Перемещенное лицо. 3. Не Квадра - Тамара Воронина

Повеление Нирута насчет отдыха они выполнили буквально: отдыхали, тренируясь, привлекали к этим славным развлечениям Лиара, и он радостно носился с ними по галереям замка, размахивал мечом, швырял ножи и садил из лука в центр мишени, вызывая ревнивые взгляды Алира. Эльф вообще-то считался непревзойденным лучником, так что он «отомстил» демону, расщепив его стрелы своими. Мечом Дан владел лучше, но особенно этим не гордился. Лиару не было нужды становиться мастером меча, он явно не тратил время на оборону – не нуждался, никакая сталь не брала трансформированного демона, ну а раз они дрались учебными мечами, то он и не трансформировался, потому и уползал с поля весь в синяках, лишь два раза достав Дана. На победы и поражения он реагировал тоже по-детски, то есть не визжал и не прыгал, но огорчался или радовался очень заметно. Или Дана просто переклинило на этом.

Зато Шарику была настоящая лафа – он нашел замечательного партнера по играм, с которым можно было особенно не церемониться, ведь с остальными он был весьма осторожен – резкое движение его хвоста легко ломало кости. От восторга Шарик совершенно по-собачьи ласкался к Лиару, виновато косясь на Дана, не скрывавшего этакой доброй отеческой улыбки – самому тошно было от собственной снисходительности.

Поздно вечером Дан пошел провожать Шарика в его апартаменты, попутно убеждая, что он нисколечко не обижается, что ему самому Лиар тоже нравится, так что можно играть и не стесняться. Шарик урчал, мырчал, посвистывал и совал морду под руку, чтоб погладили. Но когда Дан направился к месту захоронения треклятого артефакта, дракон встал на страже, умница. Камень лежал спокойно. Дан протянул руку и почувствовал что-то странное, когда прикоснулся к нему. Удовлетворение. Но не свое. Крыша едет – или правда артефакт? То есть Дан нравился каменюке? Интересно, а защищать его она будет так же старательно, как защищала белобрысого вампира? Вампира-мага… Эх, Гай, ну почему вместе со генами ты не дал мне хоть толики своего ума? Крутятся какие-то обрывки, даже не мысли, даже не вопросы, а черт знает что, чувствуется какая-то то ли неправильность происходящего, то ли несуразность, то ли нереальность. Слабые отголоски «это-не-может-случиться-со-мной», а ведь не было этого, даже когда скромный банковский клерк с рекламной рожей попал в другой мир и, по счастью, напоролся на добросердечного регистратора Муна…

Ну что, пробуем разбираться? Что именно не устраивает? История с демоном-убийцей? Чем? Тем, что послали его убивать Дана? Ничего удивительного, Дан тут несколько хвостов отдавил основательно, даже без поручения властителя. Ну, и властителю пакость сделать тоже кто-то может хотеть, хоть Флайт, хоть еще кто из собратьев. Не захотел убивать? Тоже не так чтоб удивительно, если исходить, например, из психологии расы. Нирут, который эту психологию знает, потрясен не был. Симпатия, которую Дан вот так спонтанно сто лет как не испытывал? Слабые подозрения, что демон-эмпат не только видит чужие эмоции, но и корректирует их, как ему надобно? Сам по себе Дан никому не опасен, даже властителям, потому что… потому что такого стимула уже не будет, и никому особо не интересен, так, дополнительная конечность Нирута Дана. Однако беспокоит что-то там, где ничего волновать не должно. Это у нас пункт первый.

Пункт второй – камень. Крест. Вот этот самый, который на касание чем-то отзывается. Вибрациями какими-то, но никак уж не физическими. Словно котенка гладишь или щенка – приятно не столько пальцам, сколько душе. А быть этого не может, потому что это неодушевленный предмет. Сколько ни поглаживай самую что ни на есть бархатистую ткань, душе приятно не станет. То есть что мы имеем одушевленный предмет? разумный предмет? съезд крыши? Нет, съездов здесь быть не может. Магия – может. Или технология? Или – чем черт не шутит? – и правда небелковая жизнь? Легенды легендами, но что мы имеем в реальности? Флайт не мог приблизиться к Кресту, пока тот был у белобрысого вампира. И спокойно стоит рядом с белобрысым человеком, у кармане которого этот самый Крест лежит. Получается, что каменюка сама выбирает, кого и куда пускать, и никто ее не настраивал. Знает ли это Флайт?

Пункт третий – голубоглазый вампир. Почему парень так зацепил Дана, большой вопрос. Не простое же любопытство, а нечто большее. И еще – он единственный, кроме Квадры, знает, у кого артефакт. Это проклятие. Тоже интересно. Надо Нируту сказать, что вампир считает Крест Судьбы проклятием. Не забыть.

Дан угнездил камень на место, и тот словно бы успокоенно заснул. Шарик, все правильно поняв, разлаписто подошел и почирикал в ухо, и Дан поговорил с ним. То есть произнес монолог о том, как они с Алем Шарика любят и как жалеют о том, что, дураки такие, не умеют его понимать. Дракон слушал внимательно и сочувственно потренькивал. Жаль, что телепатии нет. Записался бы на курсы, чтоб Шарика понимать так же, как Алира.

* * *

Охота за главным убийцей Траитии оказалась весьма сложной, и охраняли его замечательно, аж завидно стало, насколько самоотверженными оказались сторожевые псы Гильдии, и прятался он еще здоровее, в общем, носилась Триада по всей империи, нагло тыча свои браслеты в лица распорядителей порталов и все больше и больше уверяясь в том, что маги убийцам помогают очень-очень хорошо. Доложиться по начальству не получалось, потому что по закону пакости рация сломалась уже через две недели. Даже местная технология не выдерживает удара шестопером. Дан тоже не выдержал, когда ему в бедро эта красота прилетела, взвыл не своим и вообще нечеловеческим голосом, потому что когда бедренная кость ломается, бывает очень больно, настолько больно, что никакие многолетние тренировки не помогают. Услышав этот вопль, озверел Алир и жахнул по врагам такой магией, что они попадали и больше уж не шевелились, а Шарик дополнительно откусил руку, державшую шестопер. Раз челюстями хамкнул, башкой махнул – и все.

Аль, сине-зеленый с перепугу, грянулся на колени возле Дана, поводил руками вокруг головы – голова-то тут причем, если ногу сломали? – и, облегченно вздохнув, занялся исцелением. Кость была всего лишь сломана, от полной раздробленности ее спасла именно рация, которую пронзил шип шестопера. Естественно, после этого работать она не захотела, что очень удивило Алира, для которого это все-таки была именно магия. Магия на оружие реагировать не должна. Даже на дробящее.

После этого эпизода Дан основательно хромал, сипло ругаясь почти при каждом шаге, потому что окончательное исцеление – ну так чтоб вообще все прошло – Алю в принципе подвластно было, он здорово поднаторел в этом деле, с таким везучим Первым-то, но он считал это вредным для всего организма, и, пожалуй, был прав. Для перемещения в следующий город Алир купил коляску, запряженную парой резвых местных лошадок, потому что верхом ехать Дану было еще труднее, чем идти пешком. Они оба знали, что через несколько дней (от трех до шести) неприятные ощущения сгладятся до того, что на них можно будет не обращать внимания, а пока Дан трясся, обложенный подушками, а эльф работал при нем кучером. Дан наслаждался нудными степными пейзажами, вспоминал, как им однажды пришлось преодолевать самую натуральную пустыню, и если бы не Шарик, чуявший воду через метр каменистой почвы, в той пустыне они и остались бы. Потом Аль долго осваивал способ концентрации воды даже из самого сухого воздуха – так, на всякий случай. Нирут похихикивал. А Дану при этих воспоминаниях было нехорошо, потому что там, под безумным солнцем, на раскаленных камнях, ему было по-настоящему страшно. В бою умереть – нормально, со скалы сорваться (и такое было) – нормально, но вот иссохнуть от жажды и поджариться – слишком уж экстремально.