Приключения Электроника - Евгений Велтистов

— По моим вычислениям, при таких зубах размер кархародона метров двадцать пять, не меньше. Пасть во какая — пещера на шесть человек. А хвост! Ты представляешь, какого эта акула даст шлепка, если ее оседлать?!

Тут Сергей захохотал и вдруг вспомнил Рэсси. А если ему встретится кархародон? Пусть даже не такой огромный — все равно страшно…

Если бы Рэсси плыл по вечернему океану, он бы услышал «голос моря» — особые звуки, которые ветер высекает из волн, — и узнал бы про надвигающийся шторм: откуда он идет, какой силы и как скоро настигнет их. Но Рэсси уже несколько часов следовал в глубине за синим китом, и когда волна оглушила его спутника и он вынырнул спасать Белобочку, пловцы оказались в самом центре свирепого шторма, который моряки называют просто и страшно, «глаз бури». Волны, взлетавшие на высоту семиэтажного дома, образовали гигантскую воронку. «Глаз бури» в изломах молний, казалось, с любопытством смотрит сверху в эту воронку: что же там, на самом дне?

Пловцов захватил водоворот воронки. Рэсси обнял лапами беспомощного, слабо попискивающего дельфина и напрягал все свои электронные силы, чтобы быстрое течение не унесло Бочку. Он включил внутри себя механизм аварийного управления, — сотни резервных электронных схем стали определять верх и низ, скорость вращения, глубину и границы шторма, чтобы в нужный момент воспользоваться реактивным двигателем. Белобочка вдруг шевельнул хвостом и вдохнул дыхалом порцию воздуха, но Рэсси не отпустил товарища: водоворот с силой увлек их вниз. С нарастающей скоростью приближалось дно океана.

В эти критические секунды Рэсси включил двигатель на полную мощность, и тот вытолкнул пловцов из круговерти.

Потом Рэсси вернул Белобочке свободу, в чернильной мгле стал выводить товарища из зоны бури. Все, кто могли спрятаться, почуяв шторм, — медузы, рыбы, водяные змеи, скаты — опустились в спасительные глубины, притихли. Лишь туманными дисками медленно проплывали какие-то светящиеся безмолвные существа, разглядывая пришельцев сверху. След Нектона был потерян, размыт бурными подводными течениями. Нечего было пытаться искать в этих водах слабый китовый запах.

Они плыли всю ночь, а утром увидели безмятежно спокойное, пустынное до горизонта полотно океана…

Рэсси давно уже пришел к выводу, что «карта жизни» Нектона, его путь в морях и океанах был очень сложным: ведь он угадал близкий шторм и ушел от него. Как всякий кит, Нектон опасался, наверное, берегов, узких проливов, подводных городов. Но, в отличие от своих собратьев, синий кит не возвращался зимой и летом в привычные места. У Нектона не было любимых морей; он, презирающий китовые правила свободный кит, жил во всех океанах; Земля, которую он окольцевал орбитами своих путешествий, представлялась ему, вероятно, гигантской чашей соленой воды с враждебными островами суши. Все же неуловимого пловца можно было догнать, найдя слабый запах следа.

Как-то на рассвете Белобочка и Рэсси услышали призывный крик тонущего кита и бросились на помощь. То, что они увидели, заставило их остановиться и сделать осторожный круг: в легкой пелене тумана глаза Рэсси и дыхало дельфина нащупали стальной корпус всплывшей подводной лодки. Характерно вытянутый горбатый корпус с острым ножом плавника и распущенным хвостом рулей выдавал тип подлодки — «Тунец». Противник, охотящийся на синего кита, по странному совпадению или по природной хитрости людей, придумавших рыбьи подлодки и сложные электронные машины, применил тот же прием, что предвидел и Рэсси: вызывал сиреной Нектона из его глубин.

То, что произошло в следующие несколько минут, обсуждалось потом учеными и породило среди моряков новые легенды об особой чуткости и смелости синего кита.

Из тумана послышался шум быстро плывущего тела и короткое сильное сопение: «У-уф, ш-ши… у-ф, ш-ши…» Рэсси и Белобочка увидели синюю с белым пятном спину. Легендарный Нектон огромной ракетой несся к подлодке «Тунец», посылавшей сигналы бедствия на языке китов.

Вот сильно расщепленный рот с крутым сводом верхней челюсти и прямой линией нижней — казалось, что Нектон чему-то улыбался. Маленькие глаза кита не различали тонущего, но чуткий слух вел Нектона кратчайшим путем на призыв. Как вдруг синий кит резко повернул, услышав еще более отчаянный крик — зов о помощи.

Прямодушный, безрассудно храбрый Нектон не знал, что крик невидимого в тумане Рэсси спас ему жизнь. В тот момент, когда Нектон разворачивался, подлодка «Тунец» выплюнула вместе с пламенем блестящий предмет. Гарпун попал в голову кита, но капитан, глядя на экран, чертыхался: из-за внезапного разворота Нектона стрелок промахнулся — гарпун не попал в болевой нерв.

Синий кит почти не обратил внимания на легкий удар по голове. Но вскоре ему стало ясно, что железная рыбина, подманивая его сигналами бедствия, вовсе не тонула, а, наоборот, нападала, и кит, разъярившись, решил атаковать это лживое многоглазое существо с плавниками глупого тунца. Сигнал крайней опасности заставил кита подпрыгнуть над водой и отвесно, почти вертикально, уйти вниз. Одни из немногих в океане, наблюдали Рэсси и Белобочка, как сверкнула широченная фарфорово-голубая грудь Нектона, прорезанная глубокими темными бороздами складок. Мелькнул над водой хвост. Второй выстрел «Тунца» не состоялся.

Нырнув, синий кит изменил направление, гладким срезом головы поддел снизу коварную подлодку. Судно, погружавшееся, чтобы преследовать кита, было отброшено мощным ударом и стало срочно всплывать…

Рэсси и Белобочка долго еще сопровождали в глубинах Нектона. Подводный терьер, плывя рядом с синим китом, объяснял Нектону, что произошло. Выслушав маленького Рэсси, Нектон распахнул пасть и, показав все пластины своих усов, проревел. Рев этот был так ужасен, что во все стороны брызнули стаи рыб. Но те, кто был на дне, в теплых и прохладных течениях, в игривых океанских волнах, прислушались к крику самого большого на земле животного. И если перевести быстрые китовые звуки в человеческую речь, то получатся примерно такие фразы, обращенные одиноким гигантом к своим соплеменникам:

«Опасность! Когда встретите многоглазого тунца, знайте, что этот медлительный на вид тунец, едва заметив вас, выплюнет острый гарпун. Тот самый, что рвет тело наших братьев и сестер и делает их мертвыми, если даже они не захлебнутся. И никто уже не придет на помощь несчастным. Напрасно будет тыкаться китенок в живот матери: он, глупый, не понимает, что она уже не накормит его. Спасайте китят, спасайтесь сами от лодки-тунца…»

Синий кит плыл из моря в море, изредка ревел, пугая акул, оповещая китов. Он знал, что, как и прежде, услышав крик о помощи, будет спешить, презирая опасность, на выручку к своему брату по крови и не спутает этот зов с сигналом подлодки…

…Два диспетчера — Океана и Космоса — как обычно, делились новостями:

— Алло, Астронавт, у нас происшествие: пока мы с тобой дремали в глубинах, здесь, в океане, над моей головой какие-то злоумышленники чуть было не загарпунили Нектона. Ты слышишь меня, Аст? Прием.

— Понял тебя, Командор. Одного не понял: новость — приятная или печальная? Кто такой Нектон? Прием.

— Да ты в самом деле спишь в своей пустоте, Аст. Спишь с открытыми глазами! Ты, который помнишь каждый кратер на Луне, должен знать Нектона: тот самый синий кит… Может, у тебя провальный сон, Аст? Это самая страшная глубинная болезнь, когда все в мире кажется одинакового серого цвета, как твоя близкая Луна. Прием.

— Ты прав, Командор, меня тошнит от такого однообразия: Луна быстро надоедает. Я вспомнил Нектона! Наш брат, кит-глубинник! Что с ним, Командор? У кого это поднялась рука палить в своего парня? Прием.

— Точно не знаю, какая-то подлодка. С Нектоном в порядке. Правда в его шкуре засела радиопуля. Прием.

— На твоем месте, Командор, я разыскал бы подлую подлодку, посмотрел бы в глаза этим лихачам. Но зачем им метить кита, Командор? Не метеор, не какой-нибудь отработанный спутник на трассе, — совсем не мешает кораблям. Живой кит! Прием.

— Я еще не разобрался, Аст. Самое интересное: знаешь, кто спас Нектона? Электронный пес, который умеет плавать не хуже рыбы, и еще дельфин… Дельфин — обыкновенный, а пес — Рэсси или что-то в этом роде — загадочная личность. Какова история, Аст, а? Прием.

— У вас на дне одни фантазии. В дельфина я верю. Но пес-дельфин, пес-рыба — какая-то чушь. Или ты не расслышал, Командор, или у тебя слуховые галлюцинации от тишины. Прием.

— Клянусь свободным Нектоном, Астронавт! Все до единого слова — правда. Не могу доказать, но пес существует. Я в него верю. Расспрошу наземных диспетчеров, потом все тебе передам. Прием.

— Даже если ты математически докажешь, что твой электронный пес — гений, считай, что для меня он не существует. Когда на мои планеты начнут ввозить земных зверей, я первый предложу закон: механических не надо! В космосе слишком много всякой электронной всячины, а живого — почти ничего… Прием.