Все укрепрайоны и оборонительные линии Второй Мировой - Валентин Рунов

В этом случае более эффективной могла бы быть другая оборона, при которой непосредственно у границы находятся только дежурные силы и средства, а основные войска располагаются в глубине. В этом случае противник лишается возможности, достигнув внезапности начала военных действий, поражать огнем артиллерии и ударами войск основные силы обороняющейся стороны. Его мощный первый удар придется по дежурным силам, которые должны определить время начала военных действий, состав и направления главных ударов противника, а также нанести им максимальное поражение до того, когда в сражение вступят главные силы на подготовленном оборонительном рубеже, расположенном в глубине своей территории. Боевыми уставами такая оборона предусматривалась, и называли ее «подвижной» или «маневренной».

В то же время предвоенные уставы не давали точного описания этой обороны и порядка ее ведения, что порождало различные дискуссии. Более того, молодые советские военачальники, выросшие в боях Гражданской войны и воспитанные на идеях мирового коммунизма, к обороне, а тем более к подвижной обороне, допускающей временное оставление своей территории, относились крайне отрицательно. Лозунг «Бить врага на его земле» звучал слишком часто и воспринимался как программа к действиям.

Тем не менее во Временном полевом уставе РККА 1936 года (ПУ-36), где речь в основном идет о позиционной обороне, также рассматривается и подвижная оборона. Это же происходит и в Проекте Полевого устава 1939 года[100].

Но на практике при подготовке командующих, командиров, штабов и войск оборонительная тематике отрабатывается крайне редко, а подвижная оборона не отрабатывается вовсе.

В 1940 году выходит очередной проект Полевого устава Красной Армии. В нем также рассматривается подвижная оборона. В отношении подвижной обороны были в целом сохранены все формулировки проекта Полевого устава 1939 года. Однако некоторые положения получили более конкретное развитие. В частности, были установлены требования к удалению промежуточных рубежей друг от друга[101].

На декабрьском совещании высшего начальствующего состава РККА 1940 года против подвижной обороны резко выступил командующий войсками Сибирского военного округа генерал-лейтенант С.А. Калинин. В частности, он сказал: «Я считаю, что неудачное выражение в нашем уставе — «подвижная оборона»… Надо помнить, что там, где нет решительности драться, не спасет глубина. Я считаю, что главное — это решение драться, и надо драться всеми силами, начиная от командира батальона и кончая всеми командными ступенями, обязательно вложить все силы в начатое дело… Я считаю, что оборона должна быть жесткой и приказ на нее должен сказать каждому начальнику — умереть, но защитить свой район обороны»[102].

Это было мнение большинства советских военачальников того времени, но далеко не всех. Так, в своем заключительном слове нарком обороны СССР Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко вопросам обороны уделил особое внимание. Он отметил, что под позиционной следует понимать оборону, «которая имеет целью удержать определенную и подготовленную к обороне местность». Но «если оборона, при недостатке сил и средств для создания позиционной обороны, строится на принципах подвижных действий войск и стремится ослабить противника, сохранить свои силы, даже подчас не считаясь с потерей пространства, то это будет оборона маневренная».

С.К. Тимошенко считал, что «в первом случае надо создавать и развивать оборонительную полосу и всеми средствами защищать ее; во втором — оборона строится на быстрых и внезапных контрударах или отходе на новый рубеж»[103].

Именно такой сложилась обстановка в начале Великой Отечественной войны, когда приграничные корпуса, дивизии и полки подверглись внезапному сильному удару противника, но основные силы армий и военных округов, находившиеся в глубине, практически не пострадали. Также уже в первый день войны передовая линия укрепленных районов на направлениях главных ударов противника была прорвана, но в глубине оставалась не менее мощная вторая линия, расположенная по старой границе СССР. Создавались практически идеальные условия для ведения подвижной (маневренной) обороны. Но советское командование, которое ни разу не практиковало ведение такой обороны, словно враз забыло о ее существовании. Войска из глубины без должного знания обстановки были брошены вперед, на встречные бои, в которые они вступали частями, в разное время, на случайных рубежах и без должной подготовки. Поэтому неудивительно, что результаты этих боев для советских войск были поистине катастрофическими.

Таким образом, нужно признать, что советские войска в начале войны словно совершенно не владели искусством обороны. Не удалось организовать подавляющее большинство оборонительных боев дивизий, не было организовано ни одного оборонительного боя в масштабе армейского корпуса, а тем более оборонительной операции в масштабе армий прикрытия государственной границы. С первых же дней повсеместно началось отступление, которое на многих направлениях напоминало неорганизованное бегство. Практически без боя были оставлены выгодные природные рубежи по рекам, крупные города, а затем и линия укрепленных районов по старой границе СССР. Казалось, напрочь забыт опыт позиционной обороны времен Первой мировой войны и положения боевых уставов и наставлений межвоенного времени.

В качестве критериев военного искусства противоборствующих сторон всегда выступали потери. Причем надо понимать, что, по логике военного искусства, обороняющаяся сторона, которая широко использует местность и различные инженерные заграждения, должна нести меньшие потери, чем наступающая. Но в начале Великой Отечественной войны произошло совсем обратное.

В Военном дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Ф. Гальдера указано, что с 22 июня по 13 июля 1941 года общие потери сухопутных войск вермахта на Восточном фронте составили 92,1 тыс. человек[104].

При этом известно, что в ходе стратегической оборонительной операции в Прибалтике за первые 18 суток войны советские войска отошли на 400–450 километров, потеряв при этом 88,5 тыс. человек. В ходе оборонительной операции в Белоруссии они за 18 суток отошли на 450–600 километров, потеряв 417,8 тыс. человек. В ходе оборонительной операции на Западной Украине они за 15 суток отошли на 300–350 километров, потеряв 241,6 тыс. человек. Таким образом, только за первые 18 суток войны потери советских войск (не считая Заполярья) достигли почти 748 тыс. человек[105].

Из всего этого напрашивается один вывод: советское руководство и высшее командование РККА с началом войны просто «забыли» или не «захотели» вспомнить об уставных положениях о маневренной обороне, хотя они для любого низового командира должны были быть законом. Такое пренебрежение законом (сводом устоявшихся и всем известных положений) в экстремальной ситуации (агрессия противника) нельзя расценивать иначе как предательство на самом высоком уровне. В то же время нужно сказать о том, что ряд укрепленных районов линии Сталина все же выполнил свою функцию.

Карельский укрепленный район

После завершения Гражданской войны руководство СССР продолжало рассматривать Финляндию в качестве одного из вероятных потенциальных противников Советского Союза. И это неудивительно. В годы Гражданской войны Финляндия стала одним из центров белогвардейщины и пыталась осуществить агрессию против РСФСР. Также играл роль такой фактор, что государственная граница СССР с этой страной проходила всего в 32 километрах от Ленинграда, и там практически было «окно» для бегства людей из СССР и поступления в эту страну различного враждебного ей элемента, вплоть до вооруженных отрядов бывших белогвардейцев.

В первые годы существования Советского Союза достаточных сил Красной Армии для обороны этого направления не было: в период с 1925 по 1938 год на Карельском перешейке дислоцировалась всего одна 20-я стрелковая дивизия, комплектовавшаяся по миллионному принципу. Реальные боевые возможности такого соединения были невелики.

Для того чтобы прикрыть это важное оперативное направление, в конце 1927 года Советское правительство принимает решение о строительстве Карельского укрепленного района. Приказ о начале работ был подписан К.Е. Ворошиловым 19 марта 1928 года, а как воинская часть он был сформирован в 1930 году.

Карельский укрепленный район имел протяженность до 80 километров по фронту. Он состоял из двух оборонительных полос и предполья. Главная и тыловая оборонительные полосы состояли из цепи батальонных районов обороны (БРО), каждый из которых занимал, в зависимости от характера местности, район от 3 до 5 километров по фронту и от 2 до 3 километров в глубину и должен был заниматься отдельным пулеметно-артиллерийским батальоном. Всего в пределах главной оборонительной полосы было оборудовано 10 батальонных районов обороны, которые были растянуты в цепь от Сестрорецка, расположенного на берегу Финского залива, до Никулясска, находившегося на берегу Ладоги.