Смертник - Владимир Махов

Девушка повела фонарем в глубь туннеля, отвоевывая у темноты новый участок пути. В этот момент и нашлась заплечная сумка, лежащая в нескольких шагах от высохшего трупа.

Ника не прикоснулась ни к чему из личных вещей покойника. К ее немалому разочарованию, фонарика в сумке не нашлось, зато – вот счастье! – там обнаружился пистолет ТТ с двумя запасными обоймами. Ника несказанно обрадовалась такому подарку.

Счастливая от мысли о собственной защищенности, девушка зашагала вперед. Автомат, навешанный на плечо, колотил по спине. Его тяжесть радовала Нику. Вновь приобретенный пистолет она убрала в мешок, справедливо рассудив, что сейчас не время и не место опробовать оружие. По-прежнему полагаясь на свой безотказный «макаров», девушка продвигалась дальше.

Впереди, где-то в опасной близости, ее ждал загадочный красный круг. Ника отмеряла себе фонариком все меньший участок, чаще останавливалась, пристально изучала стены, затянутые в бетон.

Порыв ветра, обдавший холодом щеку, Ника приняла за сквозняк, возвещавший о недалеком выходе из туннеля. Она заторопилась. Экономя батарейки, девушка заставляла себя шагать в темноте, хотя ей чертовски хотелось зажечь свет.

Она упрямо шла в темноте, вытянув вперед руку. Девушку снова обдало ветром. Она нажала на кнопку и осветила близкое пространство. Дальше двух-трех шагов темнота сгущалась. Еле заметный луч ее уже не пробивал.

Внезапно сзади раздался свистящий звук, будто кто-то шумно втянул в себя воздух. Затылок Ники онемел от холода.

Она крутанулась на месте и включила фонарик. Издыхающий луч света выхватил из темноты пустоту и погас. Уже не думая ни о чем, еле живая от ужаса, девушка бросилась вперед, ощупывая рукой и стену, и пространство перед собой.

Когда ее ладонь наткнулась на что-то холодное и влажное, Ника отскочила назад. Под ноги ей попалось тряпье, она оступилась, инстинктивно впилась ногтями в стену, и это избавило ее от почти неизбежного падения.

Ника выставила перед собой фонарь и дрожащей рукой нажала на кнопку, молясь о том, чтобы батарейки работали.

Фонарь послушно загорелся.

Прямо перед лицом Ники на расстоянии вытянутой руки возникла огромная морда с круглыми черными глазами. Коричневый череп, покрытый наростами, сочащимися гноем, был стянут поперечными морщинами. Веером распахнулись многочисленные щупальца, унизанные грязно-красными присосками. В центре влажной бурой ямы пульсировали кольца трахеи.

Ужас, от которого остановилось сердце, толкнул Нику под руку. Она выпустила всю обойму прямо в центр расширяющейся багровой плоти. Вернее, в тварь угодили только первые три пули. Остальные пять прошили пустоту.

Оглушительно взвыл туннель. Качнулась земля, дрогнули стены. Все вокруг завопило, завизжало.

Не видя ничего в кромешной тьме, девушка бросилась бежать, спотыкаясь, падая на колени, раздирая ладони об острые камни или человеческие кости, зарываясь лицом в грязные тряпки, пропитанные запахом пота и крови. Она снова и снова поднималась, уже не надеясь на то, что доберется до выхода, судорожно сжимала в руке бесполезный пистолет и мчалась вперед.

В туннеле завывала тварь. Звуки разрастались, девушке казалось, что живодер следует за ней по пятам. Стоит ей остановиться, как мерзкие присоски вопьются в шею, разорвут кожу и выпьют кровь.

Ника продолжала бежать даже тогда, когда впереди осветился полуденным сиянием выход из туннеля, а под ногами зашелестела трава. Ослепшая, полумертвая от пережитого ужаса, она неслась по лесу, пока не споткнулась о корень, вывернутый из земли. Стремительный кувырок через голову вернул девушку к жизни.

Она увидела тушку вороны, вдавленную в землю, распластанную в лепешку комариной плешью. Эта прелесть лежала в нескольких сантиметрах от ее собственной руки, впившейся ногтями в сухую землю.

С великой осторожностью Ника убрала ладонь, отползла подальше и только потом поднялась в полный рост.

Падение отрезвило ее. Девушка отряхнула штаны, бросая злобные взгляды на комариную плешь. Такому пристальному вниманию аномалия была обязана вовсе не вороне, не тому, что так неудачно расположилась на пути и едва не отправила путешественницу на тот свет. Падая, Ника выпустила из рук пистолет, долгое время служивший ей верой и правдой. Комариная плешь собрала дань. Он навеки остался лежать недалеко от вороны, сплющенный в жестяной блин.

Ближе к вечеру, разбитая от усталости, с трудом передвигающая ноги, Ника миновала странный лес со скульптурами, словно бы вырезанными из дерева, и вышла к деревне Касово. Ее не радовало соответствие пути с маршрутом, мысленно выбранным по карте, не вдохновляла мысль о том, что завтра она выйдет к Боровой и это будет означать конец пути. Любой. Грустный или веселый. Без разницы.

Ника приближалась к деревне, почти скрытой от глаз не в меру разъевшимися растениями, и в ее голове на разные лады крутилась одна и та же мысль: спать. Скоро она будет спать. Деревня с аномалиями – плевать. Никто, даже сама Зона, не заставит девушку провести ночь в чистом поле. Если ей суждено умереть, пусть это случится под крышей.

Лаз, спрятанный в густых зарослях, долго искать не пришлось. Он оказался прямо под указателем со стертым наполовину названием «Касово».

Девушка влезла в колючие кусты на четвереньках. Глаза закрывались на ходу. Благодаря усталости Ника не скатилась в черную пропасть колодца, внезапно открывшуюся среди зелени. Она остановилась, чтобы перевести дух и выдернуть из ветвей автомат. Луч заходящего солнца, пробившийся сквозь слои облаков и сплетенных ветвей, отразился от поверхности воды. Отблеск заставил Нику встрепенуться. Тогда она и обнаружила, что в полуметре от нее зиял провал. По краю бревна, огораживающего колодец, девушка осторожно выбралась из зарослей к крыльцу деревенского сруба. Она заставила себя подняться на ноги и войти в просторный предбанник.

Там, в углу, Ника и устроилась. Она позволила себе осушить флягу до половины и едва смогла остановиться.

Девушка поставила автомат у стены. В рожке еще оставалось одиннадцать патронов. Днем она не поленилась проверить это. Точнее, с самого начала патронов было двенадцать. Один пришлось потратить для того, чтобы убедиться, что оружие в порядке. Последним усилием воли Ника вынула из мешка пистолет и положила под руку.

Потом она глубоко вздохнула и больше ничего не помнила.

Грек

Откуда, каким боком в крысиную нору могло закатиться лезвие ножа?

Грек и не пытался задавать себе вопросы, на которых не было ответов. Так уж случилось. Грех не воспользоваться тем, что отстегнула Зона с барского плеча. Она так решила, и никто ей не судья. Грек жалел лишь о том, что не обнаружил презент раньше.

Проводник спал от силы часа два, зато крепко, без сновидений. Несмотря ни на что, проснулся он бодрым и отдохнувшим. Входная дверь, плотно прилегающая к косяку, практически не пропускала звуков, однако сталкеру хватило и малого для того, чтобы предположить: у «патриотовцев» что-то приключилось. Характер произошедшего представлялся ему не таким уж и важным. Будь он негативным или позитивным – любое событие все равно так или иначе влияло на судьбу пленника.

С огромным трудом Грек пошевелил онемевшими пальцами, прислушиваясь к шуму за стеной. То ли все улеглось, то ли звуки попросту не долетали – стояла тишина. В этот момент Грек, уставившийся в угол, и обнаружил то, что поначалу принял за блеск глаз прожорливых тварей. На самом же деле там было что-то другое. Он тяжело поднялся и подполз на коленях к норе.

То, что сталкер там разглядел, превзошло самые радужные его надежды. Грек практически всунул нос в нору, еще не веря собственным глазам. Он повернулся боком и, тщательно соизмеряя движения, чтобы не протолкнуть лезвие дальше в нору, бесчувственными пальцами попытался ухватить его. Некоторое время у него ничего не получалось. Проводник уже всерьез подумывал, не попробовать ли добраться до подачки Зоны зубами. Его останавливала только вонь, идущая из норы.

Тут у него получилось. Еще минут пять ушло на то, чтобы закрепить лезвие между щиколотками. Потекли томительные секунды, когда пленнику казалось, что тупое острие ничего не режет. Дважды оно падало на пол, и Греку приходилось начинать все сначала.

Первое время руки, освобожденные от веревок, нестерпимо кололо иголками. Грек тер их снова и снова, невзирая на боль. К пальцам постепенно возвращалась чувствительность.

Теперь ему следовало поразмыслить над тем, как использовать представившуюся возможность. Когда по его душу явятся местные архангелы, предпринимать что-либо будет поздно.

С этой мыслью Грек подошел к двери, не надеясь на успех, пару раз боднул ее носком ботинка, потом добавил еще.

Когда неожиданно раздался лязг отодвигаемого засова, Грек, потерявший надежду, лежал на матрасе и тупо глядел в потолок.