. Не станут зэки тянуть до вертолёта. Но у них-то какой план?

Как они собира…

Сначала Алексей решил, что показалось. Показалось, что от угла шатровой палатки к складированным возле неё ящикам прошмыгнуло то ли собака, то ли…

Но с их, пусть и маленькой, но всё ж высотки можно было разглядеть то, чего не увидишь с земли. А именно – Карташ увидел торчащую из-за ящика ногу, обутую в высокий армейский ботинок. Там залёг человек.

– Начинается, – прошептал Алексей, – наши временные союзнички подползают.

– Ну и сидим и не отсвечиваем, ждём развязки, как пай-мальчики, – также тихо откликнулся Геннадий.

…Военная наука знает множество тактических схем атаки малыми силами превосходящих сил противника. Если в запасе атакующих наличествует внезапность, то ею можно распорядиться, например, так: отдельными группами или отдельными бойцами проникать на территорию врага, выводить из строя отдельных людей и отдельные объекты, сохраняя в тайне от врага факт своего присутствия сколь возможно долго. Применительно к конкретной ситуации это значило, что бойцы уголовного отряда с разных сторон по одному проникали бы на прииск и, пока их не обнаружили, пытались по-тихому уничтожить как можно больше врагов. Для того существуют «бесшумки», ножи, арбалеты и некоторые другие уже менее употребительные виды оружия.

А можно разыграть вариант под названием «отвлечение». Создать видимость наступления на одном участке фронта, заставить врага сосредоточить основные силы именно там, а решающий удар нанести с тыла.

Были и ещё какие-то способы, в своё время добросовестно законспектированные Алексеем на занятиях по тактике, и столь же добросовестно забытые по окончании учёбы.

Уголовники прибегли к варианту номер два.

Из таёжного массива, обступающего прииск, донёсся хлопок, и белая реактивная полоса прочертила в воздухе дугу, скрывшуюся за бревенчатым домом. Гранатный разрыв поднял в воздух облако земли и песка.

Одновременно с выстрелом из гранатомёта затрещали автоматные очереди. Лупили из тайги, сразу с трех сторон, атакующие взяли прииск в полукольцо. Может быть, в арсенале нападающих и имелись «глушилки», но угловые, понял Алексей, сознательно не стали их навинчивать. Зэкам требовалось, чтобы охрана прииска сосредоточила внимание – и, следовательно, огонь – на конкретном участке…

Одна из очередей подкосила защитника прииска, перебегавшего от кухни к похожему на баню строению. Ещё одна очередь срезала человека в зелёной майке и с карабином незнакомого Карташу образца – человек выскочил на порог второй шатровой палатки. Той палатки, возле которой не было никаких ящиков, зато имелись бочки из-под дизельного топлива и валялись отработанные аккумуляторы – стало быть, внутри, не иначе, стоит движок, питающий электроэнергией всё это криминальное хозяйство.

Заработал тот самый пулемёт, из которого в бараке положили бесплатную и бесправную рабочую силу – его успели занести в дом и превратили одно окно в амбразуру. Пулемётная очередь полосовала тайгу вдоль и поперёк.

– Патронов не жалеют, – ни к кому не обращаясь, отметил Гена. – С патронами у них, видать, полный порядок…

– Со штопанными гандонами у них полный порядок! – в азарте чуть не крикнул Гриневский. – Когда расстреляют и наши, и ваши тут-то мы и накроем!

То ли охрана под прикрытием пулемётных струй замыслила перейти в контратаку, то ли решила таким образом продержаться до прилёта «вертушки», на которой, вполне вероятно, стоит крупнокалиберник или какое иное огневое подспорье…

Но решить-то они решили, а о лазутчиках, уже находящихся внутри обороны, знать не могли.

Впрочем, человек, примеченный Алексеем, продолжал таиться за ящиками… Зато в игру вступил второй диверсант, ранее не светившийся: одетый в лохматый камуфляж, он появился из-за барака – не иначе, подкравшись ползком со стороны тайги, перерезал колючку, огораживающую «жилую зону», подобрался к строению и сейчас выскочил и припустил к дому.

Его заметили, когда он находился в пяти шагах от крыльца, и двое охранников, укрывавшихся за дровницей, открыли автоматный огонь. Очереди принялись рыхлить землю вокруг бегущего, Карташу показалось – несколько раз даже пересеклись на нём, но – нет. Человек в лохматом камуфляже взвился в немыслимом прыжке, слишком поставленном для простого, ничего кроме воровских профессий не изучавшего зэка, упал, перекатился, взлетел на крыльцо. Толкнул дверь, что-то бросил внутрь, прижался к косяку…

От взрыва из окон повылетали оставшиеся стёкла. Пулемёт заглох, захлебнувшись. Зэк швырнул внутрь ещё одну гранату… а потом вдруг стал заваливаться набок, сползать по косяку на доски крыльца. Выходит, достали, зацепили его очереди, а поставленную задачу он исполнял уже на остатке жизни.

От дровницы во всю прыть неслись к крыльцу те двое, что подстрелили лазутчика. Вот тогда и пришла очередь человека за ящиками. Он пропустил бегущих вперёд, встал и двумя выстрелами из автомата, судя по всему, поставленного на стрельбу одиночными, неторопливо уложил сначала одного, затем второго. После чего размеренным, с виду даже ленивым бегом пересёк пространство между ящиками и домом, запрыгнул в разбитое окно… И, секунд десять спустя, из этого окна в небо взвилась ракета.

– Сигнал к наступлению! – сказал «археолог», и одновременно с его словами в зарослях кряжа заскользили смутные тени.

А в доме вновь заработал пулемёт – только теперь огонь вёлся по другим целям. Охранный гарнизон, таким образом, оказался меж двух огней. И был обречён.

– Ну вот и баста, – неожиданно спокойно сказал Гриневский.

Алексей и «археолог» недоуменно обернулись…

Глава шестая.

Это есть наш последний

30 августа 200* года, 16.41.

Убитых охранников беглые зэки отволакивали в барак, превращённый в таёжный морг.

В переполненный морг. Отволакивали, потому что с вертолёта не должны увидеть живописно разбросанные там и сям трупы. Двух своих убитых отнесли туда же. Теперь новых хозяев прииска насчитывалось пятеро.

Пугач сидел на лавке, уперев локти в неструганные доски стола, опустив подбородок на сцепленные в замок кисти. Он уже подходил – первым делом подошёл – к зелёным ящикам армейского образца. Откинул крышки двух ящиков, заглянул внутрь, кивнул – дескать, товар на месте, захлопнул крышки и отошёл. Никакого дрожания рук при виде этакого-то богатства, никакого алчного блеска в глазах – короче, никакой платиновой лихорадки, а также бурных восторгов по поводу одержанной победы. Словно не сокровища, достойные пера нового Стивенсона, лежали в сундуках… то бишь ящиках, а какие-нибудь запчасти для «запорожца», завёрнутые в промасленную бумагу, наличие присутствия которых и проверил кладовщик-приёмщик. Другие же угловые без приказа не смели приблизиться к драгоценному грузу. А приказа приближаться, разумеется, не последовало.

Гриневский описал Пугача довольно точно: лет пятидесяти, невеликого роста, обыкновенного телосложения. Но шкафоподобные редко выбиваются в авторитеты, потому как у них обычно ничего помимо мышц в загашнике не имеется, а чтобы дорасти до пахана требуются, в первую очередь, ум, железобетонная воля, лисья хитрость – и только уж потом, да и то далеко не всегда, физическая сила…

– Эй, Пугач!

Громкий, без дрожи голос.

Голос напугал людей на прииске сильнее, чем напугал бы выстрел.

Та пара, что тащила очередного жмура к бараку, жмура бросила, и оба угловых схватились за автоматы. Те же двое, что от барака возвращались, обернулись, тоже сбрасывая с плеч стволы. Один упал на землю. Другой падать не стал, зато всадил в лесные заросли длинную бестолковую очередь.

Пугач резко выпрямился, уронил руки, правая гадюкой скользнула к поясной кобуре.

Из-за кедра выступил Гриневский. «Калаш» он держал на плече – так, как обычно держат автоматы боевики из полувоенных формирований, позирующие перед камерой.

– Хоре шмалять, чукчи! Кабы чего поганое задумал, стал бы я орать во всю глотку!

Гриневский далеко от кедра не отходил, чтобы в случае чего тут же уйти под прикрытие ствола.