Елизавета. В сети интриг - Мария Романова

Однако юная Анна не была столь проста – она бы не прельстилась пустым придворным щеголем: в графе Линаре ее привлек, кроме внешности, конечно, и острый ум, и широкое образование. Их объединяла к тому же и страсть к чтению. И, совсем как в прочитанных ими романах, между ними завязалась, причем весьма быстро, оживленная переписка, которая продолжалась бы и продолжалась, если бы через два года тайну не раскрыла сама императрица. Гневалась она долго и шумно, воспитательницу принцессы распорядилась выслать за границу, а граф Линар под благовидным предлогом был немедленно отозван в Польшу.

Но Анна не воспламенилась любовью к Антону Ульриху, увы. По приказу императрицы за принцессой был установлен весьма жесткий контроль, девушка оказалась почти в полной изоляции. Но и это не дало видимых плодов, лишь усилило любовь принцессы к уединенному размышлению, долгим молитвам и чтению. Более того, Анна не скрывала, что не испытывает никакой радости от любых появлений в свете. Она с крайним неудовольствием меняла простое домашнее платье на придворные туалеты в те дни, когда ей дозволялось появляться в тронном зале или на куртагах императрицы. Пребывание в обществе доставляло Анне настоящие мучения – даже если это было общество немногочисленное и состоящее сплошь из одних только знакомых. Что же тогда говорить о балах или торжественных приемах? Анна появлялась ненадолго и с большим опозданием, не старалась даже скрыть, насколько ей тут тоскливо и неприютно. И при первой же возможности удалялась в свои покои.

И снова дадим слово леди Рондо: «Приятнейшие часы для нее были те, которые она в уединении и в малочисленной беседе проводила, и тут бывала она сколько вольна в обхождении, столько и весела в обращении». К тому же «она была от природы неряшлива, повязывала голову белым платком, идя к обедне, не наряжаясь, даже не умываясь, и в таком виде появлялась за столом и после полудня за игрой в карты с избранными ею партнерами…»

Так и прожила принцесса Анна долгих четыре года, пока ее не вынудили все-таки выйти замуж.

Принц же Антон Ульрих к этому времени проявил себя в битве под Очаковом, получив, почти заслуженно, чин генерала и ордена – орден Андрея Первозванного и орден Александра Невского. Однако и воинская доблесть не заставила Анну Леопольдов – ну не то что любить, даже уважать своего жениха. Она по-прежнему была холодна и не скрывала крайней неприязни.

Бирон, ушлый фаворит, решил, что пора и ему принять участие в судьбе девушки. Но так, чтобы его, Эрнста Иоганна, карьера при этом пошла вверх. Он предложил в мужья Анне своего сына, причем Бирона вовсе не смутила разница в возрасте: Анна была на шесть лет старше нового «жениха».

Пройдоха отправился к принцессе с визитом и, якобы от имени императрицы, сообщил, что Анна Иоанновна смягчилась и теперь дает племяннице возможность выбора жениха между принцем Брауншвейгским и принцем Курляндским. Анна Леопольдовна, неведомо, поверив ли словам фаворита, отвечала, что повинуется приказам её величества, Хотя в данном случае делает это чрезвычайно неохотно и предпочитает смерть браку с любым из означенных женихов. Однако если уж ей без замужества никак не обойтись, она выбирает принца Брауншвейгского.

Конечно, это был вовсе не тот ответ, которого ждал Бирон. Но делать нечего, дважды навязывать принцессе сына было бы откровенным афронтом.

Что же сам Антон Ульрих? Он усердно служит России, тщетно надеясь, что можно завоевать любовь на поле брани: возглавляет отряд при штурме крепости Очаков.

В гуще боя под ним пала лошадь, вражеская пуля задела камзол. Но судьба хранила его, и после нескольких лет в войсках Антон Ульрих вернулся если не овеянным славой, то уважаемым в армии командиром.

И вот наконец случилось то, чего так долго добивался жених: он получил руку принцессы. Каким же по сравнению с ним, рыхлым и невысоким, чуть заикающимся и беседующим об одних лишь ударах конницы, каким притягательным казался недоступный, но безумно любимый граф Линар! В нем одном виделся ей романтический герой из прочитанных книг. Но граф был далеко… И Анна согласилась на помолвку, а затем и на помпезные торжества по случаю бракосочетания с нелюбимым Антоном Ульрихом Брауншвейгским. Ведь Анна прекрасно понимала, сколь высока она по рождению, и если уж не судьба быть с любимым, то следует согласиться на брак с самым родовитым из имеющихся на примете женихов. Конечно, только поэтому она и выбрала принца, происходившего из древней и благородной фамилии.

Хотя, быть может, к браку ее подтолкнули слова Анны Иоанновны, произнесенные ею как-то вечером за ужином и обращенные к Бирону, которые Анна Леопольдовна, кто бы сомневался, не могла не услышать: «Конечно, принц не нравится ни мне, ни принцессе; но особы нашего состояния не всегда вступают в брак по склонности. К тому же, принц ни в каком случае не примет участия в правлении, и принцессе все равно, за кого выйти. Лишь бы мне иметь наследников и не огорчать императора отсылкою к нему принца. Да и сам принц, кажется мне, человек скромный и сговорчивый».

Глава 19. Свадьба-то свадьба, да похоронами попахивает

И вот наконец свершилось! 1 июля 1739 года состоялась официальная церемония обручения Анны Леопольдовны и принца Антона Ульриха, а через два дня с совершено необыкновенной пышностью в церкви Казанской Богоматери принцесса обвенчалась. Анну Леопольдовну сопровождала сама императрица. Они ехали в огромной открытой карете, искусно украшенной и вызолоченной везде, где только можно.

Свадебная церемония длилась с девяти утра до позднего вечера, а празднества по случаю бракосочетания продолжались целую неделю. Молодые, понимая, что они все время на виду, соблюдали все положенные церемонии. Одна них предписывала носить придворное платье из затканной золотом парчи, необычайно тяжелой. Корсаж платья сковывал тело, не позволяя свободно дышать и двигаться. Высокая прическа из собственных и накладных волос на специальном каркасе, обвитая нитями драгоценных камней, весила с треть пуда. Анна Леопольдовна всю свою свадьбу проплакала.

Но гремели пушки, салютовали беглым огнем войска, били фонтаны с красным и белым вином, а для «собравшегося многочисленного народа пред сими фонтанами жареный бык с другими жареными мясами предложен был».

Вот как описывала эту вызолоченную свадьбу уже другая англичанка, жена резидента, леди Вигор: «На женихе был белый атласный костюм, вышитый золотом, его собственные очень длинные белокурые волосы были завиты и распущены по плечам, и я невольно подумала, что он выглядит как жертва… Принцесса обняла свою тетушку и залилась слезами. Какое-то время ее величество крепилась, но потом и сама расплакалась. Потом принцесса Елизавета подошла поздравить невесту и, заливаясь слезами, обняла».