Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова

Однако ж были.

Теоретические, в основном.

Впрочем, подозреваю, даже теоретические познания в этой области от вроде бы добропорядочной невинной девицы могли шокировать Тисона. Не потому, что он сам первый раз о подобном слышит, но потому, что мне нельзя знать ни о чём таком до свадьбы. А может, и после неё тоже.

Я подняла пленённую руку, качнула ею выразительно, и меня отпустили. Повторное неспешное скольжение ладони по телу и мои пальцы обхватили возбуждённую мужскую плоть, осторожно провели вверх-вниз, снова и снова. Полулёжа на тёплой плитке рядом с Тисоном, я всматривалась в его лицо, как он недавно, наблюдала за переменой оттенков эмоций, слушала неровное, прерывистое дыхание и понимала, что мне и самой это нравится. Что собственное, только-только успокоившееся тело отвечает на каждое движение томительным жаром между бёдер.

Финал не заставил себя ждать, но я отбегать на безопасное расстояние не торопилась, отвела руку и осталась лежать рядом, прижавшись к мужскому боку и осознавая с грустью, что на этой оптимистичной ноте поход на источники закончен.

* * *

– Похоже, у вас это входит в привычку.

Насилу разлепив веки, я высунулась из-под одеяла, посмотрела мрачно на замершего возле кровати Эветьена.

– У вас тоже, – проворчала и попыталась перевернуться на другой бок, спиной к ожидаемо неожиданному визитёру.

Не тут-то было! Без тени смущения Эветьен дёрнул одеяло на себя и я, взвизгнув – скорее из чувства протеста, чем не желая лишаться прикрытия, – резко перевернулась на спину, ухватилась за край.

– Вы что творите?!

– Вы уже в который раз оказываетесь не там, где должны быть в это время, – произнёс Шевери-старший.

– Я не могу поехать на охоту, у меня… живот болит!

Именно так я и сказала с утра Жизель и Кили, настоятельно велев служанке передать сведения о состоянии моего здоровья и мои извинения по сему поводу всем, кому надо. Жизель в подробности не вдавалась, лишь уточнила, не нужно ли мне чего по женской части, получила отрицательный ответ с благодарностями, собралась и отправилась на охоту. Кили так просто не сдалась и после ухода Жизель и её горничной всё выспрашивала, где болит, по какой причине и не следует ли позвать лекаря. Я сослалась на не лучший день месяца, попросила Кили дать мне отдохнуть и, едва за неугомонной служанкой закрылась дверь, завалилась спать дальше. А что ещё было делать? Всё лучше, чем мучить ту лошадь, которой не посчастливится меня везти, саму себя и укреплять всеобщие подозрения.

– Мне сообщили, – Эветьен отпустил одеяло, подхватил мою руку за запястье и застыл на несколько секунд, глядя мимо меня в пустоту. Затем моргнул и укоризненно покачал головой. – Асфоделия, не стыдно вам врать? Вы вполне здоровы, ничего у вас не болит, крови нет.

– Болел, – поправилась я и высвободила руку. – Сейчас уже не болит. А месячные… ложная тревога. Бывает, да. И вы-то почему не на охоте?

– Не люблю охоту. Тем более охоту без нужды, – Эветьен оглядел затенённую спальню. – Вставайте.

– Зачем? Всё равно все уехали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Если через час будете готовы, то я отведу вас в одно интересное место.

– Куда именно? – насторожилась я.

Не на источники же он меня потащит?

Хотя зачем ему? Наверняка Кили уже доложила, что вернулась я с ужина с влажными волосами, пусть и выдала малоубедительную ложь, что, дескать, на меня кувшин с водой вывернули. С помоста, ага, как иначе вода на макушку попала бы?

Поведение Тисона после интима было столь же ожидаемо, предсказуемо, как и сегодняшний визит его брата: он стал замкнут, подчёркнуто вежлив и немногословен, взгляд в сторону и дистанция напоминанием о запретах. Недолго полежав, мы поднялись, наспех ополоснулись в бассейнах – разных, естественно, – оделись и отправились в жилую часть дворца. У двери нашей с Жизель спальни попрощались и разошлись. Не знаю, что там думал себе Тисон, но я засомневалась. Может, зря я инициативу проявляю? Собираясь на источники, я вовсе не планировала накидываться на мужчину, если бы я не поскользнулась, а Тисон не прибежал на крик, ничего бы не было. Мы посидели бы каждый в своём зале, потом оделись и вернулись бы, даже не увидев друг друга обнажёнными, не говоря о чём-то большем. Однако всё сложилось так, как сложилось, и теперь казалось, будто поступили мы неправильно и в первую очередь я, сначала когда решила вообще сходить на источники в компании мужчины и затем когда подумала, что приятное должно достаться не только мне.

– Уверен, вам понравится, – Эветьен загадочно улыбнулся, развернулся и пошёл к двери. Открыл, пропуская в комнату Кили, и добавил: – Повседневное платье для фрайнэ, желательно удобное, не стесняющее движения.

Знал бы фрайн, насколько различаются его представления об удобной одежде и мои. И что в гардеробе здешних леди такая вряд ли водится в принципе.

Посему облачилась я в то, что было, то бишь в одно из обычных дневных платьев, длинное и маркого белого цвета.

И управились мы с Кили быстрее, чем за означенный срок.

Эветьен вернулся через час, оценил мою полную боевую готовность, приказал служанке сопровождать фрайнэ и повёл меня пустынными коридорами. Ориентировался он уверенно, похожие на огромную выставочную экспозицию галереи дворца-паука едва ли представлялись ему лабиринтом Минотавра, откуда не выйти без посторонней помощи. По пути я попыталась выспросить, куда мы всё-таки идём, но Эветьен лишь отмахивался и предлагал чуть-чуть потерпеть.

Пришли мы в… библиотеку. Просторный, освещённый сферами на фигурных подставках зал с множеством стеллажей, поднимающихся к высокому расписному потолку. До верхней их части с пола даже не дотянуться, надо воспользоваться деревянной лестницей на колёсиках, задвинутой сейчас в дальний угол, и на каждой полке аккуратными рядами книги, книги, книги! Толстые и тонкие, в основательных переплётах и лёгких, кажущихся почти современными обложках, большие, маленькие и стандартного размера. С корешками непроницаемо чёрными и пёстрыми, словно россыпь разноцветного бисера, с буквами еле видными на тёмном фоне и броскими, позолоченными, будто вызывающая роскошь Эй-Форийи.

Не веря глазам своим, я прошла в глубь зала, пару раз повернулась на месте кругом, подняв голову к верхним полкам. Эветьен со странным выражением следовал за мной, Кили плелась в хвосте, косясь на стеллажи с суеверной опаской человека, видящего в книгах олицетворение мирового зла.