Зона риска - Лев Корнешов

— Ой, конечно! — Инна повернулась к Роману, вся внимание, она умела быть такой — увлеченной, принимающей близко к сердцу каждое слово своего собеседника.

— Отец много лет работал на Урале. Он открыл там какие-то крупные месторождения очень нужных стране полезных ископаемых. А когда пришло время уезжать, его товарищи решили сделать ему подарок. Один из них — гранильщик, первоклассный мастер, — несколько месяцев потратил на то, чтобы кусок кварца без единого изъяна превратить в совершенный шарик-чудо.

— Он холодный? — спросила Инна.

— А вы попробуйте. Приложите к щеке. Чувствуете ощущение прохлады? Это значит, что хрусталь настоящий, все, что изготовлено из стекла, такого ощущения не дает...

Инне не хотелось расставаться с хрустальным шаром, она держала его у щеки, и казалось, неведомые токи наполняют ее тело, делают его легким, невесомым, рождают ощущение счастья.

— Странно себя чувствуешь, правда? — заметил ее состояние Роман.

— Будто прикасаешься к чему-то неземному, — тихо подтвердила девушка.

— Недаром в древности шарами из хрусталя врачевали раны и разжигали жертвенники.

— Ой, Роман, — Инна наконец положила шар на специальную подставку, — у вас не квартира, а собрание чудес. Скажите, — вдруг деловито поинтересовалась она, — сколько может стоить этот шарик?

Роман только руками развел — так его удивил этот резкий переход от восторженной изумленности к земной прозе.

— Не знаю. Но вряд ли у него есть вообще цена.

— У всего есть своя цена, — твердо сказала Инна.

— Понимаете, такие штуки не продаются. Они необычайная редкость...

— Я бы вам советовала, — вдруг сказала Инна, — как-то позаботиться об охране своей квартиры. Здесь слишком много соблазнов.

Она сказала это и испугалась, опустила глаза. Вдруг вспомнились настойчивые требования Князя подружиться с Романом, побывать у Жарковых на квартире. Так ли уж интересует «фирму» Князя французский язык Романа? Ведь Артем, великий психолог, не может не видеть, что Роман абсолютно бесполезен для «фирмы», никогда не будет он возиться с мелкими спекулянтами, заниматься фарцовкой, куплей-продажей, толкаться на «пятачке».

— О чем задумались? — спросил Роман.

— Так, о своем...

Инна снова оживилась, весело сказала:

— У вас чудесно! Я не знала, что в рядовой московской квартире может быть свой маленький «Алмазный фонд». Роман, почему же вы не приглашаете свою гостью к столу?

— Прошу вас. — Роман галантно отодвинул стул. — Вы какую музыку любите? Сейчас поставлю.

Он с треском вогнал в «Грюндиг» кассету, поколдовал с клавишами.

— А выпить? — спросила Инна. — Неужели в этом доме не найдется приличной выпивки?

— Вообще-то у нас дома не пьют, но в баре всегда есть запас для гостей. Надеюсь, отец меня не осудит.

— Что вы все отец да отец... Вымахали под потолок, а из пеленочек так и не выкарабкались...

— Я очень люблю своего отца, — как само собой разумеющееся сказал Роман.

— А меня? — Инна даже отодвинулась от стола, будто всю себя показывая Роману.

— Знаете... — сказал Роман. — Мне кажется...

— Не продолжайте, — весело перебила его Инна. — Когда молодым людям только кажется, лучше сразу ставить на совместном будущем крестик. Наливайте, мой милый друг.

— Мне кажется, — упрямо продолжил Роман, — что я не давал вам повода для сомнений.

Инна выпила, чуть прикрыв глаза,

— Еще, — попросила, приподняв рюмку.

Они говорили много и о разном, Инна была оживленной, глаза у нее загадочно мерцали, и Роману вдруг нестерпимо захотелось сказать ей что-нибудь очень доброе, ласковое. Но нужные слова не находились, и он смущенно молчал, лишь короткими фразами поддерживая разговор.

— Выключите верхний свет, — попросила Инна, — при бра будет уютнее. Вы знаете, для чего придумали бра? Чтобы тихим сумраком отделить реальное от желаемого. Не очень понятно? Вам следует выпить, и все станет проще.

— Мне не хочется. И так хорошо. Может, и вам не надо столько? — предостерег он.

— Надо, мой стеснительный рыцарь, надо.

— Вам не идет...

— В самом деле? А Борис Маркович говорил, что у меня это красиво получается. Вы знаете, кто такой Борис Маркович?

— Нет, и не хочу знать. — У Романа начало портиться настроение.

— Это было недавно, это было та-ак давно...

— Я же сказал — не хочу слышать. В истории есть такой термин: до исторической эры. Там было много неясного, на заре человеческой жизни. Так вот, будем считать, что у вас тоже была такая эра — до меня...

— Вы благородны, Роман, это сейчас редкость. А я хотела вам все-все начистоту.

Роману был неприятен этот разговор. Что за странная манера — то слова о себе не проронит, то хочет исповедоваться?.. Но чужие секреты — нелегкая ноша. Они могут лечь увесистым камнем на тонкую ткань отношений человека к человеку. И кто знает, как пройдет такое испытание на прочность? Конечно, у Инны есть свое прошлое, но какое ему, Роману, до него дело? Да и не любил Роман копаться в тайнах, принадлежащих другим. Отец всегда говорил, что один из необходимейших элементов порядочности — умение не лезть в чужую жизнь.

— А кассета, между прочим, отбарабанила свое, — напомнила Инна.

Роман, задумавшись, не заметил, что кассетник замолчал.

— Сейчас мы поставим нечто из современного репертуара, — бодро сказал он.

Музыка была странной — бурной, волнующей, грозно спокойной, до невероятности просторной. Она заполнила собой всю комнату, и Роман сам себе показался маленьким, беспомощным перед ее необъятностью.

Инна равнодушно прислушалась:

— Что-то незнакомое...

— Опера «Иисус Христос».

— Вы что, тоже в религию ударяетесь?

— Связи между этой оперой и религией весьма относительные. Кстати, почему «тоже»?

— Был у меня один знакомый чудик — помешался на иконах. Мог часами о них рассказывать.

— Хорошее увлечение, — серьезно сказал Роман. — Ведь многие из старых икон — настоящие шедевры живописи. А почему вы так странно говорите о своем приятеле? Вы что, поссорились?

— А вы уже ревнуете? — Инна улыбнулась.

— Нет, что вы! Раз вы со мной, значит, у меня нет оснований для ревности.

— Вы, как всегда, правы. А мой приятель... Он сейчас далеко-далеко, где кочуют туманы...

— Уехал с искусствоведческой экспедицией? На русском Севере, говорят, есть еще заповедные места, сохранились изделия народных умельцев.

Инна с удивлением посмотрела на Романа.

— Нет, вы все-таки какой-то странный...

Роман вскочил со стула, зашагал по комнате.