Грядущая буря - Дэвид Вебер

— Я уверен, у Флойда всё под контролем, — ответил Бенджамин, бодро взмахнув стаканом чая со льдом. — Я не скажу, что он был в восхищении от моего решения прошвырнуться, но, по-моему, это хорошая практика для него.

— Елизавета не встрачалась с Флойдом Келлерменом, канцлером Грейсона, но она обменялась с ним довольно большим количеством писем, и Уильям Александр встречался с ним. Основываясь на этом, она подозревала, что Бенджамин, скорее всего, преуменьшил реакцию Келлермена. Протектор выбрал его в качестве канцлера из-за его природных способностей, но ему ещё не было сорока, и некоторые из более старых стедхолдеров Грейсона пытались указывать ему, как надо действовать… особенно, когда думали, что Бенджамин не заметит.

— Говорить, что Флойд не был «рад», это сильно преуменьшать, дорогой, — иронично указала Кэтрин Мэйхью, подтверждая подозрения Елизаветы. — Я думаю, у него было странное мнение, что вещи наподобие ведения переговоров о соглашении с союзниками являются причиной того, что у Вас есть министр иностранных дел.

— Какой скучный, шаблонный взгляд на мир. — Бенджамин скорбно покачал головой. — Кроме того, Урия занят.

— О? — Элизабет вскинула голову. Она встречалась с братом Урией Мэдисоном, которого первосвященник Преподобный Иеремия Салливан лично рекомендовал Бенджамину, когда Лорд Берилынко, предыдущий министр иностранных дел, удалился от дел, и была впечатлена им. — Я задавалась вопросом, почему Вы послали Майкла, чтобы подписать проект соглашений вместо брата Мэдисона. Это то, о чём может спросить другой глава государства, или я должна оставаться тактично нелюбопытной?

— Действительно, — сказал Бенджамин, — Я послал Майкла вместо Урии по двум причинам. Первая — учитывая возможные возражения некоторых из наиболее упрямых Ключей, с которыми мы обязаны нянчиться, потому что мир с ними был заключен недавно, я хотел, чтобы Мэйхью лично участвовал в процессе соглашения. Мы — все еще очень традиционные люди, Елизавета, и имя Мэйхью имеет вес. С подписью Майка на соглашении только особо упёртому стедхолдеру по плечу выступить против ратификации.

— Я могу это понять. — Елизавета кивнула. Династия Винтонов, как было известно, использовала членов семьи в качестве полномочных представителей по почти таким же причинам. В этом отношении то же самое, в некотором смысле, она сделала, послав Хонор для проведения переговоров с Хевеном.

— И, во-вторых, — продолжал Бенджамин — учитывая, гм, скорость, с которой события, кажется, происходят, я нуждался в Урии, чтобы обсудить их с кем-то другим. — Его глаза встретились с глазами Елизаветы. — От нескольких «чисто исследовательских» пробных шаров, которые расширили мою сферу интересов, я подумал, что Уолтеру Имбеси хотелось бы починить некоторые отношения. И так как мы, кажется, находимся в процессе починки отношений вообще, я подумал, что было бы неплохой идеей посмотреть точно, что он имел в виду. — Он слегка улыбнулся. — Что, конечно, заставляет каждого участвовать в том, что я предполагаю назвать деликатным положением.

Я вижу, куда Вы зайдёте по этой дорожке, — сказала Елизавета иронично.

Она откинулась назад, задумчиво нахмурившись над обдумыванием своего ответа. Уолтер Имбеси не был, мягко выражаясь, повсеместно любим в Звездной Империи, учитывая его роль в выходе Эревона из Мантикорского Альянса. Не говоря уже о договоре о совместной обороне, подписанном затем с Республикой Хевен… к тому же начавшем действовать как раз во время войны между Мантикорой и Хевеном. Никто на Мантикоре (включая Елизавету Винтон) не сомневался, что обмен технологиями, который сопровождал этот оборонительный договор, полностью объясняет хевенские «мелкие технические усовершенствования» после возобновления военных действий, вследствие чего Мантикора обложила Эревон крупными торговыми штрафами. В то же самое время Звездная Империя разрешила Эревону (который объявил нейтралитет во время текущих военных действий, так как Хевен начал их, не подвергшись нападению первым) продолжать использовать транспортный узел и даже торговать со Звездной Империей.

Что, она признала, было сделано главным образом для того, чтобы оставить щелочку в закрытой двери. Зацепка, про которую такой ловкий человек, как Имбеси, должен знать.

— То есть, Вы действительно думаете, что он хочет — как Вы выразились? — «Починить отношения»? — спросила она.

— Я думаю, во-первых, что он никогда в действительности по-настоящему не хотел их так испортить. — Тон Мэйхью был серьезен. — Давайте глянем фактам в лицо, Елизавета. С точки зрения Эревона, и особенно, если не знать, что военные действия возобновятся…

Он пожал плечами, и Елизавета кивнула.

— Я знаю. — Вздохнула она. — Я никогда не обвиняла Эревон так, как другие мантикорцы. Это был промах Высокого Хребта, и я знаю, что Вы всегда говорили Декруа о том, куда заведёт их так называемая внешняя политика. Так же как и я, впрочем! Я даже знаю, что Имбеси был дьявольски рассержен, когда Притчарт возобновила войну с нами. Это все еще не даёт Эревону и Звездной Империи лёгких путей, чтобы как-то уладить разногласия и закончить всё к всеобщему удовольствию!

— Согласен. И если я не ошибаюсь, это также точно не то, что Имбеси имеет в виду.

— Нет? — Она подняла бровь. — Тогда, что он имеет в виду?

Заметно, что у нас было мало времени для обмена информацией, прежде чем я поднялся на борт Вашего судна, — указал Бенджамин. — Между прочим, Вы знаете, Гавличек, Холл и Фуэнтес использовали Имбеси в качестве своего неофициального специального уполномоченного как с Хевеном, так и с Конго. У меня впечатление, что кто-то на Хевене — или Конго — заглянул в частный отчет, который капитан Зилвицкий и агент Каша отправили из Мезы своим друзьям в Мэйтаге, и я думаю, что Триумвират пришел к заключению, что этот угол галактики собирается стать намного более неуютным и опасным. Они не хотят подхватить простуду, поэтому они достают своего лучшего «неофициального» парня, чтобы сделать что-то в этом роде.

— Я сказала, что не обвиняю их так, как многие мантикорцы. Это не значит, что я их особо люблю. По крайней мере, на личном уровне мысль, что они простудятся, точно не разобьёт мне сердце.

— Не поверите, та же самая мысль пришла в мою голову. — Бенджамин скупо улыбнулся. Как главный военный союзник Мантикоры, Космический Флот Грейсона тоже понёс потери из-за увеличения боеспособности Хевена. — На личном уровне, как Вы говорите.

— Я знаю. — Елизавета скривилась. — И у нас был наш собственный неофициальный канал связи с ними через Конго и Факел все это время. Это не значит, что больше у нас нет никаких точек соприкосновения. Именно поэтому я предложила Факел как место для той встречи на высшем уровне с Элоизой, на которую я собиралась перед покушением. Кстати, поддержка Эревоном Факела должна привлечь внимание этого союза, не так ли?

— Верно. И потом — Бенджамин быстро посмотрел вокруг, как будто даже здесь не был уверен, что их не подслушают, но Кэтрин была довольно далеко — есть «Курящая Лягушка».

Елизавета посмотрела на него на мгновение и кивнула.

— Принято — сказала она спокойно. — И я не буду делать вид, что мне не хотелось бы… скажем, немного больше понимать планы Баррегоса. Не упоминая того факта, что взаимопонимание с сектором Майя — это, ах, сущая мелочь для нашей безопасности на том фланге. В этом отношении Майя должна быть еще выше в списке Мезы, чем Эревон после битвы на Конго!

— Точно то, что я думаю. И я не сомневаюсь, Имбеси думает в том же направлении. Между прочим, он почти неизлечимый прагматик. Возможность посредничества в отношениях между нами и Майя он увидит как способ восстановить взаимопреемлемые условия со всеми нами.

Бенджамин был прав, размышляла Елизавета. Если уж на то пошло, никто в галактике не был более прагматически настроен чем эревонцы. За исключением того, конечно, что весь прагматизм во вселенной не изменял несгибаемого убеждения эревонцев, что сделка есть сделка — что было причиной такого взрыва гнева на эревонской стороне, когда правительство Высокого Хребта решило фактически проигнорировать свои обязанности перед союзниками.

Когда они поставят подпись, будут ли они придерживаться подписанного? — сказала она вслух, и Бенджамин кивнул.

— В любом случае больше, чем некоторые звездные нации, которые я могу вспомнить, — сказал он. — Кстати, как всё это воспримут андерманцы?

Елизавета бросила на него страдальческий взгляд.

— Это не самый лучший дипломатический ход в истории государственного управления, Бенджамин.

— Для таких вещей я держу профессионалов вроде Урии, — ответил он. — И заметьте, что я разговариваю с Вами лично, не с какими-то членами официального дипломатического корпуса.

— Да, я заметила. — Она посверлила его взглядом секунду или две, затем криво улыбнулась. — Конечно, у меня не было времени для формального обмена мнениями с Густавом, но судя по реакции его посла и тому, что андерманские офицеры все еще приписаны к Восьмому Флоту, я думаю, что сейчас намного менее вероятно, что он выйдет из Альянса, чем до того, как мы сказали ему об этом нанотехнологичном убийце. Все наши анализы внутренней динамики Нового Потсдама говорят о том, что принц Хуан и герцог фон Рабенштранге были самыми большими в андерманском дворе мантикорскими сторонниками. Конечно, в случае Хуана это всегда больше была прагматичная и расчётливая позиция, чем какая-то особая любовь к нам. Я склоняюсь к тому, что на самом деле занесению его в чёрный список Мезы больше способствовали ярко выраженные симпатии к аболиционистам, чем промантикорский уклон. Кроме того, я не верю в то, что Меза пыталась убить его — и стояла за убийством его младшего сына — пытаясь уменьшить его симпатии к Баллрум! И хотя Густав никогда не был так сильно настроен против генетического рабства как Хуан, он всё же не тот человек, чтобы благожелательно отнестись к убийству своего племянника.