Сват из Перигора - Джулия Стюарт

…Налив еще по бокалу себе и свахе, Стефан Жолли объявил, что хотел бы подписаться на «Непревзойденную Серебряную Услугу».

— Какая замечательная мысль! — обрадовался Гийом Ладусет. — Что может быть лучше старой доброй лошадки, а? И не переживай из-за Лизетт Робер. Все хотят встречаться именно с ней. Что делать, так уж повелось на свете.

Сваха с готовностью открыл свою папку.

— Так, посмотрим, что у нас тут, — забормотал он. — Нет, не пойдет. И эта тоже. Боже святый, только не она. Нет. Тоже не годится. Вот! Именно то, что надо! Ой, а может, и нет…

— Что не так?

— Ей нужен кто-нибудь высокий и стройный.

— Ну, я не такой уж и коротышка, — запротестовал булочник.

— Да, но как быть со стройностью?

— Уважающий себя булочник не может быть тощим, Гийом. Ты же сам всегда говорил еще в бытность парикмахером: «Нужно являть собою Живой Пример». Что подумают люди о моих булочках и пирожных, если я вдруг перестану их есть?

— Конечно, Стефан, ты совершенно прав. И все же я не готов взять на себя такой риск.

Сваха продолжал листать папку.

— Нет. Слишком старая. И эта нет. А как насчет вот этой? Ну-ка, посмотрим… Да, замечательная кандидатура. Вы двое просто созданы друг для друга. Почему я раньше о ней не подумал? Полагаю, не стоит откладывать дело в долгий ящик? Ну как, звоним?

Стефан Жолли с энтузиазмом закивал головой. Сваха набрал нужный номер и знаками — тыча в телефон и яростно дергая бровями — дал понять, что на том конце сняли трубку. Все это время булочник не сводил с него глаз. Гийом Ладусет представился, обменялся положенными любезностями, а затем объявил, что нашел собеседнице подходящую пару. Речь, сообщил он, идет о брюнете, частном предпринимателе, который обожает ловить момент, вставая с первыми лучами солнца, после чего углубился в описание великолепной стрижки клиента. Когда дама поинтересовалась, обладает ли кандидат атлетическим сложением, сваха пояснил, что человек этот — заядлый рыбак, и, вдруг вспомнив об историческом падении друга в Белль, добавил, что тот еще и отменный пловец.

После чего повесил трубку.

— Ей не терпится встретиться с тобой, — победоносно сообщил он. — Однако есть одно маленькое «но». После выходных она собирается в небольшой отпуск, так что единственная возможность для вашей встречи — воскресенье утром.

— Но я буду на работе, — возразил булочник.

— Ты что, не можешь раз в жизни взять выходной?

На лице Стефана Жолли отразился явный испуг.

— Мои покупатели порвут меня на куски.

Это ж один из напряженнейших дней недели.

К тому же в воскресенье у меня и так проблем выше крыши. Мой помощник как раз попросил отгул.

— Понятно.

Друзья сидели в молчании.

— Придумал! — вдруг радостно воскликнул Гийом Ладусет. — Я сам присмотрю за булочной, пока тебя не будет. А ты мог бы встать пораньше и все приготовить, чтобы мне осталось лишь обслужить покупателей.

— Но, Гийом… Ты же не умеешь складывать и вычитать.

— Умею.

Булочник удивленно поднял брови.

— Ну ладно, может, и не умею, — поправился сваха. — Но я могу воспользоваться кассой. Навряд ли это так сложно. У меня ведь был кассовый аппарат в парикмахерской, помнишь? Ну же, Стефан! Она как раз в твоем вкусе.

С большим скрипом, но булочник в итоге сдался — правда, поставив ряд условий. Гийом Ладусет обещает, что не будет складывать и вычитать в уме, равно как и злоупотреблять пирожными на подносах. Кроме того, есть покупатели, которые приходят каждую неделю в одно и то же время за одним и тем же заказом, и свахе придется следить, чтобы нужный товар не разобрали до того, как они придут. Затем булочник прошелся по списку, называя каждого по имени и уточняя их запросы.

— Что бы ты ни делал, ты всегда должен быть уверен, что у тебя остались пирожные для женщин. Иначе они с тебя шкуру сдерут. Прячь товар от мужчин, если нужно. Ах да, чуть не забыл: Эмилия Фрэсс всегда приходит утром по воскресеньям за mille-feuille.[31]

— Эмилия Фрэсс всегда приходит утром по воскресеньям за mille-feuille? — повторил сваха.

— Да. И не забудь про мадам Серр с ее ромовой бабой. Эта хуже всех остальных.

Но Гийом уже не мог думать ни о мадам Серр, ни о ее ромовой бабе: все его мысли в тот момент были лишь об Эмилии и ее mille-feuille. Стоило свахе представить, как она подносит кусочек торта ко рту, как бедняга тут же начал гадать, какой десерт она подавала вчера Жильберу Дюбиссону, и в следующую секунду снова летел вниз головой в уже знакомую пропасть страданий. Он вновь увидел почтальона перед воротами замка с букетом цветов — разумеется, из его собственного сада. Увидел их вдвоем в просторной столовой с полом pisé, перед блюдом с угрем, который наверняка получился просто отменным. И поцелуй, что Жильбер Дюбиссон, без сомнения, запечатлел на губах владелицы замка, обвив ее талию своей мерзкой лапой.

Булочник меж тем распрощался, пробормотав что-то о том, что его порвут на куски, если он не вернется в магазин. Не расположенный встречаться с Эмилией и выслушивать, какой чудный вечер она провела с Жильбером Дюбиссоном, сваха поднялся из-за стола, перевернул табличку на двери и отправился на поиски человека из совета.

Жана-Франсуа Лаффоре он нашел возле муниципального душа: в своих жалких брючках, которые, надо отметить, все больше становились инспектору впору, тот о чем-то беседовал с двумя рабочими. В предложении Гийома Ладусетта угоститься бокалом вина в баре «Сен-Жюс» человек из совета мгновенно почуял подвох и вежливо отказался. Ничуть не обескураженный, Гийом стал прохаживаться неподалеку Через какое-то время Жан-Франсуа Лаффоре, хотя и был уверен, что это ловушка, понял, что больше не в состоянии выносить неизвестность, и решительно двинулся к назойливому селянину. На вопрос, может ли он чем-то помочь, Гийом предложил немного прогуляться, и человек из совета согласился, ибо посчитал, что пусть лучше случится то, что должно случиться, чем эта мука ожидания.

Сначала Гийом привел Жана-Франсуа Лаффоре к скамейке у фонтана, который якобы исцелял от подагры. Сваха ткнул мсье Моро пальцем, выяснилось, что старик еще жив, и им пришлось искать уединения в церкви. Однако внутри обнаружилось несколько местных: они лежали на мраморных надгробиях, наслаждаясь прохладой. Не зная, где пытать счастья дальше, Гийом предложил пройтись по берегу Белль. Они продирались сквозь заросли дикой мяты, пока не оказались у старой прачечной. Сваха указал человеку из совета на одну из каменных плит под черепичной крышей, присел сам и рассказал о «Грезах сердца», о «Непревзойденной Золотой Услуге» и об одной особенной женщине, которая очень хочет с ним познакомиться.

Жан-Франсуа Лаффоре — портфель крепко прижат к животу, взгляд на пятачке зеленого мелководья — внимательно слушал собеседника. Он был впечатлен. Человек из совета знал о существовании «Тайного комитета против муниципального душа» с момента его создания: подробная информация о первом собрании заговорщиков открыто висела на деревенской доске объявлений. Обнаружив же, что причиной отсутствия горячей воды является умышленное вредительство, он понял, что эти люди не остановятся ни перед чем. Однако, зная, что заговорщики способны на весьма и весьма решительные действия, Жан-Франсуа Лаффоре и в мыслях не допускал, что в своем стремлении избавиться от ненавистного душа они опустятся до того, чтобы выдумывать какую-то таинственную поклонницу, лишь бы причинить ему боль.

Когда сваха замолчал, человек из совета ответил, что ему, конечно же, очень приятно слышать, что некая особа столь высоко ценит его скромную персону, но, со своей стороны, он не готов откликнуться на предложение о встрече. Гийом Ладусет был в недоумении.

— Мсье Лаффоре, позвольте уверить вас, что речь идет не об обычной женщине.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — согласился Жан-Франсуа Лаффоре.

— Простите, но мне кажется, вы не вполне поняли. Я говорю о женщине исключительной красоты.

— Уверен, она просто прелесть.

— Мне бы не хотелось разглашать ее имя, но готов поспорить, что такой восхитительной дамы вы в жизни не видели.

— Безусловно, мсье Ладусет. Только, боюсь, мне это неинтересно.

Свахе ничего не оставалось, как пустить в ход все свои таланты коммерсанта. Для начала он попытался апеллировать к великодушию человека из совета, описав внимательность дамы, щедрость, заботливость и благоразумие. Увидев, что трюк не сработал, сваха заговорил о теле, изгибы которого более плавны, чем берега Белль; о глазах, сияющих, как два взломанных конских каштана; о волосах, что водопадом сбегают по точеным плечам. Когда же и это не вызвало отклика, Гийом Ладусет решил прибегнуть к преувеличениям и превознес до небес музыкальные и хозяйственные способности кандидатки. Но человек из совета был непреклонен. Он поблагодарил Гийома Ладусета за проявленное внимание, пожелал приятного дня и откланялся.