Диссидент. Том 1 (СИ) - Kimiko

— Да. Более того, — подхватил Никифор, — двое из трех похищенных Шахтерами системников у нас.

— Знаем, — вздохнул Глеб, пытаясь вписать свои плечи в кресло. — Мы говорили с Гурамовым, в системе не хилые волнения. Все подозревают друг друга, от этого они готовы на зверства. Стекольников собирается отключить «Свободу», подстроить её обесточивание на время убийств. Все, что системники сделают за это время — останется неизвестным.

— Дерьмо, — выругался Ким, а я нахмурил брови, не успев себя сдержать.

— А кто такой вообще этот Стекольников?

На меня обернулся Артем, рассматривая каким-то вопросительным взглядом:

— А ты кто? Как зовут?

— Игнат, — коротко представился я. — Похищенный системник. Только башку мне отбили, не помню ничерта.

— Тогда понятно, — хмыкнул Глеб, тоже обернувшись, чтобы рассмотреть как я выгляжу. — Стекольников — главный ублюдок в жизни Чрева. У него не так много влияния на систему, однако отключить её ему никто не помешает.

— И… что будем делать? — спросил Ким, пока Никифор усиленно размышлял. — Зачем вам мы? Будем честны, мы обычная группировка, причем совсем не такая численная, как другие.

— Дело не в числе, — усмехнулся Глеб, проводя ладонью по талии стоящей рядом Зои. Даже мне было видно, как её тело покрылось мурашками. — Дело в готовности идти до конца. Честно говоря, мы уже обсуждали это с Шахтами и, знаете, не пришли к единому решению. Нам не подошли их условия, да и Гурамов относится к их лидеру не слишком хорошо. Шахтеры налажали, им бы это и исправлять, хотя вряд ли у них получилось бы. А ещё… наш человек работал со Снежком в Питере. И, черт подери, этот безумец нам по душе!

— Ну так? — теперь спросил Никифор. Мешки под его глазами стали просто чернющими. — Что вы хотите?

Артем откинулся на спинку кресла, деловито закидывая ногу на ногу:

— Есть план.

Глава 19

Мы ещё долго таскали тела, помогали раненым и ловили мутантов. Когда их осталось не так много, группа Синих предложила не убавлять работы системе, просто отлавливая мутантов и выводя их на белый свет. Так мы и делали, иной раз поражаясь ужасам, что произошли всего за один день. К двум часам ночи следующего дня мы наконец закончили убирать, перекопали землю, чтобы на поверхности не лежали части внутренностей. Убрать их другим способом было бы сложнее, хотя периодически мимо убирающих проезжал Шифер с тележкой, куда все могли скидывать части тел.

Позже Антон отвозил эти тележки к перрону, чтобы не тащить по ступенькам. На поезде кто-то из Рудников вывозил ошметки все туда же в город, вывешивая их, словно гирлянду. Скоро Новый год, так что рядом с украшениями появлялись куда более красочные… вещи. Я же постепенно узнавал других, кто занимался тем же, чем и мы. Рудники мне понравились — хорошие, в целом, ребята. Их было раза в четыре больше, чем нас, но с колонией, конечно, не сравнить. Дружные и вежливые, они были теми, кто чаще других банд помогали простым жителям Чрева. Я даже проникся, поэтому наравне с ними подчищал все.

Думая, что нам ещё можно успеть поспать, я вывез из конуры последнюю тележку с мутантами. Оттащил её к перрону, ужасно вымотавшись. Я буквально мечтал упасть на кровать, чтобы продрыхнуть весь следующий день. Зажмурившись, я достал бутылку воды, присев на корточки и подставляя руки под свет фонаря. Тейпы были немного в крови, но я уже и предположить не мог, чья она. Боли особой я не чувствовал, так что полил кисти водой, медленно разматывая тейпы. Мозоли все равно повздувались, многие из них полопались, но я даже представить не мог, что было бы без подарка Луки.

Тут я и вспомнил о своей статистике, запросив данные у системы. Лана деловито сообщила, что Горе победил в этом топе. Потом шел Шифер, Ник и потом только я. Замыкал Ким, но это и не удивительно, мы с ним в этот раз отвлекали на себя тварей, а остальные их добивали. Так что все оказалось не так интересно, как я думал.

Зато тут же пришло сообщение от Никифора, что он возвращается из колонии, просит всех не подвергать себя опасности и лучше прийти в конуру и помочь с уборкой там. Я этот движ поддерживал. Поэтому ещё разок смыл руки и закинул бутылку обратно в рюкзак. Уже сворачивая к спуску вниз, я услышал где-то вдалеке пение и, замерев, вслушался. Двинувшись на звук, я смог различить звук гитары и… скрипки. Доносились они из общего коридора, где мы с Рудниками обосновали привал для обездоленных, завалив почти все входы туда. Попасть внутрь можно было, только миновав тяжелую решетчатую дверь, которая сейчас была приоткрыта.

Я заглянул внутрь, замечая небольшой фонарь, заменявший костер. Настоящий в таком замкнутом пространстве было лучше не разжигать. Люди стояли, облокотившись о стену, и тихо покачивались в такт песни. Многие сидели на земле, кто-то даже лежал на самодельных матрасах, но все, как один, слушали яркую мелодию, звучавшую так громко, что слышалось во всех коридорах. Каким же было мое удивление, когда я заметил гитару, на которой играл Ким. Рядом с ним стоял Лука, смычком выводя на струнах основную мелодию.

Они заметили меня, Алинур жестом позвал присоединиться к ним, и я осторожно подошел, усаживаясь у фонаря.

Тем временем они доиграли проигрыш, и Ким запел, низким хриплым голосом печальную песню. Я не смог сдержаться, подстраиваясь под общие качания. Выглядело все очень ритуально, мы оплакивали погибших, подбадривали друг друга на борьбу. И Алинур выражал все это рваными аккордами, играя и не жалея струн. Лука иногда улыбался, глядя на отдавшегося делу друга, и сам не отставал. Я даже не знал, что кто-то из них музыкант, никогда не видел, как ребята практикуются вместе, но получалось у них довольно здорово.

И пел Ким хорошо, не как эстрадный певец, пританцовывая и создавая шоу. Просто… пел он от души, и это очаровывало всех, кто был в комнате. Позже я заметил стоящего у двери Никифора, а позади него — Лиса и Шифера. Зою я тоже нашел среди остальных. Она выглядела уставшей, но все же очарованной песней. И, мне казалось, что это можно слушать вечно, просто забывая обо всем, что произошло. Но Ким отыграл последние аккорды, под последнюю, плачущую, ноту скрипки.

Люди аплодировали, я тоже не отставал, но смотрел на ребят с уважением. Мне даже стало интересно, в какой из моментов своей горестной жизни Лука обучился игре на скрипке? Откланявшись, мы утащили музыкантов в нашу конуру, буквально заставив их пойти отдыхать. Все были на взводе, Зоя вообще выглядела сама не своя, но мне по секрету шепнули, что дело в одном из колонистов. Не нужно было быть гением, чтобы понять в каком. У них там с Глебом точно не все ладно, а я уже устал считать мужчин, попавших под её чары. Казалось, мы встретим Гурамова, а Зоя и его охмурить успела. Или нет, пойдем убивать Стекольникова, а он рухнет на колени и начнет петь сестре серенады. М-да, что уж там колонисты, нужно играть по-крупному!

В этот раз мы не удивлялись тому, что утро не было добрым. Меня разбудил истошный кошачий мяв, из-за которого я вскочил с кровати так резко, что свалился на пол. В ушах стучало сердце, но даже оно не перекрывало звуки очень жалобного, полного боли плача животного. Я все осматривался, пытаясь найти источник, а когда вылетел из комнаты, заметил там Луку, прикрывающего уши подушками.

— Чертовы системники! — крикнул он, отшвыривая свои импровизированные беруши и накидываясь на кресло с кулаками. — Ненавижу!

— Что происходит? — спросил я, глядя на Лиса и Кима, что так же пытались заглушить звуки. Техник был в наушниках, а Алинур — нет. Так что по степени дерготни его глаза можно было примерно определить, как долго это длится.

— Только очухался? — перекричал мяв Ким, отодвигая мне стул. — Пытка такая от системников. И это только начало.

— Зачем? — крикнул я, жмурясь от истошности этих звуков. У меня уже болела голова. — Что им опять надо?