Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018 - Игорь Рабинер

Оценки европейских журналистов оказались верными. Но они даже не могли представить, до какой степени. Не то что Карибы или Африка – почти вся Европа 2-го декабря оставит Англию «на бобах»!

–  Когда я разговаривал с Беккенбауэром, он обмолвился, что Англию убила ее пресса, – говорю Мутко.

Министр спорта отвечает:

–  Знаете, что Франц имел в виду? Вот представьте: я – член исполкома, мне нужно принимать решение. И каждый, каждый день начинается с какого-нибудь нового разоблачения в английской прессе. Пусть не лично в твой адрес, но в адрес других членов исполкома, в котором ты состоишь. В адрес людей из твоей организации делаются недвусмысленные заявления: мол, они – коррумпированы. Как это будет воспринято? Естественно, вы перенесете отношение к прессе определенной страны на всю страну. В этом смысле он прав.

Мы же с англичанами вели себя открыто. Уже в Цюрихе я проводил за два дня до голосования специальную пресс-конференцию, давал им интервью – и ТВ, и прессе, – в которых отвечал на самые жесткие вопросы. И в Москву во время кампании они приезжали, съемки делали. Все хотели что-то найти – да не смогли. И у вас в редакции «Спорт-Экспресса» большая группа журналистов со мной беседовала, помните? Мы им словно говорили: ну находите же что-то! Идеальных проектов-то тоже не бывает.

Конечно, я не ожидал, что вокруг ФИФА в этот период, да и позже, произойдет такое количество скандалов. Ведь раньше сколько выборов было – и ничего подобного! Но произошло то, что произошло. И конечно, хорошо, что Россия нигде не была затронута. Это очень важно для нас. Потому что мы работали очень аккуратно, спокойно, никому ничего не навязывали, не соблазняли. Мы продвигали свою страну – и все.

Чернов:

–  С аргументом Беккенбауэра я согласен. Но, с другой стороны, не надо смотреть на членов исполкома ФИФА как на некую общую массу. Та или иная история в английской прессе могла повлиять на 5–6 человек. Когда говоришь в общих чертах, обижаются они или нет, – это один разговор, в целом правильный, но неконкретный. А когда начинаешь разбирать ту или иную публикацию или телепрограмму детально, то выясняется, что еще целый ряд членов исполкома из тех, кто дружит с «жертвой» определенного выступления СМИ, могли подвергнуться ее влиянию и отдать голос другому.

Если бы не было этих скандалов, то Англия, безусловно, набрала бы больше голосов. Но – вряд ли победила бы. Кстати, скандалы вокруг англичан изменили и нашу заявку. Многое в ней корректировалось с учетом рисков, которые возникали или могли возникнуть в связи с действиями английской прессы. Их скандалы не столько гробили их, сколько тренировали нас. Они заставляли нас работать более профессионально. В разработке концепций с нашими зарубежными экспертами все эти риски становились частью анализа.

Но причину поражения англичан я вижу не только в этом. Каждый из членов исполкома понимал, что Англия претендовала на чемпионат мира по футболу на фоне уже полученных летних Олимпийских игр в Лондоне 2012 года. А это – мощнейшее мероприятие, не чета зимним Играм. То есть выигрыш Сочи отрицательно повлиять на шансы-2018 не мог, а Лондон-2012 – вполне.

–  Но ведь Рио-де-Жанейро получил Олимпиаду-2016 после того, как Бразилия выиграла право проводить футбольный ЧМ-2014! – привожу свой контраргумент.

–  Там другая история. Рио конкурировал с Нью-Йорком. А в среде членов МОК, знаю, царили настроения, что, мол, хватит уже Игр в Штатах. Там же, начиная с Лейк-Плэсида-80, за 30 лет было пять (!) Олимпиад! За счет такой конъюнктуры Рио мог выиграть. У Англии же аналогичного аргумента не было. Ну и пресса, конечно, ей не помогла.

А могла бы и прямым образом помешать – если бы обнаружила нечестивые приемы со стороны своего заявочного комитета. Это мне, как вы помните, предполагал Франчетти. И «цепные псы» расследовательской журналистики Англии мне это подтвердили. Клэйр Ньюэлл из Sunday Times высказалась однозначно:

–  Если бы мы раскрыли причастность к коррупции английской заявки, то обязательно опубликовали бы эти обвинения.

В это утверждение я искренне верю. Как и в то, что в России к аналогичной ситуации наверняка отнеслись бы совсем иначе. Впрочем, поводов для проверки последней гипотезы наш заявочный комитет, к счастью, не дал.

Sunday Times устами бывшего генсека ФИФА Зен-Руффинена ударила еще и по Испании – обнародованием факта сговора с Катаром. Правда, не все считают, что совместной заявке южноевропейских стран это сильно повредило. Во-первых, потому что ФИФА так и не смогла (или не захотела) доказать реальность сговора. Во-вторых, Катар-то в борьбе за ЧМ-2022 победил! А вот Испания – «не шмогла». Хотя до последнего была самым серьезным, как выяснилось, конкурентом.

Так же до последнего считал и Владимир Путин – а уж его-то мнение явно не могло основываться на голой интуиции. На послепобедной пресс-конференции в Цюрихе он сказал:

–  Наша сторона исходила из того, что заявка «Испания/ Португалия» является серьезной угрозой. Но ведь это не секрет: к двойным заявкам в ФИФА относятся не очень хорошо. И это нас настраивало на победный лад.

В октябре я поинтересовался у Редниджа:

–  Почему все всерьез говорят только о шансах Англии и России, но никто не обсуждает совместную заявку тех же Испании и Португалии?

– Вот как раз и не обсуждают, потому что она совместная! ФИФА неоднократно подчеркивала, что такие заявки ей не по душе. Предыдущие первенства доказали наличие большого числа сложностей, связанных с реализацией совместных заявок, и ФИФА не хочет наступать на те же грабли – особенно с учетом того, что есть полновесные и убедительные «индивидуальные» варианты. Не могу понять одного. Испания – большая страна. Зачем ей нужна Португалия, чтобы провести чемпионат мира?

Путин и Реднидж, как видим, выступили в унисон – пусть и в разное время. И отчасти они правы. Но причина поражения испанцев с португальцами, как выяснилось при более детальном рассмотрении, далеко не только в этом.

Но для начала вопрос – так зачем же Испании понадобилась Португалия? Тем более что у меня (и что-то мне подсказывает, что не только у меня) было прямое доказательство негативного отношения Блаттера. В интервью для «Спорт-Экспресса» в январе 2007 года президент ФИФА четко сказал мне, что практика совместных заявок себя не оправдала. И тут…

Колосков еще за два месяца до голосования тоже удивлялся:

–  Это необъяснимо. Если кто-то от двух этих стран и проводит работу по продвижению их заявки, то только президент Испанской федерации Анхель Мария Вильяр: участвует в дискуссиях, поездках. А Португалия вообще никак публично себя не проявляет. Какова была логика Анхеля – мне абсолютно непонятно.

С моей точки зрения, Португалия – гиря, которая может только помешать Испании. Я сейчас был в Южной Америке, и там все время говорили: «Испания, Испания». О Португалии даже ни разу не упомянули. Испания могла бы совершенно спокойно сама провести чемпионат.

Ларчик открывался просто. Оказалось, что инициатором подачи заявки был глава Португальской федерации футбола Жилберту Мадаил, который и предложил испанскому коллеге Анхелю Вильяру такой проект. А тот оказался слишком порядочным человеком, чтобы, проанализировав ситуацию и поняв, что Испания вполне может выдвигаться и одна, «зачехлить» автора идеи.

Сорокин, однако, не считает, что «двойственность» заявки стала главной и вообще весомой причиной неудачи Испании с Португалией. Я спросил его:

–  А сам факт, что заявку представляют две страны, не стал ли для Испании с Португалией роковым? Блаттер всегда высказывался против.

–  Не думаю. Блаттер – да, не поддерживает, но голосует не он один. Судите сами: одинарная заявка, английская, получила меньше голосов, чем двойные.

Сорокин, как и многие другие, полагает, что испанцев тянули назад не столько соседи, сколько… они сами. Он рассказывает:

–  Если считать реальные деньги, потраченные на заявку, мне кажется, что самая дешевая заявка – испанская. Потому что из членов исполкома ФИФА, которых мы посетили (а это все без исключения), многие сказали, что не знают, как выглядит испанская заявка и никого из ее представителей не видели. За исключением их коллеги по исполкому Анхеля Вильяра, который опять же специально к ним не приезжал, а встречался на заседаниях исполкома. То есть испанцы не обременили себя никакими визитами, индивидуальными встречами и т. д. Они вообще ни на какую тему не напрягались!

ФИФА не заставляла никого делать презентации, относилась к активности или пассивности стран-кандидатов очень спокойно. Просто информировала: в такие-то даты есть возможность презентовать свою заявку в такой-то стране. Хотите – приезжайте за свой счет, экран мы вам дадим, аудиторию – тоже. Не хотите – не приезжайте, дело ваше.