Та, которая видит - Гленда Ларк

— Выполняй мои указания в точности, поняла? Ничего не забудь.

Женщина серьезно кивнула, и травник протянул ей какие-то листья и семена, завернутые в водоросли.

— Сколько с меня, сир-лекарь?

— Да какой там я сир, — со смехом сказал травник. — Это не про меня. Я всего лишь скромный сам-себе-пастух с далекого острова. Заплати, сколько можешь, добрая госпожа, ни больше, ни меньше.

Старушка робко сунула ему в руку несколько монет и присела в реверансе. Выходя, она даже не взглянула на меня и закрыла за собой дверь.

Теперь травник посмотрел на меня, а я смогла лучше разглядеть его. Этому Гэрровину Гилфитеру было много лет, и никого похожего на него я никогда не встречала, хоть и считала, что знаю представителей всех наций, населяющих Райские острова. Он, конечно, был с Мекате: свет лампы мерцал на жемчужине в контуре кролика на мочке его уха. Только никакого сходства с теми жителями Мекате, которых я видела раньше, у него не было. Все они были смуглыми южанами, вроде почитателей Фелли в высоких шляпах: с прямыми носами, бритыми лицами, глубокими черными глазами. Этот же старик был рыжим и волосатым, широкоплечим, хоть и не очень высоким. Цвет его курчавых волос напоминал имбирь знала, что такой бывает. Волосы стояли торчком, окружая лову травника пышным руном, как у калментского горного баоана. В бороде его, такой же рыжей, виднелась седина. Красный кончик длинного носа казался странно подвижным, и травник принюхивался ко мне, как собака, учуявшая многообещающий запах.

Белая кожа старика, там, где ее можно было разглядеть под густой курчавой порослью, была усеяна веснушками. Вот уж действительно — настоящий рыжий!

Одежда травника соответствовала его странной внешности, хотя и была совершенно не подходящей к жаркому климату косы Гортан: она была из пестрой грубошерстной ткани и казалась не сшитой, а накрученной вокруг тела.

Я снова взглянула в лицо травнику. Никак не удавалось разобрать, какого цвета у него глаза: то ли темно-серые, то ли черные с красноватым отливом…

Эти глаза смотрели на меня с веселым скептицизмом, сомнений в этом не было.

— Ну, так что, добрая госпожа? — спросил меня, наконец, травник. — Нагляделась вдосталь?

— Прошу прощения, — сказала я, поспешно собираясь с мыслями. — Ты Гэрровин Гилфитер, травник?

— Врач, — поправил он меня. — К твоим услугам. Что-то ты, как я посмотрю, не стала ждать своей очереди. — Его выговор был таким мягким и певучим, что смягчал колкость слов.

— Не стала. У меня к тебе срочное дело. А выглядишь ты достаточно здоровой.

Моя подруга нуждается в немедленной операции, иначе она умрет.

Ах, девонька, я ж не хирург. Я крови видеть не могу.

Я перевела взгляд на сундук травника. Его крышка и боковые стенки крепились на петлях, так что могли откидываться. Внутри виднелись квадратные ящички, этикетки на которых прочесть я не могла, многочисленные бутылочки и горшочки. На полу рядом с сундуком стояли ступка с пестиком и маленькая медная жаровня, в которой рдели угли.

Я посмотрела в глаза травнику:

— А дать ей снадобье ты можешь? Чтобы она спала во время операции? Я слышала, что лекари с Мекате знают такой секрет. И еще у тебя, наверное, есть мазь, предохраняющая рану от воспаления.

— Может, и найдется. Тут ничего не скажешь наверняка, знаешь ли.

— Я заплачу тебе десять сету, если ты через полчаса придешь в «Приют пьянчуги». Я приведу хирурга.

— А что ж те мои пациенты? — спросил старик, кивнув на дверь.

— Моя подруга обречена, если не принять немедленных мер.

Глаза травника глянули на меня из-под кустистых рыжих бровей с удивительной проницательностью; кончик носа снова начал шевелиться. Я постаралась не слишком на него глазеть.

— Приду. Кого мне спросить?

— Блейз. Блейз Полукровку. Он кивнул.

— Значит, через полчаса.

Я добралась до рыбного рынка, проявляя всяческую бдительность, но дун-магии по дороге нигде не учуяла. Поиски пивной, о которой говорил Ниамор, тоже оказались делом не трудным. Это была, пожалуй, самая мерзкая дыра на всех Райских островах, а уж запах… Громила у двери не хотел меня пускать — похоже, я была не того пола: в переднюю дверь ходили одни только мужчины. Женщины входили через заднюю, и все они, как одна, принадлежали местному сутенеру.

Да если говорить по правде, не так уж мне и хотелось входить.

Я положила одну руку на рукоять меча, а другой протянула вышибале монету.

— Не здесь ли человек по имени Блойд? — спросила я.

Вышибала заржал:

— Ага. Туточки он, туточки. — Монета исчезла в его ручище. — Поговорить с ним хочешь? Кликнуть могу, чего уж там.

Блойд оказался горой жира и мышц, похожим на циркового борца. Одежда его была достаточно чистой, хоть и пропахла рыбой. Он недоверчиво оглядел меня с ног до головы.

— Я не веду дел с дерьмовыми полукровками, — проворчал он.

— Да брось, — подначил его вышибала, — она ж как раз твоего размера!

— Мне нужны услуги мясника, — сказала я. — И я заплачу. Ты ведь мясник?

— Когда-то был лучшим на всем Большом Калменте.

В это время явилась компания завсегдатаев, и внимание вышибалы отвлеклось. Я потянула Блойда в сторону:

— Ты сохранил инструменты своего ремесла?

— Куда годится мясник без своих ножей?

— Ты сумел бы разрубить тушку лани, чтобы приготовить калментский фаршированный окорок? — Это было самое сложное задание для мясника, какое я только могла придумать: для приготовления этого блюда нужно было не только аккуратно удалить кости, но и умело сшить слои жира и мяса.

— А как же!

— Я заплачу тебе двадцать сету за особую работу. Только ты должен постараться на совесть.

— Двадцать сету? Ты что, хочешь, чтобы я тебе разделал морского пони?

Я рассказала ему, чего хочу.

Через полчаса мы пришли в «Приют пьянчуги», по пути, наведавшись к Блойду за его инструментами. Я заглянула в ящичек: ножи, топорики и пилы Блойда были сделаны на Калменте, а это означало, что к их качеству не придерешься. Да и заботился о них Блойд на совесть: лезвия были наточены так, что рассекли бы на лету волосок.

Гэрровин Гилфитер был уже в гостинице, и мы втроем поднялись наверх. На лестнице старый травник схватил меня за локоть. Повернувшись к нему, я увидела, что кончик его носа подергивается от возбуждения.

— Что это? — прошипел он. — В какие игры ты играешь, девица?

— Прошу прощения?

— Я чую… — сказал Гэрровин. — Чую скверну.

— У тебя есть Взгляд? — Однако, еще не договорив, я поняла, что дело в другом. Будь он одним из обладающих Взглядом, я давно почувствовала бы это.

— Великая Бездна! Нет. Так это дун-магией так воняет?