Люби ее или потеряй ее (ЛП) - Бейли Тесса

— Боже. О мой Бог. О Боже мой!

Его лоб прижался к ее лбу.

— Моя. Ты моя. Ты — моя гребаная жизнь.

— Я твоя, — рыдала она, из ее глаз текли слезы, тело горело, сердце было под ударом. — Твоя, Доминик. Войди в меня. Покажи мне, кому я принадлежу.

Сдавленный звук сорвался с его губ, и его тело напряглось. Рози стиснула его своими интимными мышцами изо всех сил, постанывая от невероятного видения над ней. Этот красивый мужчина, парящий на краю другой плоскости. Тот, в который они могли попасть, только соприкоснувшись. Его плоть дернулась внутри нее, его рот приоткрылся, прошипев ее имя, большое тело задрожало так, что затряслась кровать.

— Рози. Рози. Бляяяять. Так хорошо, дорогая. Такая сладкая и тугая. — Он толкнулся еще раз и упал на нее сверху, прерывисто бормоча в ее волосы, его бедра двигались, как будто они ничего не могли с этим поделать. — Моя. Нужна моя жена. Нуждаюсь в ней.

Рози была уже на полпути к потере сознания, буря эмоций и физическое удовлетворение превратили ее в груду кашицы. Последнее, что она помнила, это как Доминик целовал ее в щеки, лоб, губы, затем повернул ее на бок и прижал к теплу своего тела.

Что мы сделаем утром?

Это была ее последняя мысль, прежде чем все погрузилось во тьму.

Глава двадцатая

Доминик проснулся от звука вибрирующего телефона. Его глаза приоткрылись и, моргнув, снова закрылись от раннего утреннего света. Его телефона не было на прикроватном столике в гостиничном номере, и его возмущала идея вставать, чтобы найти его, потому что впервые за… он не мог вспомнить, как долго, его жена была обнажена и обнимала его, ровно дыша ему в плечо. Его рука затекла, и пусть так и останется, ему было все равно.

Они больше так не делали. Не обнимались. Бессознательно или сознательно. Когда они соприкасались, это был взрыв похоти. Жадный. Когда все заканчивалось, они отправлялись по своей обычной схеме. Рози шла в душ. Не желая признаваться, что ему нужен комфорт и близость после этого, Доминик шел в сарай и что-то чинил или просто ложился спать. Они не притягивались друг к другу в темноте и не цеплялись так, как сейчас, с тех месяцев, как его отправили на службу.

Как он выживал в течение многих лет без этого?

Рози сонно замурлыкала во сне, и вибрация прошла через него, перекатываясь через край в животе. Его член зашевелился на мягких простынях, и он откинул бедра назад, не желая пока ее будить. Она была слишком красива в таком виде. Не было времени, когда бы она не была такой, но доверие, которое потребовалось, чтобы отдаться его защите во сне, было унизительным. Этого доверия не хватало — теперь его никак не обойти. Рози, возможно, и доверяла ему обеспечивать, быть верным, защищать ее ценой своей жизни, но она держала свое сердце на страже.

Сожаление застряло у него в горле. Почему он раньше не понял, что его вклада в их брак было недостаточно? В какой момент он забыл о подобных моментах? Они должны были быть поставлены впереди всего остального. Привязанность. Слова. Возможно, это был единственный ответ, и ему не нужно было искать дальше.

Его жена придвинулась ближе и прижалась к нему, положив сжатый кулак ему на грудь. Боже всемогущий. Доминик вдохнул через нос и закрыл глаза. Это был рай на земле. Она была мягкой и милой, и он никогда не хотел двигаться. Слова. Поощрение. Он мог бы научиться давать своей жене такие вещи на регулярной основе, и это было бы все. Прошлая ночь была доказательством того, что он мог заслужить ее доверие, позволив ей летать, поддерживая ее. Тем, что был рядом, чтобы поддержать ее, когда она в этом нуждалась. И она действительно нуждалась в этом. Он извлек урок из ошибки своего молчания и никогда больше не позволит этой потребности остаться неудовлетворенной.

Доминик сунул руку под пушистое пуховое одеяло и провел рукой по изгибу ее бедра, мягко улыбнувшись, когда ее губы приоткрылись и из них вырвался вздох. Не проснулась. Он должен разбудить ее, отвезти домой и сказать, что скоро она получит оставшиеся деньги за свой ресторан. Была суббота, и ни один из них не работал. Может быть, ему удастся убедить ее попробовать на нем свое фирменное блюдо асадо.

Господи, прошлой ночью она вслух назвала себя его. Что-то изменилось между ними. Поэтому, хотя его внутренности кричали ему рассказать Рози о доме, который он купил втайне — продажа которого позволила бы финансировать ее ресторан, — самое последнее, чего он хотел, когда они только что восстали из пепла, — это снова превратить их в пыль. Не в силах нормально вздохнуть из-за паники, Доминик зарылся носом в ее волосы и вдохнул.

Рози хотела ресторан. Он даст ей это. Он должен был.

Его совесть заговорила в глубине его мозга, призывая его разбудить жену и просто быть честным. Выложить все. Как сильно он любил ее и хотел сделать ее счастливой. Как он отодвинул ее ресторанные стремления на задний план и эгоистично преследовал мечту, которую, как он думал, они разделяли, — дом. Как его учили приравнивать проявление эмоций к слабости, поэтому он оттолкнул ее, вместо того, чтобы разрушить свои стены, как это было, когда он был моложе. До того, как он огляделся и решил, что единственное, что он может предложить Рози, — это тяжелая работа. Надежность. Вместо того, чтобы признаться ей в том, что он чувствует себя недостаточно, он попал в модель, которую ему показывали всю его жизнь. Голову опусти, работай усердно, не открывай ни единой щели в броне. Если бы он просто открыл рот прямо здесь и сейчас, они могли бы выйти из этой комнаты без каких-либо секретов между ними.

Сделай это.

Или он никогда не смог бы рассказать ей о доме и остаться на верном пути. Следуй плану. Исправь это.

Нуждаясь в том, чтобы привести голову в порядок, Доминик осторожно уложил Рози среди подушек и встал с кровати, уже скучая по ее мягким изгибам, прижатым к нему. Скучая по ее дыханию, ее запаху и ее звукам.

Я буду тебе лучшим мужем, милая девочка. Я обещаю

Доминик провел рукой по своей бритой голове и наклонился, чтобы достать телефон из кармана джинсов. Был один пропущенный звонок и одно текстовое сообщение от Стивена. Поскольку прошлой ночью он, по сути, бросил своих друзей, вероятно, было хорошей идеей позвонить Стивену и сообщить ему, что он более чем в порядке. Бросив последний взгляд на Рози, лежащую в постели, Доминик быстро оделся, сунул в карман ключ от комнаты Рози и вышел в коридор. Он упал в зеленое бархатное кресло в зоне лифта и нажал кнопку вызова.

— Ой! Ну, если это не призрачная угроза. Спасибо, что дал мне знать, что ты жив.

— Господи. — Доминик провел рукой по лицу и рассмеялся. — Успокойся, мам.

На заднем плане послышалось какое-то шарканье, и дверь закрылась.

— Ты правильно сделал, что исчез. Что за сцена. Они, вероятно, собираются запретить "Лонг Айлендерс" посещать клуб и назовут это "Законом о замке".

— Черт. Что случилось?

— Уэс и Бетани случились, в основном. Что очень разозлило мою жену, потому что ей нравится быть в центре внимания. Для меня это было отличное утро ночного слэша.

— Жаль это слышать, — сказал Доминик, осознав, что его грудь стала легче, чем когда-либо за последние годы. Как долго он жил с наковальней на груди? — Что ты имеешь в виду, Уэс и Бетани случились?

— Я имею в виду, — сказал Стивен, растягивая слово, — Бетани вошла внутрь вслед за Рози, чтобы посмотреть, что ее задержало, и, очевидно, передала ключ от комнаты?

— Да, возможно, я что-то знаю об этом.

— Как мило с твоей стороны. Моя жена даже не разговаривает со мной. — Его друг прерывисто выдохнул. — В любом случае, после того, как вы двое ушли, моя сестра позволила какому-то чуваку в баре купить ей выпивку. Прежде чем она успела сделать глоток, появился Уэс и выпил его — розовый мартини, так что напомни мне, чтобы я ему устроил ему взбучку — и вернул деньги чуваку.

— Что сделала Бетани?