Худший из миров. Книга 8 (СИ) - Софроний Валерий Иванович

— София Гнесская, София… — вслух пробормотал имя Татарин, — а, точно! Я же читал! Это бывшая императрица, что была до Императора Ауна. Ее предал собственный фаворит, лорд Баффи, кажется. Когда ее удавили в пыточных казначейства, она прокляла своего любовника, а тот возьми и скончайся через несколько недель в жутких муках.

— Знаешь, Генка, меня пугает даже не твоя поразительная осведомленность в делах императорских семей. Меня в большей степени напрягает то, что ты вообще начал читать, — подколол приятеля Олег.

— Да скучно мне было, вот я и читал старые газеты, — воспринял слова «ужасного» всерьез Татарин, — Ладно, не обо мне речь. Сколько могут стоить подобного рода камушки-камешки-каменюшечки?

— Очень дорого, — тут же подключился к разговору Беня, — императорское наследие — товар недешевый. Но вам, как родным, я готов отдать все камни за жалкие полмиллиона золотых.

Татарин хрюкнул, недовольно глянул на Беню, и в его взгляде читалась мысль о разбое. Но на этот раз тучный торгаш вел себя так, словно ничего не происходит, так словно он понимал, чем должна была закончиться вся эта история.

— Ты чего, морда жирная! — наконец смог совладать с собой джин, — ты кого грабить собрался! Полмиллиона — это же уму непостижимо!

— Ну, вам таки, как родному, я готов скинуть целых две тысячи золотых. И только потому, что я вас безгранично уважаю.

— Засунь себе свое уважение туда, где солнце не светит, — сделал свой следующий торговый ход Генка, — гнида ты, мля, жирная, ты с трудового народа три шкуры содрать собрался. Нет, ты слышал Олежка! Он мне целых две тысячи скинул! Благодетель, мля!

— Ну, пускай будет три, — скрипя сердцем, уступил торгаш, — но, вы оставили моих детей без сладкого.

Пока покупатель в лице Татарина и продавец в лице ушлого Бени нещадно торговались за каждый золотой, «великий и ужасный» погрузился в пространные размышления. Торгаш творил явно какую-то непонятную фигню, возможно, тянул время в ожидании подмоги. С другой стороны, если бы это было так, то не стал бы он демонстрировать все камни с короны разом. Хватило бы и одного, не самого большого алмаза. Нет, дело было в чем-то другом, торгаш провоцировал незваных гостей. Бене, судя по всему, жгли руки эти великолепные камни. Скорее всего, с ними была связана какая-то опасная история. И перепродать кому-либо эти камни без последствий для себя Беня попросту не мог. Камни были выдернуты из короны, возможно, при смене императора, корона была утеряна или попросту украдена. А, значит, теперь показать их наличие в своих запасах означало одно — вызвать геморрой такого огромного размера, после которого будет больно садиться на пятую точку много лет.

— Семь тысяч! Это моя крайняя цена! И только потому, что я вас уважаю как родного! — отвлек Олега от размышлений разошедшийся Беня.

— Да ты меня выпотрошить решил, чертан? — сверкая гневом во взгляде, проорал в ответ торгашу Генка, — четыреста девяносто три тысячи за никчёмные камни? Да ты рехнулся!

— Я вспомнил — неожиданно нарушил торговый спор «ужасный», — Генка, я вспомнил, где слышал про корону императрицы Софии. Она была в топе самых разыскиваемых вещей сразу же после молота Мъельнера.

— Вот видите, эти камни весьма дороги сами по себе, а вы за них какие-то жалкие пять сотен тысяч отдать не готовы. Да если бы не сегодняшняя ситуация и не мое уважение к вам, я бы их выставил за миллион, — похвастался Беня, — и у меня бы их с руками оторвали.

— Руки бы тебе за них оторвали, — рассудительно перебил Олег чертана, — в списке значится именно корона, а не камни из короны. За подобного рода вандализм, тебе бы ноги и руки местами поменяли, и ты это прекрасно осознаешь. От этих камней у тебя было бы неприятностей на пару миллионов. Вот ты и решил их нам сплавить под шумок. Так сказать, и рыбку съесть и косточкой не подавиться.

— Ох и хитер, пузатая бестия, — ощерился Генка, — нет, ты понял, дружище, этот чертила нас пытается в очередной раз развести и самое главное как. Свою жирную жопу выгородить, а наши подставить.

— Да уж, талант, — согласился Олег, — вот что, Беня, я готов оказать тебе услугу, как родному, и забрать эти камни за умопомрачительную сумму в пятьдесят тысяч золотых.

— Да вы совсем офигели! — вновь позабыл про страх и акцент тучный торгаш, — эти камни бесценны. Бесценны! Им минимальная цена по миллиону за каждый, а вы их даром хотите забрать!

— Нет, — спокойно ответил Олег, — эти камни нам даром не сдались. А засветил ты их совершенно зря, и я более чем уверен, что в течении часа после нашего ухода в твою замечательную коморку наведаются игроки и представители императора в поисках эдакой красоты, а обнаружив их эти ребятки будут долго выспрашивать у столь видного члена торговой гильдии, где он добыл эти камешки и, самое главное, где же сама основа — золотая корона. Поверь, Беня, и вот этим ребяткам ты сделаешь самую огромную скидку в своей жизни. Ты отдашь им все что имеешь и еще немного сверху. А может и много. А может и все. И это я рассказываю тебе, как родному. Скажи, греет ли тебя подобного рода перспектива?

Чертан молчал, нахмурив лоб. «Великий и ужасный» явно намекнул, что сдаст его с потрохами в случае несогласия. Сейчас в Бениной голове жадность с дрались благоразумием не на жизнь, а на смерть. Командор совершенно правильно просчитал ситуацию и теперь стоял молча, не мешая торгашу принимать верное и единственно правильное решение. В какой-то момент внутренняя битва подошла к своему логическому завершению:

— Семьдесят пять, — озвучил крайнюю цену торгаш, — отдам по себестоимости. И не золотым меньше!

— Дорого, — обозначил свою позицию Генка.

— Бери, — подсказал Олег, — для этих камней цена нормальная.

Минут через десять, когда каждая из сторон получила свое, Олег Евгеньевич распрощался с ушлым чертаном и покинул небольшой магазинчик. Сегодня предстояло сделать очень много покупок. Еще добрых три часа, потраченные на поиски приличных вещей для представителей клана Матывей, пролетели, как фанера над некогда прекрасным городом Парижем. Набрал наш герой с гулькин нос, а денег спустил порядка двадцати тысяч.

— Ладно, в этом городе мы закончили, — рассудительно выдал Олег, выходя с рыночной площади, — теперь нужно посетить несколько аукционов и глянуть, что можно приобрести там.

— Я пас, — позевывая, с ленцой, отозвался Генка, — извини, Олежка, но через час должна Лерка освободиться. Мы собирались посидеть в каком-нибудь приятном месте.

— Вот значит как, — наиграно-укоризненно попенял Олег приятелю, — поменял, значит, друзей на баб.

— Так и есть, — без особого сожаления признался Татарин, — прости, дружище, но бродить с тобой по этим пыльным рынкам занятие не из приятных. Я лучше тесно с Леркой пообщаюсь.

— Тогда не смею задерживать.

— Но ты не переживай, я одним глазком буду за тобой посматривать, — из-под полы одежды вылетел одинокий шершень и, сделав круг над головой Олега, приземлился тому в капюшон.

Распрощавшись с приятелем, Олег стремительной тенью кинулся решать свои торговые дела. Генка в большей степени отвлекал и задерживал нашего героя, зато теперь можно было устроить скоростной шопинг.

Рынки нескольких торговых городков закончились, довольно быстро одарив полной сумкой различных вещей с бижутерией и навсегда лишив суммы в девяносто шесть тысяч золотых. Насчет вложенных денег наш герой не рефлексировал, они обязательно отобьются, достаточно передать вещи в заботливые руки знакомых торгашей. Собственно, к такому торгашу он и направил свои стопы.

Лавка Гудвина встретила посетителя несмазанными петлями и аншлагом. Сегодня у довольного эльфа было людно. Пати из пяти рыл бодро осаживала эльфа различного рода вопросами.

— Уважаемый, а мы можем поменяться? — бойко поинтересовалась стройная эльфа, выложив на прилавок изящный короткий лук, — я просто переросла этот лук и в нем почти все статы процентные, со сложными множителями, но монет двадцать он точно стоит. Да у меня даже свиток распознавания от него где-то завалялся.